Ваше благородие

Это оказалось по душе девушке. Чистая несложная работа, помощь матери. Теперь она целыми днями при деле, нередко приходилось задерживаться в своем кабинете-коморке допоздна. Тогда она не приходила к Бодровым, а это огорчало Вадима, делало его раздражительным. «Надо поговорить с ним», — подумала Анна Михайловна. Радовала сердце Лида. Веселая и непоседливая дочь стала незаменимой помощницей в хозяйстве и, главное, в уходе за внуком Димкой, нежданно-негаданно появившимся в семье. Племянник сразу оценил по достоинству ласковые руки тетки. Стоило неспящего мальца положить на кровать, тут же громкий крик извещал о его несогласии с таким отношением, приходилось брать на руки, причем именно Лиде.

Мать услышала шум и девичий визг за десятки метров от дома, поспешила узнать, что случилось. Оказалось, Колька, Лидин помощник в воспитании Димки, смастерил качалку. Он раздобыл пружину длиной в четверть метра и диаметром в палец, пропустил внутри сыромятный ремень для страховки. Вместе с Вадимом закрепили в потолке крюк с завитушкой на конце, вставили проушину пружины в нее, другую соединили с кольцом люльки. Получилось плавно качающееся вверх-вниз устройство, которое тут же оценил племянник. Дитя лежало в колыбели, не плакало и даже улыбалось. Обрадованные успехом исполнители задумки прыгали вокруг и хором кричали «ура». Еще бы, люлька от одного качка колебалась туда-сюда до десятка раз. Малыш тоже был в восторге. Редкий случай, заснул с соской во рту не на руках. Анна Михайловна сказала Кольке спасибо. Лида поцеловала его в щеку, отчего у пацана порозовели уши. Не зная, как ответить, он большим пальцем босой ноги чертил на полу невидимые круги, не поднимая глаз.

Вечерело. Багряный луч солнца блеснул в разрыве темного облака и тут же погас.

Пришла Юля. Лида рассказала, как Колька с Вадимом смастерили детскую люльку. Все с удовольствием выпили парного молока, сидя на ступеньках крыльца. Вадим побренчал на гитаре, отложил ее в сторону. Помолчали, вслушиваясь в затухающие вечерние звуки. Замерцали в зените первые звезды, по-свойски подмигнули дружной компании. Неподалеку стрекотал кузнечик, со стороны железнодорожной станции донесся басовитый гудок паровоза, слышалась гармошка. Гармонист наяривал рассыпуху, нажимая на две-три клавиши.

— Лучше бы уж не брался, — сказал Вадим, — не портил тишину.

Оглядываясь назад, мы вспоминаем порой вроде бы неприметные дни, обыденные слова, дела и поступки. С годами они кажутся нам приметами золотого времени. Но это потом. Сейчас хотелось просто посидеть вместе, помолчать.

— Я завтра прийти не смогу, — с горькой ноткой сказала девушка.

— Почему? — насторожился Вадим.

Юля посмотрела на Кольку. Тот встал и молча ушел домой.

— Каден должен поручить мне какое-то важное дело.

— На ночь? — удивилась Лида.

— Пока не знаю. Расскажу потом, если можно будет. ПКГБ все-таки! Начальник не разрешает говорить на служебные темы.

— А ты не говори ему, о чем мы здесь толкуем, — ответил Вадим, стараясь оставаться спокойным.

Лида ушла к запищавшему племяннику и не возвратилась.

Вадим придвинулся к девушке, обнял за плечи, встретил ее радостные глаза, крепко поцеловал призывные губы, чмокнул в кончик носа. Она молча положила голову ему на плечо, непрошеная слезы покатилась по щеке.

— Ты чего?

— Сама не знаю. Не нравится отношение ко мне начальника.

— Что за отношение?

— Да так. Сижу учусь печатать на машинке. Он зайдет, присядет на стул, почитает мои труды и уходит молча. А сегодня сказал, что глаза у меня завораживающие. Какие у меня глаза?

— Нормальные, ласковые для меня.

— Говорят, будто глаза — зеркало души. Выходит, я его завораживаю?

— Костыля твой начальник хочет схлопотать.

— Он со своим наганом не расстается.

— Каден тебе нравится? — неожиданно для самого себя спросил Вадим.

— Полноватый несколько… — не нашлась с ответом Юлька.

