Страница 18 из 52
Среди книжного буйства, словно островки в океане, дрейфовали два скромных кресла и шаткий на вид столик. Зато маленькая кухня сверкала чистотой и выглядела почти уютно.
Ознакомившись со своим временным жилищем и быстренько употребив приготовленный Пайки обед, я, сославшись на усталость, изолировалась в отведённой мне спаленке с книгой о стихийной магии и читала её до позднего вечера.
Из редкого фолианта с обнадёживающим названием “Силы изначальные, древние и могущественные. Пробуждение, распознавание, обучение и безопасное употребление в жизни обыденной” мне стало ясно только одно: случай у меня сложный, запутанный и, по-видимому, относящийся к редкой категории под названием “дурака учить — только портить”.
А уж если учить, то тут необходим сугубо индивидуальный подход и преподаватель со схожим даром, так что — только на Букера вся и надежда, но и та невелика. Я сильно подозревала, что он последователь незабвенного Йоды не только в речах, но и в стиле преподавания.
То есть — тебе выдают одну глубокомысленную фразу с туманным смыслом, а дальше — можешь познавать дзен, пока не поседеешь. А если вдруг случайно что-то получится, — тебе наградят следующей — ещё более туманной премудростью — и снова предоставят самому себе.
При “ускоренной перемотке”, как в кино, этот способ выглядит весьма эффектно, хотя даже там жертва педагогического эксперимента никак не может решить, чего же ей хочется больше — самоубиться или прикончить учителя. В жизни же, где ускоренная перемотка не предусмотрена проектом, всё ещё печальнее.
Однако кое-что полезное из книги я всё же почерпнула. “Медитация, медитация и ещё раз — медитация”, — вот единственный рецепт, подходящий для любого стихийного мага, а для чуда в перьях вроде меня — со сложной сдвоенной силой и неопределённой стихией — тем паче. Хуже, по крайней мере, не будет.
Смирившись с тем, что познавать дзен придётся в любом случае, я решила не откладывать разговор с Букером.
И он не обманул моих ожиданий:
— Магия стихийная ведома эльфам. Заклятий никаких не нужно в ней вовсе. Иметь лишь желание необходимо. Направляется образом мысленным сила. Сложность и простота её в этом сокрыта, — объявил мне домовик, уяснив, что я хочу научиться пользоваться своей силой и что она у меня предположительно стихийная и плохо управляемая.
Мда… что и требовалось доказать.
— Спасибо, конечно, Букер, но нет ли у тебя каких-нибудь более… конкретных рекомендаций? — поинтересовалась я без особой надежды на успех.
Домовик между тем задумался, вперив глубокомысленный взгляд вдаль. Где он в комнатке, немного превышающей размерами спичечный коробок, даль обнаружил, одному Мерлину ведомо, но это уж такая особая порода — Йодовская, — они всегда смотрят вдаль, даже если в двух шагах ни хр… ни сельдерея не разобрать. Потому-то нам, простым смертным, так нелегко с ними договориться.
— Словами однако же направлять удобнее силу, — внезапно выдал Букер, когда я уже и ждать перестала, — ежели должной не имеет сноровки волшбу творящий маг.
— Ты же только что говорил, что заклинаний не нужно? — осторожно уточнила я. — Или это только к сноровистым относилось?
— Отказаться советую я от заклинаний вовсе. Мешают лишь они стихийному магу.
Так. Вдох, выдох, “спокойствие, только спокойствие”, как завещал великий Карлсон.
— А про какие же слова ты только что говорил, что ими “направлять удобнее силу”?
— Слова обычные подразумевал Букер, коими при помощи речи мысли выражают свои.
Одна половина меня хотела “рвать и метать” или хотя бы метаться, другая — докопаться до сути, даже если она зарыта на другой стороне планеты.
Благоразумно решив, что с первой половиной меня мне не по пути, — метаться буду, когда все остальные дела переделаю, — я перешла к плану “б”, мысленно вооружившись кайлом и лопатой.
— Обычные? — полувопросительно повторила я.
Букер только молча кивнул.
