Ваше благородие

— Никакой разницы?

— Против вас без всякого желания. Просто война, кажется — будто так и надо. Не задумываешься особенно.

— Все равно разобьют вас в пух и прах. С Красной Армией справиться вам не удастся.

— Конечно. Это как в футболе. Если играть в одни ворота, обязательно выиграешь.

— Сдались бы, и дело с концом.

— Приказ на это нужен. Сверху.

— Чей?

— А кто его знает.

Сообщение об обнаружении подводного моста на остров поступило в штаб войск НКВД в считанные минуты. Бодров наносил на оперативную карту уточненные данные о месте нахождения частей соединения, когда его вызвал генерал:

— Читайте! — протянул он написанное от руки сообщение о ходе операции на острове.

— Если учесть количество уже задержанных боевиков вместе с убитыми и ранеными, значит, в бункерах осталось их всего ничего, — ответил Бодров. — Можно переходить к активной стадии сближения.

— Сейчас же передаю распоряжение командиру дивизии, пусть создаст штурмовую группу, усиленную саперами, переправится на остров и взорвет уцелевшие бункеры. Надо заканчивать операцию!

Кавалерийский взвод и саперное отделение изготовились к броску. Бойцы поснимали сапоги, брюки, связали их, перекинули через плечо. Для поддержки атаки на пепелище нацелились четыре станковых пулемета, один ДШК. Подводная дорога — на самом узком от леса месте. Справа и слева от нее на деревьях разместились снайперы. Командир дивизионной артиллерийской группы возобновил огонь по острову: одна мина залпом через пару минут. Едва наступил третий интервал, штурмовая группа устремилась к озеру. Вода выше колен, холоднющая, а идти с полсотни метров. Особенно не разбежишься, внизу под ногами колючий гравий, скользкие бревна. Едва было преодолено препятствие, пепелище на острове ожило вспышками выстрелов. Сразу же заработали все пять пулеметов поддержки, снайперы. Завихрились еще не остывшие головешки, тлеющие угли. Переодеваться у штурмующих нет времени. Командир взвода командует «Вперед!». Голоштанные, с посиневшими от холода босыми ногами, болтающимися на шее сапогами и брюками бойцы устремились к цели. Пройдено стометровое расстояние от берега до бункеров. Первые настилы были разворочены взрывами мин, но убежища уцелели. Наверху лежало до десятка трупов, снизу слышались стоны раненых.

— Выходи! — крикнул командир взвода. — Взорвем!

В люке одного из них в темноте показался окровавленный человек, затем второй. В глубине раздался приглушенный выстрел. Раненые даже не обернулись.

Сдавшимся помогли выбраться наверх, санитар начал накладывать повязки.

— Чего вы без штанов-то? — криво улыбнулся один из задержанных.

— Нам понравилась холодная купель, — ответил стоявший рядом боец. — Вам тоже придется оголяться. Как переправлялись сюда?

— На плоту. Но вы своими минами его разбили.

— Кто внизу? — спросил командир взвода.

— Трое умерших, один, похоже, застрелился. Роевой.

— Кто командир группы?

— Умер он.

— Будем взрывать. Позовите, возможно, жив еще командир отделения.

— Роевой! Роевой! — покричал в люк раненый.

В ответ тишина. Из темного провала бункера повеяло смертным холодком, как из только что открытой могилы.

На дне второго бункера поблескивала вода.

— Там затопило, — ответил на немой вопрос задержанный.

Едва штурмовая группа переправилась с острова, позади раздались два мощных взрыва, смешав воду с землей там, где еще недавно укрывались люди.

Утром следующего дня начальник войск НКВД сделал разбор войсковой операции в селе Ёлки и на острове. Присутствовало командование и штаб кавалерийской дивизии, командиры эскадронов и полков. Генерал говорил о том, что кавалерийская тактика в борьбе с формированиями УПА не подходит, нужно перестраиваться.

— Прошедшая операция, — подчеркнул он, — наглядно выявила степень вашей готовности выполнять задачи, которые теперь перед дивизией ставятся. Точнее, неготовности к ним. Такие потери в нашей практике недопустимы, задействовать полк на ликвидацию взвода боевиков — это уж чересчур.

