Чайная роза

— Это случится еще до Рождества. Подальше от Лондона, Брайтона и мисс Кэролайн Торнтон. А заодно и от яблок с апельсинами. Я не могу заниматься этим бизнесом. Не хочу и не буду.

— Может быть, тебе все же следует предупредить дядю, — предложил Джо. — Может быть, он поймет.

— Ни за что. Когда все обнаружится, дядя Томми убьет меня, но не успеет. В это время я буду на пароходе, плывущем на восток. — Гарри немного помолчал, глядя в огонь. — Дядя хочет, чтобы я заменил ему сына, которого у него никогда не было… которого он потерял… но это не для меня.

— Он не может рассчитывать на это. Гарри, ты имеешь право жить по-своему. Дядя это переживет. Найдет кого-нибудь другого, верно?

Гарри задумчиво кивнул, потом повернулся к Джо и улыбнулся.

— Может быть, уже нашел.

Глава восьмая

В Лондоне не было более волнующего, захватывающего и шумного места, чем продуктовый отдел универсального магазина «Харродс» в субботу вечером. Это был настоящий храм кулинарии. Роскошные дамы выбирали здесь пирожные и печенье, властные экономки совали сверток за свертком в руки запыхавшихся кучеров, приказчицы упаковывали покупки со скоростью света, а пареньки в фартуках сновали взад и вперед, наполняя товаром быстро пустевшие полки.

У Фионы кружилась голова. Девушка бродила по проходам, держась за руку Джо, чтобы не упасть. У бедняжки разбегались глаза.

— Посмотри-ка! — говорила она, показывая на мозаику из рыбы, сложенную на горе крошеного льда. Дальше со стальных крючьев свисали кролики, фазаны, гуси, утки и куропатки. Слева находился мясной ряд, где торговали только толстыми кусками нежного филея и румяного окорока. Это была еда богатых людей. Они прошли мимо секции пряностей и винного отдела с полками, уставленными лучшим портвейном и мадерой, в овощной отдел, где Джо с гордостью показал на горы алых яблок «бромли» и золотистых «боск» от Питерсона с Ковент-Гардена.

Последним на их пути оказался кондитерский отдел, где Фиона во все глаза уставилась на свадебный торт из сливочной помадки, украшенный каскадами красных сахарных роз, неотличимых от настоящих. Карточка у его основания извещала, что торт является копией изготовленного для свадьбы Лилиан Прайс-Хаммерсли из Нью-Йорка и Джорджа Чарльза Спенсера-Черчилля, восьмого герцога Мальборо. Сообщалось также, что образцом для сахарных цветов стал новый сорт североамериканских роз под названием «америкен бьюти»[12].

— Когда-нибудь у нас тоже будет такой, — сказал Джо. — Только его розы будут называться «уайтчепл бьюти».

— «Уайтчепл бьюти»? Никогда о таких не слышала.

— Они более известны как маргаритки[13].

— Интересно было бы посмотреть, как «Харродс» доставит его в Уайтчепл! — засмеялась Фиона.

— Да уж, зрелище было бы хоть куда! — со смехом ответил Джо. — В Уайтчепл въезжает карета с надписью «Харродс»! Вряд ли там знают, что в Лондоне вообще есть такое место.

Выйдя из кондитерского отдела, они расхохотались. Только представить себе, что по их ухабистым улицам скачет и прыгает зеленая карета «Харродс», которой правит величественный кучер в белых перчатках, а следом бегут уличные мальчишки и беспризорные собаки!

— Ну, куда дальше? — спросила Фиона, синие глаза которой еще слезились от смеха.

— Мимо Гайд-парка на Бонд-стрит и Риджент-стрит. Там тебя ждет сюрприз. Пошли.

Перед тем как Джо прибыл на Монтегью-стрит и постучал в дверь ее дома, Фиону ждало множество сюрпризов. Девушка побежала открывать, зная, что это ее возлюбленный. Не зря же Джо еще две недели назад письменно пригласил ее на экскурсию!

Она заранее спросила разрешения у матери. Та отослала ее к отцу. Отец немного поворчал, но все же разрешил. Затем девушка сбегала к мистеру Минтону и попросила дать ей полдня отгула. Тот слегка попыхтел, но в конце концов согласился — естественно, за свой счет.

