Чайная роза

На обратном пути Джо, как обычно, захотелось подшутить над девушкой. Он смотрел на нее и улыбался. Когда Фиона наконец обернулась и спросила, в чем дело, он засмеялся и покачал головой.

— Вот уж не думал…

— Чего не думал?

— Что моя стыдливая фиалка, боявшаяся, чтобы я не зашел слишком далеко у стены пивоварни, на самом деле похотлива как коза.

— Ох, Джо! — воскликнула покрасневшая Фиона. — Не смей дразниться!

— По-моему, это здорово. Честное слово. Если ты не будешь такой же в нашу первую ночь, я верну тебя отцу. Как ящик гнилых яблок.

— Говори тише! Нас могут услышать.

Увидев шедшую навстречу пожилую пару, Джо сказал нарочито деловым тоном:

— Ну что ж, если я не смог закончить дело, то, по крайней мере, посмотрел на товар. А товар что надо, детка.

Всю оставшуюся дорогу Фиона хохотала так, что едва не забыла про предстоявшую разлуку. Но едва они свернули на Монтегью-стрит, как память вернулась к ней. Завтра Джо уедет. Когда она придет с фабрики, его уже здесь не будет.

Словно поняв ее чувства, Джо взял Фиону за руку и сказал:

— Не забудь мои слова. Это не навсегда. Я вернусь раньше, чем ты успеешь опомниться.

Она кивнула.

— Береги себя, — промолвил Джо, целуя ее на прощание.

— А ты — себя, — пробормотала Фиона, следя за тем, как Джо шел по улице. За тем, как он уходил от нее.

Родди О’Меара стоял, согнувшись пополам, и стонал. Его желудок одним махом изверг съеденную на ужин запеканку с мясом и луком. Он прислонился к выщербленной кирпичной стене дома номер двадцать девять по Хэнбери-стрит и заставил себя глубоко дышать в надежде, что тошнота, от которой выворачивало внутренности, пройдет. Потом провел рукой по потному лбу и понял, что потерял шлем.

— О господи, неужели он испачкался?

Родди украдкой осмотрелся, нашел шлем, поднял его, быстро проверил, водрузил на место, подтянул ремешок и заставил себя снова вернуться к трупу. Слабый желудок не должен был мешать работе.

— Ну что, полегчало? — спросил его полицейский врач Джордж Филлипс.

Родди кивнул и поднял фонарь, оставленный им около тела.

— Вот и молодец, — сказал доктор Филлипс, нагнувшись к трупу. — Посвети-ка сюда.

О’Меара направил луч на голову женщины. Пока доктор чиркал в блокноте, записывая рассказы и ответы старшего офицера, инспектора Джозефа Чандлера, и других сыщиков, Родди рассматривал тело. Еще несколько часов эта женщина жила и дышала, а теперь превратилась в труп. Она лежала на спине, бесстыдно раскинув ноги, с распоротым животом. Убийца освежевал жертву и положил рядом блестевшие в темноте кишки. А потом вогнал ей нож между ног. Шрам, пересекавший горло, напоминал гранатовое ожерелье; в свете фонаря запекшаяся кровь казалась почти черной.

— Господи Иисусе, — сказал один из сыщиков. — Все кишки наружу. Только подумать, что об этом напишут газетчики…

— Никаких газетчиков! — оторвавшись от осмотра трупа, крикнул Чандлер. — Дэвидсон, возьми десяток людей, оцепи дом и проследи, чтобы здесь не было никого, кроме полицейских!

Ничего худшего нельзя было себе представить. Несмотря на усиление патрулей после убийства Полли Николс на Бакс-роу девять дней назад, убийца зарезал еще одну проститутку.

Родди уже доводилось видеть мертвых. Женщин, забитых до смерти пьяными мужьями. Беспризорных детей, умерших от голода. Жертв пожаров и несчастных случаев. Но все это были цветочки. Здесь присутствовали ненависть и безумие. Тот, кто убил всех этих женщин, люто ненавидел их. Но за что?

О’Меара отложил в памяти еще одно злодеяние убийцы. Нет, на этот раз ничто не отвлечет его от дела; ужас и гнев должны прибавить ему сил. Рано или поздно они поймают его. А когда это будет сделано, его повесят. Даже сейчас, пока доктор Филлипс осматривает тело, десятки констеблей и детективов обшаривают окрестности, ищут следы, стучатся в дома и будят жителей: может быть, кто-нибудь из них что-то видел или слышал.

