Ваше благородие

— Присядем на «скамейку свиданий»?

— Надо бы идти побыстрее…

Свернули к дереву, и тут вдруг от ствола шагнули навстречу двое. Устим ойкнуть не успел, как неизвестные железной хваткой вцепились, заломили руки назад. Из-за кустов появились еще два человека. Они набросились на девушку, пытавшуюся освободить спутника.

Чужие быстрые руки ощупали Устима, наткнулись на пустую кобуру.

— Где оружие? — с ехидцей в голосе спросил обыскивающий.

— Пистолет тяжелый, а идти далеко. Оставил на службе.

— Везет нам на идиотов!

— У тебя какое оружие? — обратился тот же человек к девушке.

— Какое у дитя оружие? — ответил Лисячко за Марину, прижавшуюся к парню.

— Помолчи, заступник. Иначе схватишь вот этого дрына, — погрозил увесистим колом стоявший до сих пор молча один из напавших. Заметный акцент выдавал в нем прибалта.

Задержанных посадили на скамью, четверка отошла в сторону. Устим попросил девушку отвернуться, достал через гульфик теплый пистолет.

— Зря ввязались в пустое дело, — раздраженно сказал «ехидный».

— Он должен быть вооружен. Промашка получилась.

— Что будем делать с ними? — задал вопрос взволнованным голосом один из четверки.

— По намеченному плану. Пока их отыщут, уйдем в большой лес, — ответил «прибалт».

— А кто это сделает? Жалко все-таки.

— Я, — отозвался человек с колом. — Дело пустяковое. Не впервой.

Группа стояла в пяти-шести метрах от задержанных. Говорили вслух, не скрывая своих намерений.

— Как только кто-то двинется к нам, — шепнул Устим, — становись на колени, будто молишься. Начну стрелять — ложись.

Услышав приговор, Лисячко громко крикнул:

— Могу напомнить Уголовный кодекс: за нападение на офицера Красной Армии — расстрел.

Громким смехом банда встретила его слова.

— Посмотрим, как расстреляют, — сказал «прибалт». Ударом о свою ладонь он опробовал дубину и двинулся к молодым людям.

В двух шагах от себя Устим выстрелил в лицо бандиту. Тот плюхнулся всей тяжестью в снег. Палка отскочила к коленям Марины, не успевшей лечь. Лисячко выстрелил в сторону разбегавшихся людей, один из них упал, другие исчезли в кустах.

Тут же раздалась длинная запоздалая очередь из автомата. Но стреляли с противоположной от скамейки стороны. Пули просвистели у самой земли, глухо ударили о дерево. Потом послышались торопливые шаги уходивших по снегу людей.

Марина плакала. Устим прижимал ее голову в себе, целовал мокрые от слез щеки и губы, успокаивал. Он стоял лицом к девушке.

— Ой! — вдруг со страхом вскрикнула она.

Лисячко резко обернулся. Второй упавший после выстрела из пистолета сидел на снегу. Младший лейтенант схватился за оружие, но сидевший торопливо заговорил:

— Не стреляйте! У меня нет оружия!

— Бандит, ты ранен? — спросил Устим, удерживая пистолет в готовности к стрельбе.

— Нет. Я испугался. Думал, пуля угодила в меня, а попала в борт пальто. Похоже, меня мать родила в рубашке.

— Поднимись на колени. Руки — вверх!

Устим обыскал задержанного, проверил одежду убитого. Оружие и документы отсутствовали. На поясе лежавшего без движения человека он обнаружил обмотанную вокруг тела тонкую веревку.

— Это зачем?

— Должны были повесить на дубу девку в назидание другим.

— Как я вписывался в ваши планы?

— Забить колом до смерти и посадить под ноги повешенной.

— Откуда вы взялись?

— Были вместе с вами на танцах. Когда вы начали собираться в дорогу, мы ушли раньше вас на несколько минут.

— В Крынки откуда пришли?

— Мы с Захаром местные, а этот, — задержанный пренебрежительно ткнул носком сапога в бездыханное тело, — и тот, что с автоматом, живут где-то в лесу. Они пришли, чтобы в нашем селе сформировать для УПА рой, отделение значит. Думали, у вас с девкой есть оружие.

— Кто организовал наш захват?

— Захар. Он у нас командир роя.

— В других селах есть подобные вербовщики?

— Слышал, что командир у них какой-то Хорек, где он, не знаю.

