Дороги вглубь

По залу пронесся гул одобрения. Катушкин уселся, разводя руками.

- Писатели и изобретатели - люди одного склада. - Крымов приблизился к рампе. - Это люди, стремящиеся создавать новое, быть полезными родине... Сколько духовных сил приходилось тратить дореволюционным русским изобретателям на борьбу с косностью, неверием, безразличием! Ничего, кроме насмешек и издевательств со стороны царских чиновников, не встретил наш великий соотечественник механик Ползунов, построивший первую в мире паровую машину. Словно милостыню, выпрашивал средства на постройку своего аппарата Можайский изобретатель первого в мире летающего самолета. В условиях полного недоверия, окруженный темными махинациями капиталистов-предпринимателей, работал Лодыгин, создатель электрической лампочки. Вспомним о трагической судьбе гениального сына русского народа Яблочкова, изобретателя электрического освещения, самопишущего телеграфа и сотни механизмов, ставших неотъемлемой частью большинства современных электрических машин! Он вынужден был покинуть родину и работать вдали, на чужбине. Все знают, как относились к Попову, изобретателю радио, некоторые узколобые, бездушные чиновники, преклонявшиеся перед всем заграничным...

- А как относились к замечательнейшему русскому астроному Струве? послышался из зала возбужденный голос механика Горшкова.

- Так было в прошлом... - повысил голос Крымов. - Советскому ученому, изобретателю предоставлены прекрасные институты, созданы все условия для творческого труда. Сотни тысяч стахановцев - новаторов производства - окружены вниманием партии и правительства!.. Советский изобретатель знает, что его изобретение не будет спрятано в сейф и законсервировано в угоду биржевым соображениям предпринимателей, как это происходит в Америке или в Англии. Советский изобретатель знает, что каждая новая машина в нашей стране помогает осуществлению светлой мечты человечества - построению коммунистического общества! Ради этих высоких целей все свои силы, все свои способности советский изобретатель должен отдавать делу прогресса советской техники! Он должен быть готов к упорной борьбе - природа не отдает без боя своих тайн, и нельзя надеяться на ее милости... Мы одерживаем победы над нею потому, что в душе советского человека горит неугасимый огонь романтически-страстного отношения к своему делу. Так, за высокое романтическое отношение к технике!.. За упорство советских изобретателей - поэтов технического творчества! закончил свою речь Крымов, высоко подняв руку.

Ему ответили громкие аплодисменты.

Из-за стола поднялся Катушкин.

- Товарищи! - начал он. - Тут произошло недоразумение... Я виноват... Товарищ Крымов - это не Крымов... То есть он, конечно, Крымов, но не тот... И тут ни при чем...

Новый взрыв аплодисментов и смех заглушили слова оратора. Когда аплодисменты утихли, из зала послышался высокий женский голос:

- Расскажите о своей машине!..

Это сказала Зоя Владимировна. Крымов стоял в нерешительности, не зная, что ему делать.

Тем временем на сцену по маленькой деревянной лестничке взобрался пожилой человек с черной бородкой и горящими, как уголь, глазами.

- Я не согласен с товарищем Крымовым, - громко сказал он. - Инженеры не наборщики. Ни изобретательство, ни технику нельзя сравнивать с искусством. Это две совершенно разные вещи!

- И к технике и к искусству нужно относиться со страстью... - перебил его чей-то голос.

- Это конечно, но!..

На сцену быстро поднимается инженер Цесарский.

- Товарищи! - начинает он. - Все, что сегодня произошло здесь, - это замечательно! Это чудесно! Ну в самом деле! Когда бы мы с вами собрались поговорить по вопросам, затронутым товарищем Крымовым? Товарищ Крымов прав. Страстное и романтическое горение необходимо для новаторов в технике! Творчество изобретателя в какой-то мере напоминает творчество писателя. То же самое можно сказать о работе конструктора. Вот я вспоминаю такой случай... Как-то раз...

Послышался приглушенный смех.