— Теперь сюда, — сказал доктор Филлипс, переходя от шеи женщины к ее животу.

Родди сделал шаг в сторону, переступив при этом лужу крови, и направил луч фонаря в рану. Его желудок снова сжался, став размером с грецкий орех. Сладкий запах крови, отдававший медью, вонь человеческих органов и их содержимого делали свое дело.

— Горло перерезано слева направо. Она умерла с полчаса назад и еще не успела окоченеть, — сказал Филлипс инспектору, продолжая что-то писать в блокноте. — Брюшная полость изуродована сильнее, чем у предыдущей жертвы. Похоже, что…

Где-то с шумом распахнулось окно. Доктор Филлипс поднял глаза; Родди и остальные полицейские последовали его примеру. Изо всех окон верхних этажей домов, окружавших крошечный двор, торчали головы и указательные пальцы.

— Пожалуйста, вернитесь в комнаты! — крикнул доктор. — Это неподходящее зрелище для порядочных людей!

Несколько голов исчезло, но большинство осталось.

— Вы слышали этого человека? Вернитесь в комнаты, иначе схлопочете обвинение в препятствовании следствию! — прорычал Чандлер.

— Черта с два, начальник! — злобно ответили ему. — Я заплатил живущему здесь хмырю два пенса за зрелище!

— О господи, — простонал Филлипс. Он повернулся к трупу спиной и нахмурился. — Все, хватит. Давайте накроем ее. Чем меньше увидят эти шакалы, тем лучше.

Доктор закончил осмотр, отпустил Родди, и тот присоединился к остальным констеблям, стоявшим у фасада здания. Пока инспектор и детективы осматривали землю вокруг тела в поисках улик, Родди и его товарищи сдерживали возмущенную толпу.

На О’Меару уставилась женщина в мужском пальто, надетом поверх ночной рубашки; в ее глазах горели страх и гнев.

— Констебль! — крикнула она, сделав несколько шагов. — Это он, верно? Уайтчеплский Убийца! Опять кого-то зарезал, да? Почему вы, копперы[10], не можете его поймать?

Соблюдая приказ, Родди молчал и смотрел на дом напротив.

— Вы ничего не делаете! — пронзительно завопила женщина. — Потому что все эти женщины — бедные, да? Никому нет до нас дела. Ждете, пока он пойдет на запад и начнет угрожать тамошним леди? Вот тогда вы его схватите!

— Ах, миссис, — крикнул ей в ответ какой-то мужчина, — эти раздолбай не смогут схватить даже триппер в борделе!

Толпа, сыпавшая насмешками и оскорблениями, росла с каждой минутой. Инспектор Чандлер протиснулся между полицейскими, пытаясь понять причину шума. Он посмотрел на толпу, потом повернулся к подчиненным и велел немедленно прислать карету скорой помощи.

— Как только тело увезут, толпа рассосется, — сказал он.

— Скольких еще он убьет? — взвизгнула женщина. — Скольких?

Чандлер смерил толпу уничтожающим взглядом, отвернулся и пошел к своим сыщикам. Но уйти ему не дали.

— Да, инспектор, скольких еще? — закричали люди.

Чандлер скорчил гримасу.

— Скольких, сэр? Публика имеет право знать!

Родди посмотрел на говорившего. Этот высокий, возбужденный, почти веселый голос был ему знаком. Он принадлежал лохматому жилистому человечку, торопившемуся к Чандлеру.

— Мне нечего тебе сказать, Девлин, — проворчал инспектор.

— Горло перерезано?

— Без комментариев.

— Тело освежевано?

— Я сказал, без комментариев! — бросил Чандлер. Он приказал подчиненным никого не пропускать и присоединился к Филлипсу.

Тогда неугомонный репортер начал приставать к стоявшим перед ним констеблям.

— А вы что скажете, ребята? Наш малыш ущучил еще одну жертву, верно? А полиции, как обычно, рядом не было. Я слышал, ее убили только что. Может, была бы жива, если бы вы быстрее поворачивались. Эх вы, недотепы…

Уловка Девлина сработала. Один молодой констебль, обиженный его словами, клюнул на крючок.

— Мы не недотепы! Ей перерезали горло. Она умерла…

Девлин вцепился в него мертвой хваткой.

— В котором часу? Кто ее обнаружил?

Тычок локтем в бок заставил парня замолчать, и Девлин с блокнотом в руках отправился удить рыбку в другое место.