— Как зовут?

— Янко.

— Вот что, Янко, сейчас вместе потащим на веревке убитого. Не рыпайся, иначе застрелю!

Луна по-прежнему ярко высвечивала зимнюю дорогу. По ней веревкой медленно тащили убитого бандита двое мужчин, сзади бодро шагала женщина с пистолетом в руке. Для надежности веревка вторым концом была привязана к брючному ремню задержанного.

Через пару дней Марина с Катюшкой вновь пришли в Крынки к родственнице и знакомым ребятам по танцам у сельсовета.

Этим же числом Бодров подписал приказ, запрещавший офицерам покидать пределы подразделений и полка без вооруженного сопровождения. За легкомысленное поведение, лишь по счастливой случайности не приведшее к гибели, начальнику разведывательного отделения Мухов объявил выговор.

XXV

Происшествие с Лисячко встревожило Кадена. До сего времени он не располагал информацией о наличии в армейском тылу активных боевиков УПА, а тут объявилась сразу группа. Есть даже роевой Захар. Все попытки оперуполномоченного привлечь на свою сторону Янко, чтобы с его помощью выявить наличие подполья ОУН — УПА, а в последующем внедриться в их структуру, к успеху не привели.

— Захар считает меня убитым, — рассуждал тот, — и вдруг я появлюсь с того света. Это сразу вызовет подозрение. Меня немедленно расстреляют, как вашего агента.

— Значит, помочь не желаешь?

— Если бы и пожелал, то не знаю как.

— Кого-нибудь из сочувствующих УПА знаешь, а может, слышал в разговорах какие-то имена?

— Слышал о Хорьке.

— Не спеши, вспомни еще кого-нибудь. Для тебя это жизненно важно.

— Дядя, — обратился парень к Кадену, — постойте, постойте… Я слышал однажды о каком-то дяде Опанасе и его брате.

— За это ты молодчина! — воскликнул старший лейтенант обрадованно. — Вот видишь, твое дело в военный трибунал пока передавать не буду. Если задержим кого-то из жителей Крынок, сможешь участвовать в опознании?

— Если узнаю, скажу.

— Отец-то у тебя где?

— Ушел на фронт в сорок первом, до сих пор ни слуху ни духу.

— Вся статья быть тебе с нами, а не с бандитами.

— Я не знаю, как лучше. С бандитами я не хочу иметь дело. УПА, она ведь против немцев.

— А напали на офицера Красной Армии?

Янко засопел, виновато опустил глаза.

— Если бы знал, не пошел с ними. Говорили, что отберут оружие и все. Уж потом сказали про план. Это Захар. Обрадовался назначению его роевым, вот и старается.

Каден сидел за своим столом в доме купца, барабанил пальцами по крышке, мурлыкал под нос любимую «Рапсодию». Начальник отдела остался доволен докладом о полученной от Янко информации.

— Это веревочка, — сказал он, — тяни!

Как «тянуть»? Мысли не выстраивались в логическую цепочку. Так, обрывки…

«Арестовать Захара? — рассуждал он сам с собою. — Но что это даст? Мало ли чего мог наговорить Янко со страху».

— Стоп! — сам себя хлопнул ладонью по колену. — А что, если?..

Тут же набросал план работы своего агента по внедрению в местное подразделение УПА, если оно как таковое существовало.

…Генка Усиков ежедневно приходил на танцы к купеческому дому. Каден, когда бывал здесь, не участвовал в веселье, наблюдал из окна за молодежью. Если возникала нужда встретиться с агентом, занавеска на окне отодвигалась несколько в сторону. Это являлось сигналом, Генка незаметно оставлял круг, уходил за дом, где его поджидал Каден. Обычно особых задач и важной информации не было, потому виделись накоротке. Сегодня встреча была иной.

— Геннадий, ты брата дяди Опанаса знаешь?

— Какого?

— Сколько их у него?

— Трое.

— Все живут здесь?

— Не знаю. Один вроде бы в дивизии СС служит, а второй появлялся ненадолго, когда здесь хозяйничали немцы. А где теперь, неизвестно.

— Надо с третьим подружиться.

— Он гораздо старше меня. Какая тут дружба?! Зовут его Остап.

— Есть сведения, тутошний братец Опанаса вместе с ним связан с вербовщиками в УПА. Если войдешь в доверие к Остапу, мы получим возможность контролировать действия местных боевиков.