- Вы думаете, я хочу рассказать о машине "ЦС-37"? - улыбаясь, говорит Цесарский. - Ничего подобного! Впрочем, будет лучше, если я использую в качестве примера смелую техническую идею, с которой недавно познакомился. Обратимся к этой папке с чертежами...

Инженер приближается к Крымову.

- Дайте-ка, дорогой Олег Николаевич, ваши чертежи...

Крымов с явной неохотой протягивает Модесту Никандровичу папку, с которой не расставался ни на минуту во время выступления.

- Вы только взгляните на этот проект! - продолжает Цесарский, разворачивая большой лист синьки. - Разве это не поэзия? Что мы тут видим, товарищи?.. Вот веретенообразное тело машины... Сзади плавники, как у рыбы... Впереди система резцов, с помощью которых машина будет вгрызаться в землю, превращать ее в пыль. А лопасти, с достаточной силой упираясь в землю, будут двигать снаряд в глубь земли... Вот тут, внутри машины, расположатся люди - смелые подземные путешественники, открыватели несметных геологических сокровищ... Ведь это же подземная лодка, которая сможет довольно быстро проникать в толщу земли, преодолевать любые преграды!.. Разве это не романтика, товарищи? Какая смелая мысль! Какой взлет научной фантазии! Взлет, посильный только натурам поэтическим, способным мечтать и увлекать полетом своей мечты других.

И приветливо улыбаясь, Цесарский спустился в зрительный зал.

Со своего места поднялся инженер Трубнин. Судорожно уцепившись за спинку впереди стоящего стула, он смотрел на сцену напряженным и нервным взглядом.

Воспользовавшись наступившей тишиной, Катушкин снова решил взять слово.

- Как видите, товарищи... по моей вине товарищ Крымов оказался совсем не поэтом... - начал было он, сильно волнуясь. Но ему не дали договорить.

- Неверррр-рр-нооо-оо! Непррр-рр-авильно-ооо! - пронесся по залу многоголосый крик.

Возвратившись из института, вахтер Панферыч застал у себя дома учеников местного ремесленного училища - гостей внука Петьки.

Кряхтя, Панферыч уселся за стол возле горячего самовара.

- Ну и дела... - протянул он, покачав головой. - Только что был на одном ответственном заседании.

- Что, дедушка, за дела? - хитро улыбаясь, спросил Петька, черноволосый, озорной мальчишка. Он знал по опыту, что предстоит интересный и, возможно, смешной рассказ.

- Да вот, заседание было в клубе, ну и меня пригласили... Приходи, говорят, Панферыч, вопрос очень ответственный будет разбираться... И действительно. Разбирали заявление одного молодого инженера, недавно прибывшего к нам на работу. Почему, заявил он, не стараетесь выдумывать новых, необыкновенных машин? В чем дело! Душевного интереса у вас к этому нет, что ли? Я вот тоже хотел попросить слова и рассказать насчет своего предложения... Чего вы хихикаете?..

Панферыч строго посмотрел на внука, поперхнувшегося чаем, и продолжал строгим, не допускающим возражений голосом.

- Чего вы смеетесь? Строят в нашем институте разные машины для бурения земли? Строят! А что это за машины? По-моему, самые обыкновенные, известные науке... Сколько раз я говорил директору: почему бы не построить нам машину, которая бы сверлила землю километров на десять? Интересно проверить, что там находится! А он в ответ: "Подожди, Панферыч, предложение твое используем несколько позже". А вот инженер этот хочет под землей ездить на лодке...

- На лодке?

- Ну да, на подземной! Садятся в нее люди, закупориваются, нажимают педаль и начинают себе понемногу опускаться... А вокруг разные породы драгоценные... Все видно...

- Да как же они их увидят?

- Вот чудак! А специальные стекла зачем? Через окошечки...

- Раздавит их земля...

- Вот какое у тебя неверие! Все будет по научному рассчитано... Комар носа не подточит... А ты говоришь - раздавит...

- И что же, будут строить такую машину?

- Известное дело, будут! Общественность требует!

- Во машина, ребята! - засуетился Петька, поднимая вверх большой палец.