Ваше благородие

Свобода! Радостно забилось сердце. Бежать назад! Но под ногами тело человека! Решился! Выпрыгнул из ниши, одной ногой едва коснулся мягкого живота, второй попал в ногу убитого, скользнул, упал на руки. «Маузер», — мелькнула мысль. Начал ощупывать пол. Нашел оружие в двух шагах от тела эсэсовца.

Хотелось бежать, но в беспросветной темноте сразу же уткнулся лицом в глину. Пошел медленно, ощупывая стену. Останавливался, прислушивался, нет ли погони. Наконец рука повисла в воздухе, стена резко ушла влево. Малый схрон! Но куда подевался люк? Он же был открыт! Осторожно пальцами, с вытянутыми руками, ощупывая маузером пространство вокруг себя, майор медленно двинулся вперед. Стремянка стояла на прежнем месте.

Когда он поднялся на предпоследнюю ступеньку, голова уперлась в преграду. Шалевич поискал на ощупь задвижку вверху, с боков — никаких признаков, уперся рукой в обнаруженный выступ, и в то же мгновенье оказался едва ли не по пояс на поверхности. Рядом лежал на петле громадный пень, полый внутри. Ударило в голову прохладным воздухом, зарябило в глазах от ярких звезд.

И тут же сильные руки подхватили майора под мышки, бросили на землю.

— Попался, гад! С маузером шастал?!

Хотел назваться, но комок в горле перехватил голосовые связки, слезы потекли по щеке.

— Чего молчишь, гад? — ткнули сапогом в бок задержанного.

— Та ж, кажись, це майор?!

Подошел Молдаванин, нагнулся к лежавшему на боку задержанному.

— Товарищ майор! Никак вы?!

Весть о том, что Шалевич самостоятельно выбрался на поверхность, молнией облетела группу поиска и окружения. Ликовали спецотрядовцы. На их долю выпала удача извлечь из схрона на свет божий эсэсовца, а затем и заместителя командира отряда.

Майор сидел на откинутом пне, улыбался, дышал всей грудью, и уже новые мысли теснились в голове: «Что сказать командиру, в политотделе?»

Торопливо подошел оперативник Львов.

— Товарищ Шалевич, поздравляю с возвращением живым и невредимым. Где банда, сколько там людей, каковы ее намерения?

— Банда пошла дальше по туннелю, а куда, не знаю. Там в подземелье остались женщина и два эсэсовца с немецкими автоматами. Женщина не вооружена. О своих намерениях они, похоже, сами не знают. Туннель заворачивает куда-то вправо. Там возможен выход на поверхность. Когда сидели в этом схроне, — майор ткнул каблуком сапога в землю под собою, — пламя свечи колебалось.

Руководитель операции находился в штабном автобусе, составлял распоряжение на следующий день. Операция началась и шла неплохо, не случись ЧП с Шалевичем. Обстановка сразу же приобрела нервную окраску. Бодров послал офицера связи к начальнику штаба с неприятным сообщением и тут же получил ответ. На клочке бумаги без подписи значилось: «Искать, никому не докладывать».

— Искать, безусловно, надо, — рассуждал Бодров вслух, — если бы знать как.

Минула полночь, прежде чем задержанный эсэсовец сообщил, что Шалевич жив и здоров. Первая положительная информация в безвыходной ситуации, когда стрелять нельзя, гранату бросить — тоже, опустить людей в схроны опасно.

В салон автобуса влетел Львов с экстренным сообщением: «Шалевич на свободе! Изложил данные о людях в подземелье».

По крупномасштабной карте определили: со стороны, откуда ведется поиск, к зарослям подходит небольшая промоина.

— Лучшего места для выхода из подземелья не найти. Из убежища в укрытие, а там поминай как звали, — высказался Львов. — Возможно, эсэсовцы с бабой уже ушли.

— Это на рубеже окружения, — определил Бодров, — там не проскочат. Но всякое может случиться.

Вскоре, петляя по лесной дороге, «виллис» руководителя операции мчался к намеченной точке. Остановились вблизи малого схрона. Бодров вышел из машины навстречу поднявшемуся Шалевичу.

— Простите меня, Сергей Николаевич, ради бога. По-глупому вышло. Хотел авторитет у подчиненных заработать.

— Потом поговорим. Идем встречать ваших знакомых!

— Черт бы их побрал…

В темноте отыскали промоину. Командир роты расположил резервное отделение по обеим сторонам промоины с задачей: ожидать появления «гостей», захватить, при вооруженном сопротивлении уничтожить. Офицеры уселись в автомашину покимарить.

