Чайная роза

Фиона кивнула. Да, она понимала. Несмотря на гнев, она понимала, что Джо прав. Шаг был трудный, но верный. Верно все, что позволит им открыть магазин как можно раньше. И все же ей было грустно. Мозг признавал правоту Джо, но сердце не хотело с этим мириться.

— Когда ты переезжаешь?

— Завтра.

— О господи, Джо…

— Ну, не строй из себя сироту, — изо всех сил пытаясь ее развеселить, сказал Джо. — Это ведь не навсегда. Я буду приезжать при первой возможности. И что-нибудь приносить тебе, идет?

— Себя самого. Ничего другого мне не нужно. Только поклянись, что не будешь крутить с Милли. Я уверена, что она найдет причину то и дело наведываться в Ковент-Гарден, флиртовать и кокетничать.

— Не мели ерунду.

Фиона сбежала по ступенькам и пошла в сторону пристани «Ориент». Потом нагнулась, зачерпнула пригоршню камней и решила, что дуться не стоит. Она эгоистка, думает только о своих чувствах. А думать нужно о Джо. Ему придется нелегко. Работа в Ковент-Гардене — вещь интересная, но трудная. По слухам, Томми Питерсон работал двадцать четыре часа в сутки.

Джо присоединился к ней и тоже начал собирать камни. Кучка быстро росла, но он не останавливался. Когда он вытащил из глины очередной камень, что-то чмокнуло. Лунку начала заливать вода, но он успел увидеть необычный блеск. Джо бросил кусок гальки, нащупал в ямке что-то твердое и через секунду вынул его.

— Глянь-ка, Фи, — сказал он, промыв находку в воде. Фиона наклонилась и увидела гладкий овальный камень, плоский снизу и выпуклый сверху. От верхнего края к центру тянулся узор в форме подковы, который затем разделялся на две подковы меньшего размера, направленные в разные стороны. Камень был темно-синим и имел в длину около дюйма. Когда он высох, на поверхности появились трещинки — свидетельство долгого действия воды и песка.

— Какой красивый синий цвет… — пробормотала Фиона.

— Не знаю, что это такое. Скорее всего, донышко старинного аптечного пузырька. — Джо зажал кусок стекла между большим и указательным пальцем, повертел его и внимательно рассмотрел. Потом положил его на ладонь Фионы и сжал пальцы девушки. — Держи. Драгоценный камень из реки. Пока ничего лучшего подарить не могу, но скоро исправлюсь… Обещаю.

Фиона раскрыла ладонь и пристально рассмотрела свое сокровище. Камень был довольно тяжелый. Когда Джо уедет, она будет всюду носить его с собой. Если почувствует одиночество, то сунет руку в карман и подарок напомнит о нем.

— Фиона…

— Мммм? — спросила она, глядя на камень как зачарованная.

— Я люблю тебя.

Девушка посмотрела на него с изумлением. Джо никогда не говорил этого раньше. Конечно, они знали о чувствах друг друга, но не поминали их вслух. У кокни не принято носить сердце в рукаве и говорить о своих потаенных чувствах. Он любит ее. Она всегда знала это и никогда не сомневалась, но слышать такие слова из его уст…

— Я люблю тебя! — снова, но на сей раз более пылко сказал он. — Поэтому береги себя, ладно? Ведь меня рядом не будет. Никаких проходов дворами при возвращении от Бертона. Никаких закоулков. Иди прямо по Кэннон-стрит, через перекресток. Ходи на реку только для того, чтобы встретиться с отцом. И пока этого ублюдка не поймают, с наступлением темноты не высовывайся из дома.

Внезапно печаль стала невыносимой. На ее глазах снова проступили слезы. Он уезжал всего-навсего в Вест-Энд, другую часть Лондона, но с таким же успехом это мог быть Китай. Фиона не могла к нему приехать; ей бы не хватило денег на омнибус. При мысли о предстоящих днях у нее защемило сердце. Дни без Джо будут тащиться как черепахи, такие мрачные и безжизненные… Она не будет видеть, как по утрам он катит тележку на рынок, а по вечерам выходит на крыльцо…

— Джо… — тихо сказала она.

— Что?

Девушка взяла его лицо в ладони и поцеловала.

— Я тоже люблю тебя.

— Конечно любишь, — проворчал польщенный Джо. — Разве можно не любить такого симпатичного парня, как я?

