Страница 42 из 70
— Слушаю.
Вы просите разрешения привезти образцы, о которых было договорено ранее.
— Завтра к десяти сможете приехать?
— Да.
— Пропуск вам будет заказан.
3
Остатки старой монастырской стены отгораживают западную часть институтской территории, придавая институту сходство с крепостью. Сходство это особенно сильно проявляется зимой, когда высокие сугробы, сгребаемые к основанию стены, делают крепость как бы еще более неприступной.
О самом монастыре, который некогда стоял здесь, вдали от дорог, городов и селений, почти ничего не известно. Не сохранилось даже достоверных сведений о том, когда и кем он был построен и кем разрушен. С этим монастырем связывают иногда легенду об Илье-пророке, который будто бы именно отсюда вознесся в небо. «И когда загремел гром и сверкнула молния, земля разверзлась, из нее исторгнулись клубы дыма и снопы пламени».
Вознесение в огненной колеснице можно было бы воспринять как аллегорию грозы, если бы не упоминание о клубах дыма, которые придают этому легендарному событию сходство с запуском современного космического корабля.
Судя по одному из рукописных источников (речь идет о знаменитой рукописи XIV века, найденной неподалеку от Каминска), жизнь некоего отца Григория, который «тайно занимался небогоугодным делом», за что был подвергнут суровому наказанию, также протекала в этом монастыре. Однако в рукописи ничего не сказано о том, каким именно делом занимался отец Григорий и в чем заключалось строгое наказание. Некоторые содержащиеся в ней намеки позволяют заключить, что речь шла о науке, подрывающей основы святой церкви. Будто бы отцу Григорию принадлежит также высказывание: «Церковь не в бревнах, а в ребрах». В одном месте прямо сказано, что Григорий «на земле искал то, что на небе должно быть». Возможно, имелись в виду алхимия, астрономия или теологические изыскания, результаты которых расходились с основными догматами церкви, возможно, что-то еще. В другом месте говорится о том же Григории как жертве людской корысти и зависти святых отцов.
Таким образом, смелый дух исканий жил в Каминске с незапамятных времен, как и система наказаний, направленная на ограничение и смирение этого духа.
К тому времени, очевидно, относится и приложенное к рукописи послание, в котором неизвестный молодой монах, видимо, обитавший в другом монастыре, изложил в весьма высоких выражениях отношение «мира» к святой обители. Из восторженного этого письма можно заключить, что древний монастырь воспринимался со стороны как обиталище света и разума, лишенное земных противоречий, людских страстей и мирской суеты. Уделяя много места рассуждениям о стигматизации, неизвестный монах, в частности, замечает, что над монастырем, «сотканным из воздуха и света», распростерлась божья благодать. «Ибо в нем царит желанный мир, и всякий, кто находится в нем, простирает руки к небу, как того просит душа его».
Однако остатки толстой стены свидетельствуют о том, что монастырь на берегу реки Коловерть вовсе не был соткан из воздуха и света. Долгое время он проявлял большую самостоятельность, славился своим богатством и могуществом.
Вот, наверное, и все из того немногого, что известно о монастыре, от которого остались лишь небольшой кусок стены и древняя рукопись, содержащая упоминание об отце Григории, искавшем на земле нечто такое, что по праву должно принадлежать небу.
Что касается барского дома, то последний был построен в конце прошлого столетия, когда монастыря как такового уже не существовало. Дом располагался на самой границе с бывшей монастырской территорией и принадлежал чудаковатому помещику, по неизвестной причине пожелавшему жить в такой глуши. Согласно одной версии дом этот обязан своим возникновением страстной любви помещика к простой крестьянке и добровольному его заточению в каминских лесах ради возможности соединить с ней свою жизнь. По другой версии, помещик был сумасшедшим и построил здесь свой дом в надежде, что его, как пророка Илью, огненная колесница умчит когда-нибудь в небо.
Все остальные сведения, касающиеся Каминска, могут быть отнесены к новейшей истории, насчитывающей применительно к институту Крюкова не более двух-трех десятилетий.
4
Временами тихую, почти райскую жизнь Каминска с пением птиц, цветением лип, ирисов и одуванчиков нарушает резкий, напоминающий визг электрической пилы звук низко летящего самолета. Задрав головы, восторженно следит за его полетом самое молодое поколение Каминска, проживающее вне стен крепости.
Хотя эта современная крепость не похожа ни на одну из описанных великими романистами прошлого и построена сравнительно недавно, с нею уже связаны легенды, повествующие о запусках космических ракет и о переговорах с внеземными цивилизациями, а также о том, как, потеряв управление, один из сверхскоростных самолетов каким-то чудом сел на асфальтированную дорогу крепости, но не взорвался и даже ничего не разрушил, только поцарапал концом левого крыла длинный ряд строений, оставив на память ровный горизонтальный шов.
Легенды эти живут исключительно в среде младших школьников и не распространяются среди остальных жителей Каминска, вероятно, потому, что сохраняются в тайне от взрослых. Возможно, взрослые не воспринимают всерьез те легенды — средний уровень образования сотрудников института Крюкова достаточно высок. Во всяком случае, достоверно известно: когда девятилетний Саша Балавадзе с расширенными от возбуждения глазами рассказал своему отцу, биологу Балавадзе, эту историю с самолетом, приземлившимся на территории института, а тот поделился со своим товарищем, научным сотрудником Крымовым, последний заметил, что уже слышал ее несколько лет назад от своего старшего сына.
Поскольку взрослые не опровергают эти легенды, но и не подтверждают, что так оно было на самом деле, а дети не могут проникнуть за ограду крепости, чтобы убедиться в наличии тех фантастических примет, которые питают ребячье воображение, легенды живут, переходя из поколения в поколение.
Таким образом, в Каминске как бы существует автономная область младших школьников со своими верованиями и суевериями, ибо взрослые, значительная часть которых принадлежит профессиональным меньшинствам физиков, химиков, математиков и биологов, отчасти поощряют стремление детей к независимости.
Почти никто из взрослых не обращает внимания на самолеты. Никто не говорит, что самолеты мешают спать им или их детям. Из этого можно заключить, что шум самолетов настолько привычен для жителей Каминска, что не замечать этот шум стало как бы наследственной чертой всякого каминчанина. Земля здесь живет своей жизнью, небо — своей. Аэродром находится, видимо, где-то рядом, но все экспедиции, снаряжаемые юными каминчанами для того, чтобы разыскать его, оканчивались неудачей. Аэродром как бы есть, и одновременно его нет.
Поиски возобновляются каждый год и начинаются, как правило, в конце июня, когда появляются первые грибы. Пустые корзинки служат как бы кличем, собирающим воедино юных следопытов. Каждый девяти-, двенадцатилетний житель Каминска становится непременным участником розысков таинственного аэродрома, потом охладевает к этой затее то ли из-за неверия в свои силы, то ли потому, что им начинают овладевать новые идеи. Кто-то из детей прошлых поколений выдумал, что аэродром находится под землей в большом лесу. Во всяком случае, дети ищут его именно там.
Чтобы попасть в те места, следует перевалить высокую железнодорожную насыпь из белого песка, теплого и бархатистого, когда касаешься его рукой или идешь по нему босиком, и колючего, если отдельным песчинкам случится засыпаться в обувь. К тому месту, где ребята обычно переходят железнодорожную ветку, ведет тропинка вдоль шоссе. Потом асфальт резко сворачивает вправо, точно тот, кто прокладывал дорогу, вдруг увидел перед собой некое препятствие и поспешил вывернуть руль. Железнодорожная ветка, напротив, делает в том месте левый крутой поворот, словно лишь затем, чтобы не столкнуться с шоссе. За насыпью начинается хвойный лес, до того сухой и безжизненный, что в жаркие дни у того, кто оказался в нем, спазма сжимает горло и перехватывает дыхание. Под ногами пружинят многолетние напластования хвои, на стволах сосен видны черные следы из года в год случающихся здесь пожаров. Лес окутан густым, душистым запахом разогретой смолы. Местность пересеченная: холмы, овраги, поросшие лесом, и ни травинки вокруг.