Накануне

- Специальное?

- Ну так! - усмехнулся лукавой улыбкой Чхеидзе. - Совсем особый человек. Нет? Значит, совсем особое разрешение. Но я буду требовать от Милюкова всем авторитетом Совета. Кате-гори-чески. Вечером будете на Исполкоме? Тогда скажу, как было.

Милюков, пожав руку Чхеидзе, черкнул ногтем по полю развернутой перед ним на столе газетной полосы. "Правда" No 8, 14 марта 1917 г.

- Прочтите, сделайте милость.

Чхеидзе, морщась, надел очки. Он мог читать и без очков, но в таких случаях, как этот...

"...Для того, чтобы р а з б и т ь старую власть - достаточно было временного союза восставших рабочих и солдат...

Но для того, чтобы с о х р а н и т ь добытые права и р а з в е р н у т ь д а л ь ш е революцию - для этого одного лишь в р е м е н н о г о союза рабочих и солдат отнюдь недостаточно.

Для этого необходимо союз этот сделать сознательным и прочным, длительным и устойчивым, для того, чтобы противостоять провокаторским вылазкам контрреволюции.

Органами этого союза и являются Советы рабочих и солдатских депутатов.

Укрепить эти Советы, сделать их повсеместными, связать их между собою во главе с Центральным Советом рабочих и солдатских депутатов, как органом революционной власти народа - вот в каком направлении должны работать революционные социал-демократы..."

Чхеидзе поднял глаза от газеты. Милюков непривычно нервно потирал руки:

- Ну-с, что скажете... господин председатель "органа революционной власти народа"? Вы полагаете - такого рода статьи содействуют успеху нашей внешней политики, укреплению престижа правительства в мнении союзников? Послы и так каждый раз заговаривают со мной - прикровенно, конечно, с надлежащим тактом, но вполне определенно - о "двоевластии". А здесь - не только ясное противопоставление двух властей, но, по сути дела, прямой призыв к ниспровержению... "Вся власть Советам", так прикажете это читать? Вопрос только в сроке? Извольте в этих условиях хлопотать о кредитах! Бьюкайнен уже звонил мне сегодня и спрашивал, читал ли я эту статью. Он и так не слишком сговорчив. Но Терещенко, как вам известно, заявил в категорической форме: без нового займа - и крупного! - финансовый крах неминуем.

- Терещенко говорил о внутреннем займе, - нерешительно сказал Чхеидзе. - Совет его всемерно поддержит. Общий патриотический подъем...

- Бросьте! - отмахнулся министр. - Дать деньги могут только Англия и Франция, - Россию приходится в этот отношении сбросить со счетов. Патриотизм патриотизмом, а платить деньги никто не любит. Это во времена Минина, по преданию, купцы закладывали, спасения отечества ради, жен и детей. Надо быть реальными политиками: нынешние не заложат и комнатной собачонки. Интеллигенция, разночинцы, те, что вы, социал-демократы, называете мелкими буржуа, - да! Но много ли с них соберешь? А с ваших заводов? С рабочих, которые читают такие вот газетки? По агентурным сведениям, на заводах их рвут из рук в руки. Воображаю, что эта самая "Правда" будет писать, когда мы объявим подписку на заем! Что касается деревни, то рассчитывать на нее...

- Да, деревня разорена вконец, - подтвердил Чхеидзе. - С мужика совсем ничего нельзя взять. Налоги даже... Какой тут заем...

- Положение остается катастрофическим, как при царе, я говорю. И совершенно недопустимо, чтобы в такое время подобные статьи били правительство и на внешнем и на внутреннем политическом фронте. А "Правда" делает это, и за последние дни, в каждом номере, с все большей яростью. Необходимо прекратить. Я вас, как председателя Совета, покорнейше прошу принять решительные меры. Это же срывает не только нашу, но и вашу политику...

Чхеидзе беспомощно развел руками.

- Кстати, о Ленине я хотел сказать. В Исполнительный комитет поступило, через фракцию, заявление от большевистского Центрального Комитета: кажется большевикам-эмигрантам французы и англичане не дают визу на выезд.

- И хорошо делают, - кивнул Милюков. - И превосходно делают. Я буду сегодня же благодарить Бьюкайнена. Ни за что не пропускать! Пусть сажают в крепость, куда угодно, пусть сошлют на какие-нибудь чертовы острова, только бы покрепче. Мы будем приветствовать. А вы что?

Чхеидзе смущенно почесал переносицу:

- Они же будут кричать: вот вам ваша хваленая демократия.

- Ну и черт с ними, пусть кричат! - злобно сжал плечи Милюков. Но Чхеидзе замотал головой.

- Нельзя так. Они кричат - рабочие с кушают. Я должен перед вами официально ходатайствовать. И сообщить, что вы обещали. Даже специальное разрешение для Ленина.

Они посмотрели друг другу в глаза. Милюков улыбнулся.

- Ах, вы... официально, господин председатель Совета? В таком случае - и я отвечаю вам официально, как министр иностранных дел. Да, чинить препятствия свободному въезду российским гражданам недопустимо. Я принимаю ходатайство. Конечно же, я приму все меры к ликвидации затруднений. Я проявлю предельную настойчивость - всем авторитетом правительства. И в первую очередь - относительно специального разрешения.

Улыбнулся и Чхеидзе:

- Ну вот, и все в порядке. Я дам успокоительное заверение в Исполкоме, стало быть. А то, честное слово, они еще скандал устроят на совещании Советов: неприятно будет. Совещание состоится через две недели, - такое время они будут ждать... со своим Лениным.

Милюков зажмурился.

- Смотрите... Все равно устроят они вам на всероссийском вашем параде Советов скандал. Выкатят резолюцию в эдаком духе! - Он ударил ладонью по газете. - О власти или о войне.

Чхеидзе потряс головою, посмеиваясь:

- Нет. Это исключено. Их мало, их совсем безнадежное меньшинство. Газета - это другое, Но на совещание надо депутатов. А мы приняли очень решительные и очень надежные меры, чтобы их не было. За совещание я никак не боюсь. А Ленин - это другое.

Глава 70

Переговоры

Основа переговоров о возвращении швейцарских

политических эмигрантов в Россию

1. Я, секретарь Швейцарской социалистической партии, сопровождаю за полной своей ответственностью и за свой риск вагон с политическими эмигрантами и беженцами, возвращающимися через Германию в Россию.

2. Сношения с германскими властями и чиновниками ведутся исключительно и только мною. Без моего разрешения никто не вправе ходить в вагон.