При взгляде на него Фиону охватил безотчетный страх. У девушки возникло чувство, что у нее отнимают любимого. Она снова поцеловала Джо, на этот раз более страстно, и вцепилась в его рубашку, ощутив слепое и непреодолимое желание. Хотелось прижать его к себе и не отпускать. Овладеть им, поставить на нем свое клеймо. Чувство было опасное; девушка знала, чем это может кончиться, но ей было все равно. Ему придется уйти. Но она удостоверится, что Джо взял с собой ее частичку и оставил ей на память частичку себя.

От того места, где они находились, до пристани «Ориент» было совсем близко. Фиона взяла любимого за руку и потянула к сваям, поддерживавшим утлый причал. Под ним было темно и тихо, если не считать негромкого плеска реки. Там их никто не увидит: ни матросы, ни улюлюкающие и свистящие грузчики с барж.

Фиона снова привлекла Джо к себе и стала целовать его губы и шею. Когда рука Джо потянулась к ее груди, девушка крепко прижала к ней его ладонь. Ее девичьи страхи исчезли. Она всегда любила его прикосновения, но боялась. Теперь же казалось, что у ее тела появилась собственная цель, настойчивая и неистовая; сердце колотилось, в паху возникла тянущая боль, а струившийся по жилам жар заглушал сигналы тревоги, звучавшие в мозгу. Она все крепче прижимала Джо к себе, целовала, прикасалась к нему и ощущала прикосновения его рук, но это не утоляло желание, а только усиливало его. Фиона задыхалась и знала, что умрет, если не заполнит возникшую внутри зияющую пустоту.

Она стала стаскивать с него куртку. Джо повел плечами, и куртка упала на землю. Ее пальцы нащупали пуговицы рубашки и стали быстро расстегивать их одну за другой. Затем руки скользнули внутрь, и Фиона стала водить ладонями по его груди и спине. Она прижалась губами к его обнаженной коже и вдохнула ее запах. Казалось, ее вкус, осязание и обоняние хотели узнать каждый дюйм его тела, а память — сохранить эти ощущения. И все же этого было мало.

Она расстегнула блузку и стала неловко развязывать тесемки лифчика. Наконец кусок белого хлопка разошелся в стороны и упал наземь, оставив ее обнаженной до пояса. Фиона подняла взгляд. В его глазах горело желание, но девушка не могла понять, насколько оно сильно. Джо видел Фиону почти каждый день, знал наизусть каждый жест, но никогда не видел ее такой. На ее плечи цвета слоновой кости ниспадали пряди иссиня-черных волос. Обнаженные груди были полными и круглыми. А глаза — глубокими и синими, как океан.

— Боже, милая, какая ты красивая… — прошептал Джо.

Он бережно обхватил ладонями ее груди, начал нежно целовать их, прижался губами к ложбинке между ними, а закончил тем, что поцеловал прямо в сердце. Потом наклонился, подобрал одежду и протянул ей.

— Почему? — спросила ошеломленная девушка. — Ты не хочешь меня?

Он коротко хмыкнул:

— Не хочу?

Потом взял ее руку и прижал к своему паху.

— Теперь убедилась?

Фиона отдернула ладонь и вспыхнула.

— Фиона, я никого не хотел так, как хочу тебя. Секунду назад я был готов овладеть тобой прямо на земле. Один Бог знает, где у меня взялись силы остановиться.

— Зачем? Я не хотела, чтобы ты останавливался.

— И чем бы это кончилось? Я в Ковент-Гардене, а ты здесь с пузом. Твой отец убил бы нас обоих.

Фиона закусила губу. Она хотела его так, что была готова на все, но говорить об этом Джо не имело смысла.

— Фи, если бы это случилось, я женился бы на тебе в ту же секунду. Ты знаешь это, но разве сейчас мы можем позволить себе ребенка? Нет, не можем. Нам нужно придерживаться своего плана. Сначала сбережения, потом магазин, потом свадьба. А когда появятся дети, у нас будут деньги на то, чтобы обеспечить им все необходимое. Верно?

— Верно, — тихо ответила Фиона. Она надела сначала лифчик, потом блузку, заплела волосы в косу и попыталась успокоиться. Мозг соглашался со словами Джо, но тело — нет. Оно пылало, ныло, протестовало и требовало своего, не обращая внимания на уговоры.

— Тогда пошли. — Джо протянул ей руку и привлек девушку к себе. Они долго стояли обнявшись, прежде чем вышли наружу. Потом вернулись к Старой лестнице, поднялись наверх и немного постояли на площадке. Джо в последний раз обвел взглядом баржи, чайные пристани и реку. Теперь он долго их не увидит.