Не слукавила девушка. Нравился ей старший лейтенант.

Всегда чисто и опрятно одет, золотистые погоны офицера смотрятся красиво, ремни на гимнастерке, начищенные до блеска хромовые сапоги, изысканность в словах и манере по отношению к молоденькой секретарше. Тайно она любовалась своим начальником, но даже себе не хотела признаваться в этом. Юля забеспокоилась, когда стала замечать его неравнодушные взгляды. Как пойманная птичка в клетке, затрепетало ее сердечко. «Нравится, ну и что? К Вадиму это не относится К тому же он женат, у него есть сын», — успокаивала себя Юля.

Вот ведь как в жизни бывает. Ни она ни он словом не обмолвились с кем-либо о своих чувствах, но сотрудники райотдела милиции и «безопасники», как окрестили Кадена и его помощников, уже посматривали на них с улыбкой.

Начальник районного отделения НКГБ тоже сначала не придавал значения возникшим симпатиям в девочке, только что закончившей 10 классов и принятой на работу. Она понравилась ему еще по весне, когда смогла справиться с задачей по обнаружению диверсантов в хуторе Красновка. Теперь на хорошенькую скромную секретаршу хотелось уже смотреть, любоваться ее круглым личиком. Желания эти стали появляться чаще и чаще, и, сам того не замечая, он стал просиживать в каморке у секретарши долгие часы.

Сегодня «задание» Кадена не отличалось оригинальностью. Юля сидела за пишущей машинкой, в который раз перечитывая справку в областное управление НКГБ о результатах проверки хода уборочных работ в районе. Навыков в печатании не было, приходилось отыскивать едва ли не каждую букву, а тут еще ошибки одна за другой. Она злилась, отчего ошибок становилось еще больше.

Давно уже стемнело. Вот-вот должно отключиться электричество — заканчивалась вечерняя смена на МТС. Вошел начальник, посмотрел на испорченные листы бумаги, сел сам за машинку, быстро отпечатал текст, подписал бумагу.

Юля с восторгом смотрела, как ловко управляется он с работой, любовалась золотистого цвета часами на его запястье.

— Ничего, не грусти, будет получаться и у тебя так же быстро, — сказал он, вставая со стула.

— Стараюсь, но…

— Получится, получится, — перебил старший лейтенант на полуслове девушку. — Сейчас положи документ в сейф, а завтра отправишь его по адресу. Собирайся, я тебя провожу до дому — на дворе темень непроглядная.

— Товарищ Каден, — так он распорядился к нему обращаться, — мне и одной идти не страшно. Зачем вам лишние хлопоты!

— Идем, идем!

Вышли на крыльцо, сопровождаемые улыбкой дежурного по райотделу милиции. Со свету темнота на улице показалась действительно непроглядной. Не было видно даже зданий райкома и райисполкома на противоположной стороне улицы. Спускаясь по ступенькам с высокого крыльца, Каден взял Юльку за руку, помогая сойти, но девичью ладошку так и не отпустил.

— Тут много колдобин, мне они уже знакомы, — сказал он в оправдание.

Мужские заботы и надежная рука успокаивали, пропала настороженность. Но не прошли они и десятка метров, как внезапно наткнулись в темноте на препятствие. Юлька вскрикнула от неожиданности. Каден выпустил ее руку. На ощупь определили: жердь, к которой привязывают лошадей посланцы с хуторов, прибывающие в районные организации. Девушка прыснула, он выругался про себя.

Малозначащее происшествие, тем не менее, объединило их общим шутливым настроением, послужило поводом к дурашливому разговору. Правда, Юлька больше помалкивала и лишь изредка посмеивалась. Каден же разошелся: сыпал шутки и прибаутки, рассказывал о себе были и небылицы, при этом изображал себя неудачником, постоянно попадавшим в смешное положение. Попутчица давно уже столько не смеялась.

Юле было легко и весело, однако не хотелось, чтобы ее кто-то увидел в паре с Каденом, да еще поздним вечером. Рассказывая о своих мнимых похождениях, старший лейтенант периодически сжимал Юлькину ладонь, а потом и вовсе взял под локоть и не отпустил. Его прикосновения были приятными. В порывах смеха она даже прижимала руку попутчика к себе. Когда поравнялись с ее домом, Каден предложил посидеть немного.