Страница 14 из 16
– А ты не замечаешь, что кроме тебя тоже кто-то есть?
– Она забила себе почетное место под учительской юбкой! Не надо ее ни о чем спрашивать! – ответил еще кто-то. Валя только пожала плечами.
В новом классе ее прозвали Селедкой. С фамилией не слишком схоже. Маша представила себе селедку: скользкая, холодная, соленая, костлявая. Ее не любили. Все, кроме Маши. Она не могла понять, как, имея несимпатичное личико, Валя умудрялась казаться такой привлекательной. Или это только ей так казалось? Может, больше никто так не думал. Да и кто знает, что такое красота? Энергия. А энергия билась в ней, как птица в клетке. Каждое движение, каждый шаг излучали дерзкую силу, которой Маша любовалась.
За спиной отличницы Вали говорили, что она тупая выскочка и карьеристка. И надо было быть слепой и глухой, чтобы не замечать этого. Но Валя знала.
Она любила думать вслух, решая какую-нибудь задачку, определяя по глазам Маши, правильно ли направление, в котором движется ее мысль. А Маше нравилось следить, как рождается идея в головке Вали. Если Маша не видела соседку по парте хотя бы день, она скучала. А Валя…
Была перемена перед уроком географии. Все уже сидели на своих местах. Маша читала перед уроком учебник. Валя по обыкновению сидела боком к парте, лицом к классу и наблюдала за тем, кто чем занят. Вдруг она бросила взгляд на соседку по парте.
– Совсем заучилась, – сказала Валя, – Неужели не надоело зубрить? Машка. Машка объелась кашки.
Маша молчала. Что толку отвечать ей? Все равно не удастся состряпать такую же гадость. Валя всю жизнь, с пеленок росла среди детей. Ясли. Детский сад. Школа. Ее нельзя было пронять насмешкой. Мария думала, что ее вообще ничем нельзя пронять. Она была грубее, проще, чем Мария, которая выросла дома и с которой занималась нянька. И еще Маша каждую секунду ощущала, что все насмешки Вали, все ее детское честолюбие, за которое ее тихо ненавидели все в классе, кроме Маши, – все это лишь проявление все той же силы. Присущей только ей.
Валя не унималась:
– Что ты дома делаешь? Небось, тоже зубришь. Дома зубришь, здесь зубришь…
Маша читала. Тогда Валя нарисовала огромную жирную пару в ее тетради. Маша убрала тетрадь подальше. Валя было схватилась за Машин пенал, но та ее опередила. Тогда Валя с размаху скинула все, кроме пенала, с парты на пол. Маша попробовала ответить тем же, но ловкая Валька крепко-накрепко обхватила свои вещички руками. Когда учительница вошла в класс, Маша еще поднимала учебники с пола. В озорных глазах Вали отражалось насмешливая радость от вида замешательства соседки. Учительница открыла журнал. Класс замер.
– Кто нам сегодня расскажет о Восточно-Европейской равнине?
Валя моментально вытянула руку, по ходу этого процесса любуясь своими красивыми руками. Она почти встала в полный рост. Потому что была маленькой. И чтобы ее рука была самой высокой. Самой заметной. Учительница клюнула носом в записи и заметила:
– У тебя много оценок. Посиди.
– Ой, можно я, можно я?! – причитала Валя.
Зинаида Павловна высматривала в журнале фамилию жертвы. Тишина стояла гробовая. Валя едва не подпрыгивала на месте, тряся рукой.
– Хорошо, иди, – сдалась педагог.
Валя выпорхнула к доске. Произнесла несколько общих фраз об этой местности и замолчала. Зинаида Павловна несколько секунд рассеянно соображала, а потом задала простой вопрос:
– В силу каких причин здесь именно такой климат?
Ученица замялась и метнула отчаянный взгляд на соседку по парте. Но Маша даже не шелохнулась, чтобы ей помочь, памятуя о ее мелких пакостях на перемене.
– Что ж, ответ поверхностный. Хотя заметно, что ты читала. Так что могу поставить тебе только четыре.
– Ой, поставьте мне пять, пожалуйста. Я же все знаю.
– Нет, Валя. В другой раз ответишь. Сядь.
Когда прозвенел звонок, Валя моментально очутилась возле учительского стола с дневником. И, пока остальные школьники собирали тетрадки и учебники, Валя, преданно заглядывая в глаза Зинаиде Павловне и улыбаясь, попросила:
– Пожалуйста, переправьте оценку. Я же хорошо подготовилась.
Учительница усмехнулась и зачеркнула четверку. Открыла дневник ретивой ученицы и выписала туда оценку на балл выше.
Валя, очень счастливая добытой оценкой, выскочила из класса.