Однако отдыхали не долго. Еще не занялся рассвет, когда одновременно с обеих сторон засады раздались голоса: «Стой! Стрелять буду!» И тут же снизу и сверху послышались автоматные очереди. Командир роты крикнул:

— Прекратить стрельбу!

Но было поздно. Оба эсэсовца оказались убитыми. Женщины с ним не было.

— Как зовут женщину? — спросил Бодров у Шалевича.

— Эмилия.

— Зовите ее. Она должна угадать ваш голос.

— Эмма, Эмма! — летело по промоине. — Это я, майор, выйди, тебя не тронут.

Но ответа не было.

— Сергей Николаевич, разрешите, я пойду туда, уговорю ее выйти. Она знает многое.

— Товарищ майор, я не желаю иметь дело с военным трибуналом. Вы и так уже отличились. Не знаю, как отмывать вас будем.

— Извините.

В этот момент невдалеке от убитых эсэсовцев раздался взрыв гранаты.

— Все! — сказал Шалевич. — Она подорвала себя. На этом участке операцию можно прекратить. В подземелье людей нет.

Посланные на разведку бойцы вскоре доложили командиру резервной роты: в начале промоины лежит убитая женщина.

Утро выдалось теплым, сухим, будто на короткое время осень превратилась в несмелое лето, отдавая последнее тепло. Послышались птичьи голоса. Но вот проснулся на поляне ветерок, взметнул и закружил опавшую листву, срывая с деревьев последний убор. Уходящие дни бабьего лета! И радостно, и грустно…

Сергей сидел на раскладном стульчике возле штабного автобуса, смотрел на порыжевшую красавицу-березу, на еще зеленую акацию и изумрудную траву под ними. Озаренные небесным светилом, прозрачными казались кроны ближайших деревьев, в легкой дымке утреннего тумана терялись очертания дальних.

— Красота-то какая! — обратился он к сидевшему рядом Шведову.

— Саперы готовы, — ответит тот, не поняв восторга Сергея.

— Красиво вокруг, говорю.

— Да! Не то что в темноте. Ночь, говорят, матка, все гладко.

— А что саперы?

— Готовы!

— Не хочется губить прекрасный пейзаж. Давай еще немного полюбуемся. Испортим же все.

— На любование — одна минута, время не терпит, — ответил Анатолий.

— Пожалей красоту!

— Мне больше жаль великий труд, вложенный в сотворение этих схронов и подземных ходов.

— Этот труд против нас направлен. Не допусти эсэсовцы оплошности, мы могли бы и не заметить подземного сооружения. Особенно если бы шли автоматчики. Надо найти проволоку и каждому бойцу выдать металлические щупы. Без них наш поиск в лесах станет напрасным.

— А Шалевич хотя и глупость сотворил, молодцом оказался, — улыбнулся Шведов.

— За браваду выговор получит. Оставим в замполитах?

— Попервоначалу мне мой бывший замполит Лаховский очень не понравился. Теперь с прискорбием вспоминаю добрым словом.

— Заговорились мы. Давай команду саперам.

— И тут же по периметру и в центре зарослей ввысь взметнулся оранжево-дымный столб пламени, полетели вверх комья глины и вывороченные бревна, вздрогнула земля, страшный грохот оборвал безмятежную тишину. Когда пыль и дым осели, округа оказалась серой, оголилась береза, потемнела трава, багряное ожерелье деревьев исчезло, дымились кусты ивняка, солнце скрылось за облако.

— Обезобразили природу! — с горечью воскликнул Сергей.

— Война!

Несмело подошел Шалевич. Приложил руку к фуражке, поздоровался. Бодров встал, молча подал руку.

— Сергей Николаевич, как поступите со мной? — глядя в землю, спросил Шалевич.

— Разве вас отстранили от исполнения обязанностей?

— Нет.

— О чем речь? Вы заместитель командира отряда. Выполняйте свои функции. Кроме того, возглавьте спецгруппы. Объедините их. Трофейными автоматами вооружите бойцов девятой роты, а высвободившимися винтовками спецотрядовцев. Появилось трофейное оружие в других ротах. Везде автоматы передавайте красноармейцам, винтовки спецотряду. После операции проведем общий строевой смотр с новым вооружением. И еще: надо раздобыть проволоку шести-восьмимиллиметровую, наделать щупов на всех бойцов и сержантов отряда.