— А какие ещё бывают? Они, вроде бы, все — обычные, и служат как раз для выражения мыслей при помощи речи.
— Часто ли в жизни обычной слова те маги употребляют, что для заклинаний им служат? — со вздохом вопросил домовик.
Складывалось впечатление, что у Букера имеется некий лимит, ограничивающий количество слов, произносимых ежедневно, а со мной ему уже пришлось исчерпать не то что дневной или месячный, а, пожалуй, и годовой запас. А может быть, он просто хотел, чтобы я училась думать самостоятельно?
Всё моё раздражение как рукой сняло. Да, если глотать только протёртую пищу и усваивать только разжёванные до последней точки мысли — заработаешь проблемы со здоровьем и… несварение мозгов.
Голова должна работать, тем более если её счастливая обладательница оказалась не в тихом пруду с карасями, а в бушующем море среди акул, пираний и скатов. Правда, в море пирании вроде не водятся, зато в Магической Британии их полно! Пискнуть не успеешь, как обглодают до костей.
Взять хоть гоблина, хоть Малфоя, — и это я только на пару часов высунула нос из норки.
А ведь всё то, что дядя Гарольд разжевал для меня о мотивах и побуждениях Малфоя, я вполне могла сообразить сама — информации у меня было достаточно.
Так что повезло мне с Букером — будем качать самую важную мышцу — мозг! И плевать, что он ни разу не мышца. Главное, что его можно и нужно тренировать, а для начала хотя бы использовать уже имеющиеся возможности.
Конечно, маги не используют в обычной жизни слова заклинаний. Это ж почти сплошная латынь! А латынь у нас что? Правильно — мёртвый язык. Так что всё Букер верно говорит — про обычные слова, но не заклинания.
С другой стороны, маги тоже ведь не идиоты. Ну, не все по крайней мере. И латынь, наверное, используют ещё и для того, чтобы избежать случайного срабатывания, так сказать. Но у меня даже без слов случайно срабатывает — вообще в полной тишине, так что для меня это всё равно не выход: тут не столько за словами, сколько за желаниями следить надо. Что-то мне это напоминает однако… Ну точно!
У детей ведь всё именно с этого начинается — стихийные выбросы: захотел — и получил. Так они и работают: то с перепугу починят разбитую вазочку, то на крышу взлетят, то змеюку из Зоопарка выпустят, стекло растворив, словно и не бывало!
Но для ребёнка, а иногда и для окружающих это может быть опасно. Поэтому детей учат контролировать магию, а потом и вовсе ставят преграду между желанием, замыслом и реализацией в виде определённых движений палочки и определённых правильно произнесённых слов.
Наверное, это правильно. Если представить, что желания магов будут исполняться мгновенно… Лучше даже не представлять, короче.
Да и не у всех, прямо скажем, хватит на такое магической силы. Палочка и произнесение особой формулы, принятой, как словесное выражение определённого магического действия, уменьшают расход силы…
Дети обходятся без этого, но магические выбросы у них бывают не так уж часто. Они направляют магию просто силой желания. А мне, чтобы получать более предсказуемые результаты, Букер советует использовать ещё и слова — обычные слова, никакой латыни, — это помощь моему собственному воображению, чтобы желаемое представлялось отчётливее и… наверное, слова всё же помогают фокусировать силу.
А что если мне использовать русский язык? Заодно помогу своему сознанию и подсознанию отделять просто слова от слов магического содержания.
Оказывается как минимум последнюю фразу я произнесла вслух, а может, и не только её: Букер слушал меня и одобрительно покачивал ушами.
И что-то мне подсказывало, что его радуют не столько мои соображения, сколько сам процесс, который наконец-то — пошёл. Да, он добился-таки того, что я перестала ждать исключительно готовых ответов, но это не означает, что они мне не нужны.
— Букер, моя магия похожа на детскую, да? Из этой книги я так и не сумела уяснить, какая у меня стихия…
— Неделима изначальная магии сила! — провозгласил домовик, торжественно растопырив уши. — Детям защитою служит она, но оставляет Британии магов, подрасти лишь им стоит. Не повсюду такое. Отличаются сильно различные страны.