Кто-то из одноклассников подошел к Вале вплотную и внимательно посмотрел ей в глаза.
– Эй ты, кляча! Опять оценку выклянчила, да?!!!
На них теперь смотрел весь класс.
Мальчишка наступал на перепуганную Валю, оттесняя ее. Наконец она оказалась у стенки. Дальше идти было некуда. Она оглянулась вокруг и увидела только враждебные лица. Плотное кольцо лиц вокруг.
– Мы тебе темную устроим! Я возьму молоточек и отобью все твои красивые пальчики! И не будешь тянуть больше ручки! И оценки клянчить тоже! Дай сюда!
Мальчик с силой вырвал портфель у девочки, вытащил дневник и, помахивая им в воздухе, сказал:
– Посмотрим, какие у нас оценки?! Одни пятерки!!!
Кто-то захихикал, кто-то примкнул к нему. Остальные же, видя, что дело принимает серьезный оборот, отступили в разные стороны. Кто-то отвернулся. Моментально вокруг девочки словно образовался вакуум. Пустота и холод. Валя побледнела так сильно, что рыжие веснушки отчетливо проступили по всему лицу.
– Отдай портфель, – взмолилась она, потянувшись к нему.
Мальчик рассмеялся. И кинул его другому. Портфель пошел по рукам. Из него вытрясли содержимое. Разорванный дневник полетел в воздух. Маша не участвовала в этом развлечении. Она стояла в стороне и наблюдала за происходящим. По искаженному страхом и мукой лицу Вали катились крупные слезы. Огляделась еще раз. Помощи ждать неоткуда.
Маше больно было смотреть, как живое личико Вали, которое она привыкла видеть только смеющимся, пусть даже с гримасой насмешки, исказилось сейчас некрасивым ужасом. Страх безобразен. И Марии показалось, что вместе с его появлением Валя теряет свою силу. Свое необычайное очарование. Гнев поднялся в душе. «Как они смеют! Они не стоят ее взгляда!» Что представляет собой эта сила, Маша не знала. Но каким-то непостижимым зрением видела, что она пронизывает Валю всю, с головы до ног. И она ярче светилась в ней, когда Валя двигалась: бежала или танцевала. Или выдумывала гадости и шутки.
Немного позже, стоя в полном одиночестве в углу около развороченного портфеля, Валя неслышно плакала. Отчаяние в ее душе мешалось с безотчетным страхом. «Уйти с урока нельзя. Это прогул. А уж все скажут про меня! Отпроситься тоже. Я заревана. Спросят, почему. Если сказать, почему… Что же меня еще ждет…»
Тут она увидела Машу, читающую по привычке учебник перед уроком, и, собрав кое-как то, что осталось от ее школьного имущества, двинулась к ней. Беззвучно, аккуратно. Как кошка.
– Что ты читаешь? – спросила. И, не дождавшись ответа:
– Можно, я почитаю вместе с тобой? А то мой учебник неизвестно где.
С усилием улыбнулась. Маша увидела эту вымученную улыбку и что-то внутри у нее снова болезненно оборвалось. Чтобы этот нож жалости отпустил ее, она ответила твердо:
– Конечно, можно.
Селедка. Маша и раньше знала, что ее – Валю – никто в классе не любит. Кроме нее. И знала, почему. В своем стремлении достичь желаемого, она не замечает никого вокруг. С другой стороны, кому может мешать ее честолюбие? Ее оценки? Почему она должна равняться на других? У этих других нет той чудесной силы, которой владеет она. Маша видела в «пятерочном» дневнике Вали лишь милое чудачество. Никак не преступление против остальных. Но Валю просто никто не видел глазами Маши. Никто не видел ее сумасшедшей силы.
Хулиган вновь оказался рядом с Валей.
– Нет, я все-таки засучу тебя, Селедка поганая. А то ты не запомнишь урок!
Валя в панике спряталась за Машину спину.
– А ну отойди!!! – прикрикнул он на Марию. Но она не шелохнулась. В мозгу пронеслось несколько сумбурных, сумасшедших мыслей. Отойти? Не отступать? Не отступать – значит встать на одну доску с Валей. И против всего класса. А что это ей сулит? Ничего хорошего. Кроме того, ее сейчас просто отшвырнут в сторону. И все дела. Но отойти она не смогла. Будто приросла к полу. И сама не знала, почему. Некогда было думать. Она сделала это интуитивно. Как в любом бою. Бьешь на автопилоте. Думаешь потом. Поэтому Маша просто стояла. Стояла и смотрела в глаза задиры. Валя дрожала за спиной. Дрожала и всхлипывала. Маша стояла. Несколько секунд злые зрачки буравили ее. Маша не отвела глаз. И он отступил. Уходя, буркнул: