Страница 8 из 25
Іервенъ. Нѣтъ, насколько я знаю.
Фрэкенъ. Надѣюсь.
Іервенъ раздраженно. Перестанемъ говорить обо мнѣ!
Бондесенъ. Да, перестаньте! Онъ самъ не щадилъ себя за это время.
Іервенъ. Профессоръ Гиллингъ, несомнѣнно, — я не буду съ этимъ спорить — либеральный и гуманный человѣкъ. Обращаясь къ Карено. Да, гуманный, слышишь! Такъ хорошо думаетъ о людяхъ и видитъ въ нихъ, какъ онъ выражается, "доброе начало". А если ему противорѣчатъ, то онъ все это выслушиваетъ и во многомъ отдаетъ справедливость своему противнику. Да, онъ гуманенъ въ высшей степени. Но онъ не широкаго полета.
Карено. Да, дѣйствительно.
Іервенъ. Онъ не особенно широкаго полета, нѣтъ. Нападаетъ на Гегеля, на политику правой и ученіе о Святой Троицѣ и выступаетъ на защиту женскаго вопроса, всеобщаго избирательнаго права и Стюарта Милля. Онъ весь тутъ. Либералъ въ сѣрой шляпѣ и безъ грубыхъ промаховъ.
Карено. Да, видишь ли, — онъ принадлежитъ къ другой школѣ.
Іервенъ горячо. Да, разумѣется. Онъ принадлежитъ къ другой школѣ, чѣмъ я. Онъ другого направленія. Но онъ твердо стоитъ на своемъ, слѣдуетъ своимъ книгамъ — и ему все ясно. Прекрасно быть такимъ спокойнымъ, какъ онъ. Мнѣ безразлично, что бы ты мнѣ ни отвѣтилъ на это.
Карено. Я тебѣ ничего не возражаю.
Іервенъ. Такъ ничего? Мнѣ казалось, ты… Нѣтъ.
Карено. Рѣшительно ничего. Профессоръ Гиллингъ и я, мы стоимъ слишкомъ далеко другъ отъ друга. Послушалъ бы ты его вчера; онъ не очень-то нѣжно обошелся съ моей нѣмецкой статьей. Онъ ее всю раскритиковалъ.
Iepвенъ. Онъ ничего не говорилъ о 1814 годѣ?
Карено. Нѣтъ; а что?
Іервенъ. Ему слѣдовало бы это сказать. Наиболѣе значительная вещь съ 1814 года, говоритъ онъ. И это онъ повторяетъ уже двадцать лѣтъ о каждой вещи.
Карено, улыбаясь. Впрочемъ, это правда. Я это тоже слышалъ.
Іервенъ. Ты видѣлъ его жену? Я говорю о его послѣдней женѣ? Тонкая, какъ спичка.
Бондесенъ. Толстая, какъ спичка, хочешь ты сказать?
Iepвенъ оборачивается и смотритъ на него. Да, неправда ли, я хотѣлъ сказать: толстая, какъ спичка? Да, Бондесенъ, ты очень логиченъ. Если тебѣ кто-нибудь скажетъ, что два и три — пять, но ты отвѣтишь: "Нѣтъ, два и два — четыре!"
Бондесенъ. Отвѣтьте ему еще разъ за меня, сударыня. Тогда онъ замолчитъ.
Фру Карено. Если бы я дѣйствительно могла хорошо отвѣтить!
Бондесенъ. О, вы, конечно, сумѣете.
Фру Карено. Тогда я лучше скажу это вамъ.
Фрэкенъ шутливо. Можетъ быть, мнѣ уйти?
Фру Карено. Нѣтъ; я этого все-таки не скажу. Взглядывая на Карено. Я сначала хочу посмотрѣть, что вы за человѣкъ.
Бондесенъ. Что я за человѣкъ? Вы видите сами. Я таковъ, какимъ выгляжу.
Фру Карено. Я никогда не видала такой прекрасной булавки для галстука.
Боннесенъ хочетъ ее вынуть. Вы желали бы ее имѣть?
Фру Карено удерживаетъ его руку своей. Нѣтъ, нѣтъ, нѣтъ! Вы съ ума сошли? Быстро отнимаетъ руку.
Бондесенъ. Вы точно обожглись?
Фру Карено. Немножко.
Бондесенъ. О, если бы это была правда!
Фру Карено, взглядывая на Карено. Вы хотѣли этимъ что-то сказать!
Карено Іервену. Такъ Фру Гиллингъ еще молодая женщина?
Іервенъ. Лѣтъ тридцати. Она носитъ костюмъ "реформъ". Я ей говорилъ, что это очень некрасиво. Знаешь, что она отвѣчала? Передразнивая. "Я одѣваюсь не для того, чтобы…" Нѣтъ, чортъ возьми, и какъ это было сказано!
Фру Карено. Фи, Іервенъ, что за выраженія!
Іервенъ, передразнивая. "Я одѣваюсь не для того, чтобы нравиться мужчинамъ, но чтобы злить женщинъ…" Представляешь ты ее себѣ?
Карено смѣется. Она сказала, чтобы злить женщинъ?
Іервенъ, передразнивая. "Чтобы злить женщинъ".
Бондесенъ. Это недурной отвѣтъ. Съ ея точки зрѣнія.
Іервенъ. Богъ да благословитъ тебя, Бондесенъ!
Бондесенъ добродушно смѣется. Ну, видали вы когда-нибудь подобнаго тирана! Онъ не позволяетъ мнѣ рта открыть.
Фру Карено. Не хотите ли, господа, кофе? Никто не отвѣчаетъ. У насъ нѣтъ выпить ничего другого.
Іервенъ. О, пожалуйста, я съ удовольствіемъ выпью чашку кофе.
Карено. Къ сожалѣнію, жена права. У насъ ничего нѣтъ, кромѣ кофе.
Бондесенъ. Ну вотъ еще, кофе — прекрасный напитокъ. Если только это не доставитъ лишнихъ хлопотъ.
Фру Карено. Иваръ, открой дверь и крикни Ингеборгъ сварить намъ кофе.
Карено. Хорошо. Уходитъ въ кухню.
Іервенъ, разсматривая серебряные подсвѣчники. Какія прекрасныя вещи! Ты обратила на нихъ вниманіе, Натали?
Фрекенъ подходитъ. Я все время любуюсь ими. Это подарокъ Фру Карено?
Фру Карено, безпокойно поглядывая на кухонную дверь. Это свадебный подарокъ… Нѣтъ, лучше всего мнѣ пойти самой… Подходить къ двери, медлитъ, сразу отворяетъ и заглядываетъ. Уходитъ.
Бондесенъ. Послушай, Іервенъ, что ты все время сегодня придираешься!
Іервенъ. Ты долженъ говорить "докторъ Іервенъ", когда обращаешься ко мнѣ. "Господинъ докторъ Іервенъ".
Фру Карено входитъ и говоритъ, оборачиваясь назадъ къ Карено. Нѣтъ, что же это! Ты пропадалъ цѣлые полчаса.
Карено. Я хотѣлъ зажечь, понимаешь. У Ингеборгъ не было спичекъ.
Фру Карено садится. Хорошо. Эти подсвѣчники намъ подарили папа и мама. Они мнѣ очень нравятся.
Фрэкенъ. О, еще бы!
Бондесенъ. Вы не городская уроженка, сударыня?
Фру Карено. Боже мой, неужели это по мнѣ такъ сразу и видно?!
Бондесенъ. Ахъ совсѣмъ нѣтъ; но…
Фру Карено. Потому что мой мужъ называетъ меня всегда крестьяночкой.
Карено. Разумѣется, въ самомъ лучшемъ смыслѣ. Въ лучшемъ значеніи этого слова. Гладитъ ее до волосамъ. Ходитъ взадъ и впередъ.
Бондесенъ. Нѣтъ; я просто слышалъ, что вы не изъ города.
Фру Карено. Я не могу себѣ представить, чтобы вы гдѣ-нибудь что-нибудь могли слышать обо мнѣ, господинъ Эндресенъ.
Бондесенъ. Бондесенъ. Да, — я журналистъ, и долженъ вамъ сказать, что, благодаря этому, мнѣ многое приходится слышать.
Фру Карено. О, я не сомнѣваюсь, что вы знатокъ своего дѣла.
Бондесенъ смотритъ на нее и улыбается. Фру Карено бросаетъ взглядъ на мужа.
Іервенъ. Ну, скажи, Карено, — когда же ты, наконецъ, со всѣмъ этимъ поладишь?
Карено останавливается. О, нѣтъ. Что ты сказалъ? Съ чѣмъ полажу?
Іервенъ. Со своими дѣлами, конечно. Развѣ они у тебя иногда не шатаются?
Карено. Да, дѣло не всегда идетъ гладко.
Іервенъ. Но и не всегда негладко, хочешь ты сказать? Ну, такъ это еще не такъ плохо.
Карено. О, довольно плохо. Но мы надѣемся, что это только временно. Обращаясь къ женѣ. Не правда ли, Ингеборгъ?
Фру Карено, приподнимаясь. Ингеборгъ? Нѣтъ, это уже слишкомъ…
Карено. Ахъ, прости! Я хотѣлъ сказать — Элина. Ходитъ взадъ и впередъ.
Фру Карено. Богъ тебя знаетъ, о чемъ ты думаешь. Вдругъ подвигается ближе къ Бондесену. Представьте себѣ, я слышу, какъ идутъ ваши часы.
Бондесенъ. Надѣюсь, я могу остаться на своемъ мѣстѣ!
Фру Карено. О да, вы сидите совсѣмъ не такъ близко.
Бондесенъ. Это, вѣроятно, вы слышите біеніе моего сердца, сударыня.
Фру Карено, взглядывая на Карено, наклоняетъ ухо къ Бондесену; улыбается. Они смѣются и болтаютъ.
Іервенъ къ Карено. Видишь ли, то, что со мной случилось… совсѣмъ не весело. Нѣтъ. Я хотѣлъ поглядѣть, какой будетъ результатъ, если я самъ плюну себѣ въ лицо. Вотъ я это и сдѣлалъ.