Начальник войск раскритиковал в первую очередь процесс сближения эскадронов с противником. Никаких коротких перебежек поочередно подразделениями при огневой поддержке других, просто шли ватагой, а боевики себе выбирали мишени.

— Так ведь повстанцами себя называют, товарищ генерал, — сказал провинившийся командир полка, — думали припугнем количеством и двухсторонним наступлением, разбегутся или сдадутся. А вышло по-глупому.

— В борьбе с немцами УПА приобрела определенный опыт, сейчас его совершенствует. Она пока не имеет специальных наставлений и уставов по тактике, но кроме наших общевойсковых приемов ведения боя применяет свои, доморощенные. За основу взяты формы партизанской войны: походы и рейды, налеты, беспокойство противника, засады, прорыв из окружения. При этом, — говорил начальник войск, — если подразделение УПА оказалось в блокированном районе, днем оно не пытается вырваться, а ночью просачивается между нарядами мелкими группами и стремительно уходит в назначенное место, где вновь сосредотачивается.

Наиболее эффективной формой борьбы в УПА считаются налеты, то есть внезапное нападение с какой-либо конкретной целью: захватить или уничтожить объект, которым может стать штаб, склад, небольшой населенный пункт. Атака осуществляется ударными группами одновременно с двух-трех и более сторон, но организуется так, чтобы исключить возможность взаимного поражения.

— У вас этот вопрос был продуман? — обратился генерал к командиру полка.

— Нет, — не стал врать полковник. — Не думали, что подобным образом обернутся события.

— Так вот, они осуществляют сближение бросками, поочередно.

— Учтем, — ответил за подчиненного командир дивизии.

— Засада, — продолжил начальник войск, — характерный тактический прием для партизанской тактики. В УПА он применяется часто, особенно ночью. Основой успеха в засаде считается: внезапно открыть огонь по противнику, забросать гранатами и быстро отойти. У вас была возможность устроить засаду в том месте, где Ёлки подходят к лесному массиву, — обратился он к командиру полка, — а вы этого не сделали. Переловили бы всех, не пришлось бы штурмовать остров.

— Так ведь…

— Ладно, ладно, сами разберетесь.

Далее генерал раскрыл другие тактические приемы УПА, с которыми, возможно, придется столкнуться конникам в ближайшее время. Говорил он об уставных положениях тактики подразделений Красной Армии, применяемых в борьбе с боевиками. А в заключение подчеркнул, что успех в выполнении новых задач частями кавалерийской дивизии будет достигаться грамотным сочетанием приемов общевойсковой и специальной тактики.

— Общевойсковую изучайте сами, — сказал он, — ас основами специальной вас познакомит прибывший в качестве советника к командиру дивизии начальник оперативного отделения и командир отдельного полка оперативного назначения войск НКВД 3-го Украинского фронта майор Бодров. Сегодня и завтра он проведет с вами инструктивные занятия по специальной тактике. Запишете необходимое, вычертите схемы. Если возникнут проблемы, решим.

— Это нас вполне устроит, — ответил командир дивизии, — много не надо.

— Микроб самостийности витает в дивизии, — недовольно покосился начальник войск на кавалерийского генерала.

— Извините.

— Еще раз провалите операцию, пришлю майора в качестве инспектора с широкими полномочиями.

Бодров приступил к проведению занятий с собравшимися офицерами. Сергей даже представить не мог, чтобы в числе его учеников оказались генерал-майор и три полковника. Даже робость брала. Но вспомнил совет своего начальника войск не оглядываться на молодость, почувствовал себя увереннее. Не стал смотреть на погоны сидевших перед ним офицеров, сосредоточился. Он предполагал такое развитие событий, набросал себе небольшой план-конспект, без заминки приступил к изложению материала.

Во время перерыва подошел начальник штаба. Стекла его очков отражали раму классного окна, оттого казалось, вместо глаз у него большие засвеченные круги. Без эмоций в голосе спросил: