Рассказы

   Дни шли за днями. Он рассказывал ей, и у нее на глазах выступали слезы. Иногда она плакала вслух; он брал ее на руки и укачивал, как ребенка. Один раз сорвался он, и Тари соскользнула на пол и обвила руками его колени, шепча успокаивающие слова.

   Потом она засыпала в его руках, и чужое дыхание обвевало ее, как прибой. Дважды они вместе встречали рассвет, но чаще Тари просыпалась одна.

   - ...Ты умна. Талантлива. Когда ты жила в семье, у тебя было занятие по душе?

   - Нет, - чуть удивленно ответила она. - У меня никогда не было времени.

   - А сейчас? Сидишь в дворцовой библиотеке?

   - И придумываю свое, - Тари отвела взгляд. - Иногда записываю. Живые леса, реки, колесные плоты, корзины с грибами... солнечные лучи.

   - Отправить тебя в далекие земли... Может быть, это выход.

   - Я не хочу... - начала Тари. Император поднял руку:

   - Помолчи. Ты знаешь, сколько тех, что хотели бы подсунуть мне племянницу, дочь, собственную невесту, наконец?

   - Это неважно, - сказала Тари шепотом. - Я не уйду. Я не могу... быть не здесь.

   Император смотрел на нее, и в серых глазах стыли настороженность и тоска. Тари все чаще видела у него этот взгляд - но никак не могла понять, откуда он берется.

   - Ты не понимаешь. Лучше отпустить, чем...

   - Разве можно отпустить того, кто тебе доверился? Император - способен бросить империю?

   Император тихо засмеялся.

   - Империя... Императоры сменяются много лет, и ни один не верил в империю. Может быть, потому, что она никогда не дает ответов, никогда не признается в любви. Скорее, отзовется болью бунта - как пощечина от любимой.

   - А если бы мы убежали? Вместе?

   Он вздохнул. Привлек ее к себе:

   - Что ты говоришь...

   Тари проснулась от грохота. Двери опочивальни слетели с петель, и в проходе топорщились заряженные арбалеты.

   Смятая постель пустовала. У Тари рухнуло сердце.

   За окном зеленел ночной парк. Шелестели на ветру яблони, высоко в небе плыли подсвеченные луной облака. Все, как вчера, позавчера, месяц назад... но любое счастье заканчивается, верно?

   Из коридора донесся знакомый усталый голос. Тари ухватилась за балдахин, чтобы не упасть. Тонкая ткань немедленно порвалась, и девушка скатилась на пол, больно ушибив колено.

   Молчаливые арбалетчики отступили, и в опочивальню шагнула прямая фигура. В волосах тусклым блеском светился золотой обруч.

   - Ты не ранена? - произнес холодный голос.

   Тари помотала головой, торопливо смаргивая слезы.

   - А ты?..

   Император отошел в сторону. По паркету ползла темно-красная струйка.

   - Не смотри туда, - сухо сказал он, заметив ее взгляд. - К утру здесь все уберут.

   Тари оправила ночную рубашку, не поднимая взгляда. Император коснулся стены ладонью, и каменная кладка повернулась. В проеме виднелись очертания ступеней.

   - Идем, - мягко сказал он, обнимая ее за плечи. - Все хорошо, слышишь? Идем.

   - Отсюда? Насовсем?

   Император укоризненно посмотрел на нее.

   Длинная винтовая лестница привела их в подземный зал, сухой и теплый. Ровно горели золотистые светильники, на кровати темнело колючее меховое покрывало.

   - Выпей. - Император протянул ей бокал. Терпкий напиток приятно обжег горло.

   - Я так боялась, - хрипло прошептала Тари. - Думала, что ты... что я больше...

   - Я не умру сегодня. Успокойся.

   Он подошел к кровати и лег. Тари, помедлив, села рядом.

   - Как странно, - глядя в потолок, сказал император. - Я люблю тебя. Ты счастлива со мной... наверное. Но ни один человек не может сказать, когда это кончится. Никто не в состоянии отсрочить неизбежное. Старость... смерть... нож того труса в коридоре.

   - Ты можешь, - одними губами сказала Тари.

   - Если перестану быть императором? Брось. Меня убьют в десять раз быстрее. А что станется с тобой - рассказать?

   Тари потерла ушибленное колено.

   - Оно ведь все равно случится, - сказала она негромко. - Когда я останусь одна...

   - А это произойдет. Я умру; что будет с тобой, одному императору известно. Следующему. - Он изогнул губы в подобии усмешки. - Нет, Тари. У противоположной стены тайный выход. Возьми мешочек у изголовья: золота тебе хватит на десять жизней. Только вернись к семье. Одна ты пропадешь.

   - Но я...

   Тонкий палец лег ей на губы.

   - Нет.

   - Еще пару дней... - прошептала Тари. - Хотя бы эту ночь.

   - Времени нет. Я бы хотел, чтобы ты осталась. - Он пристально смотрел на нее. Раздетый по пояс, он казался тощим мальчишкой, пока не посмотришь в лицо. - Я хотел бы, чтобы ты и вправду хотела остаться. Но впереди многое, о чем ты даже не подозреваешь: покушения, яд, беспомощность, заключение во дворце, соперники... Будет и море, воздушные шары и огромный парк - но к чему, если перед тобой весь мир? Однажды ты меня поймешь.

   - Да нет же! Все будет по-другому. И я буду с тобой, пока...

   - Пока не поймешь, что несчастна? Нет.

   Тари моргнула. И вдруг поняла.

   "Ты нужна мне. Я люблю тебя".

   "Так просто? После одной лишь ночи?"

   "А бывает иначе?"

   "Никогда не дает ответов, никогда не признается в любви".

   "Я люблю тебя. Ты счастлива со мной... наверное".

   "Я хотел бы, чтобы ты и вправду хотела остаться".

   За все дни и ночи, что они провели вместе, она ни разу не произнесла эти слова вслух. Он получил ее тело, но знал ли он, что ему принадлежит и ее душа?

   Тари снова открыла рот, но по ее щеке скользнула его ладонь, и она вздрогнула: как же так, одно прикосновение, и она снова теряет волю... Нет же, не надо, они еще не договорили... Как хорошо... еще...

   Потом она уснула.

   ...Они вышли на исходе ночи, за час до рассвета. Корабль уже ждал их, и паруса расправлялись под утренним ветром, как птицы. Бывший император стоял рядом с ней в брюках и расстегнутой рубашке, смеющийся, счастливый, обнимал ее за плечи и выглядел на много лет моложе. Весь мир был их - и он был ее.

   А она была его. Навсегда.

   Или нет?

   Тари проснулась. В подземной опочивальне гасли огни. Император, приподнявшись на локте, смотрел на нее, и его серые глаза казались голубыми.

   - Я люблю тебя, - тихо сказала она.