Сначала Фиона так обрадовалась, что не могла дождаться этого дня. Но вскоре поняла, что ей нечего надеть, кроме одной из двух вязаных юбок и гладкой белой блузки. Заметив, что дочь помрачнела, Кейт задумалась. Но она была мастерицей варить суп из топора и вскоре нашла решение. Мать привела Фиону в свою спальню, пошарила в сундуке и вскоре нашла то, что искала: прямой синий жакет в белую полоску, который был на ней в день свадьбы. Теперь он был Кейт мал (четверо детей не идут на пользу бедрам и талии), но Фионе оказался в самый раз и выгодно подчеркивал ее стройную фигурку. Кроме того, Фиона попросила у подруги Бриджет маленькую эмалированную брошь в виде анютиных глазок, а подруга дяди Родди по имени Грейс дала красивую вышитую сумочку.

Последний штрих нанесли отец и дядя Родди, вручив девушке бархатную темно-синюю шляпку с широкими полями и две искусственные красные розы. При этом, как всегда, отец прикрывал лицо газетой, а дядя Родди пригубливал портер. Чарли и Сими сидели за столом, Кейт стояла у плиты. Фиона оторвала взгляд от шляпки и во все глаза уставилась на мать.

— Это от отца, — сказала Кейт. — И от дяди Родди.

Девушка взяла шляпку. Та была подержанная, с одного края слегка обтрепанная, но чего нельзя скрыть с помощью искусственных цветов? Она поняла, что розы выбрала мать, а отец и дядя Родди заплатили за них. Нужно было сказать им спасибо, но у Фионы пересохло в горле и защипало глаза.

— Что, детка, нравится? — довольно спросил Родди.

— О да, дядя Родди, — обретя голос, ответила девушка. — Ужасно нравится! Большое спасибо. И тебе тоже, папа.

Родди улыбнулся.

— Я сам выбирал цветы, — сказал он.

Падди только фыркнул.

Фиона крепко обняла Родди, потом отвела в сторону газету и обняла отца тоже.

— Не нужно было этого делать, па. Спасибо тебе.

— Пустяки, — притворно проворчал Падди. — Желаю приятно провести завтрашний день. И скажи своему Бристоу, чтобы он как следует приглядывал за тобой, иначе ему не поздоровится.

Не выпуская из рук шляпку, Фиона бережно провела ладонью по мягкому бархату. Когда из ее глаз снова чуть не брызнули слезы, Чарли достал пару синих лайковых перчаток, и тут девушка не удержалась.

— Ну, перестань, — смутился брат. — Ничего особенного. Они подержанные. Просто мне не хотелось, чтобы ты выглядела как обитательница ночлежки.

Вечером Фиона искупалась, а мать помогла ей вымыть голову. Пока она гладила юбку, блузку и жакет, Кейт пришивала к шляпке розы.

Девушка думала, что не уснет, но все же уснула. Проснувшись рано утром, она умылась, расчесала волосы и с помощью матери уложила их. Потом оделась, примерила шляпку, сняла ее и надела снова. Мать сказала, что если она не перестанет, то испортит прическу. Наконец Фиона собралась.

— Падди, ты только посмотри на нее, — грустно сказала Кейт, прикрепив к лацкану жакета дочери взятую взаймы брошь. — Наша первенькая стала совсем взрослой. И красивой, как июньская роза.

Чарли, сидевший за столом и с волчьим аппетитом поглощавший завтрак, издал какой-то неразборчивый звук. Падди, застегивавший рубашку, посмотрел на дочь и улыбнулся.

— Ага, красотка хоть куда. Вся в мать.

Фиона украдкой посмотрела в маленькое зеркало, стоявшее на каминной полке, и осталась довольна собой. Мать хорошо потрудилась над ее прической, а аккуратно выглаженный жакет выглядел нарядно.

Но долго восхищаться собой девушке не пришлось: раздался стук в дверь, и она побежала встречать Джо. При виде Фионы он широко открыл глаза и был вынужден поцеловать ее в щеку.

— Потрясающе выглядишь, — прошептал он. — Как никогда в жизни.

Фиона очень обрадовалась ему. После отъезда Джо прошло всего две недели, но они показались ей месяцами. Джо тоже изменился — лицо осунулось, а волосы стали длиннее. Девушка не могла дождаться возможности остаться с ним наедине, но сначала Джо должен был перекинуться парой слов с ее родителями. Он прошел на кухню, выпил чаю и рассказал всем о своей новой работе.

Когда отец начал разглагольствовать о своем тред-юнионе, Фиона решила, что пора уходить. Они направились в сторону Коммершл-стрит, чтобы сесть на городской омнибус. Но в конце Монтегью-стрит Джо увлек девушку в переулок и крепко поцеловал.