Рассказы

   Я был не один. Незнакомая светловолосая девушка с непонятным выражением смотрела на меня. Наконец она подошла к двери и дрожащей рукой взялась за ручку.

   За дверью никого не было.

Свиток волшебника

   К полуночи ветер усилился. Задернув за собой облако, уплыла луна, и полил злой косой дождь. Беспомощно жались по углам фонари. А в верхней комнате полуразрушенной башни, на узкой кровати рядом с горящим камином, чей огонь не мог затушить самый сильный ветер, умирал совсем еще не старый волшебник.

   "Ты мой", - прошелестели листья.

   "Мой", - каркнула ворона.

   "Мой, мой, мой", - мрачно пробарабанил дождь.

   Волшебник приподнялся на постели и улыбнулся.

   - Уже вот-вот, - заметил он.

   Друзья, собравшиеся перед его кроватью, переглянулись. Они знали волшебника много лет, и никто из них не нашелся, что сказать.

   - Ты хотел нам что-то сообщить, - напомнил Дален, глава ордена. - Марек, у тебя мало времени.

   - Да, друзья мои. - Марек откинулся на подушки. - Не секрет, что маги умирают. Старые секреты забыты, волшебство мельчает, к нам прислушиваются все реже... верно, Дален?

   - Мы пытаемся это изменить. - Дален переступил с ноги на ногу. - Но восстановить великие заклинания не так-то просто.

   - Но теперь все изменилось. - Марек улыбнулся. - Я нашел секрет бессмертия.

   Ветер за окном вдруг стих. Серебристые нити дождя вобрали в себя лунный свет и пролились на землю все, без остатка. В воздухе запахло яблоками.

   Волшебник вытянул руку, и в его ладони появился свернутый свиток.

   - Я искал это знание долгие годы. Несправедливо, что мы живем какие-то семьдесят лет, не успев ничего толком, правда?

   Кто-то возбужденно вздохнул, кто-то поперхнулся и закашлялся. Зашуршали мантии, волшебники придвинулись ближе.

   Марек рассмеялся. Закашлялся:

   - Эйлин, ты самая младшая здесь. Скажи мне честно: на что бы ты пошла ради бессмертия?

   - На все, - неуверенно ответила молодая волшебница. - Почти.

   - Марек, оставь Эйлин в покое, - глубоким голосом произнес Дален. - Лучше скажи, как тебе удалось то, перед чем спасовали величайшие из нас? Если, конечно, ты не пытаешься нас разыграть.

   - О, розыгрыш открылся бы слишком быстро, - засмеялся Марек. - Нет, друзья, я не шучу. Каждый из вас может прочитать этот свиток и прожить еще одну жизнь. А потом, когда смерть снова жарко зашепчет в ухо - еще и еще раз.

   Волшебники молчали, но в воздухе вдруг заискрило. Словно тонкие, приученные с детства к сложным жестам пальцы затрещали и изогнулись, превращаясь в хищные когти, а глаза - добрые, умные, голубые и карие - налились черной кровью. Вот-вот сорвется с насеста коршун и с клекотом кинется на хрупкий свиток...

   - Так ты не умрешь, - утвердительно сказал Дален.

   - Нет, старый друг, - Марек посмотрел на Далена, потом на свиток, - сегодня ночью я умру. И это, поверь мне, очень грустно.

   Волшебники зашевелились.

   - Почему? - тихо спросила Эйлин. - Разве тебе не хочется жить?

   - Очень. - Волшебник закрыл глаза. - Ведь свиток и вправду даст бессмертие тому, кто прочтет его, но только за счет другого мага. Один волшебник должен рассыпаться горсткой праха, чтобы другой получил здоровье и юность.

   За окном тихо-тихо начал накрапывать дождь. Никто не шевельнулся.

   - Я позвал вас сюда, потому что не мне решать, кому жить и кому умереть. И... - волшебник замялся, потом судорожно сглотнул и открыл глаза, - мне не хватило сил уничтожить свиток. Понимаете?

   - Тогда мы сделаем это, - кивнул Дален. - Ты правильно сделал, что позвал нас.

   - Нет, - с усилием продолжил волшебник. - Вы все еще не понимаете...

   - Не надо! - вдруг выкрикнула Эйлин. - Я поняла, не мучай себя!

   Дален положил ей руку на плечо.

   - Пусть он скажет остальным.

   Дождь хлестал по крыше в полную силу, выбивая слова и отсчитывая секунды. Волшебник горько улыбнулся.

   - Простите меня, друзья. Я позвал вас сюда, чтобы воспользоваться вашей силой и вашей слабостью. Чтобы забрать то, что мне не принадлежит.

   Темноволосый колдун, уже почти протянувший руку к свитку, резко отдернул ее. Двое волшебников подались назад, хватаясь за жезлы.

   - Вы лучшие в своем ремесле. Примите решение за меня. Вместо меня.

   Волшебник закрыл глаза. И умер.

   Целую минуту в комнате царила тишина. Дождь лил по-прежнему, но уже без сумасшедшей спешки. Взоры всех были прикованы к свитку.

   - Я хочу, - Дален помедлил, обводя взглядом лица волшебников, - я хочу, чтобы ни одно слово, произнесенное здесь, не вышло за пределы этой комнаты. Последняя воля волшебника священна. Мы уничтожим свиток, и я никому не позволю опозорить память о том, кто уже не может ответить.

   - Разумеется, но...

   - Может быть, не стоит спешить...

   - Ведь мы не знаем, чьи умения могут понадобиться ордену...

   - Достаточно! - рявкнул Дален. - Может быть, вы и хотите получить удар в спину, но я предпочту, чтобы каждый из вас прожил свой срок и умер не от руки друга. Эйлин, уничтожь эту вещь немедленно.

   Эйлин медленно шагнула вперед и взяла свиток.

   Дален вздохнул. Он знал, что Марек, самый бесталанный из волшебников ордена, не начертил на нем ни одной руны. Но скоро в округе не останется ни одного мага, не пересказавшего знакомым историю о свитке, дарующем бессмертие. Ранимые и честолюбивые, волшебники не пройдут мимо такой новости, и однажды... может быть, однажды магия вновь обретет величие.

   - Спи спокойно, - прошептал Дален. - Никто никогда не узнает правды.

   Девушка бросила свиток в огонь. Волшебники выдохнули, как один: на пергаменте лунным блеском вспыхнули серебряные руны, и в башне повис тонкий запах миндаля. Свиток медленно поворачивался в пламени, и в неверном свете огня Далену показалось, что Марек улыбается.

   За окном стучал дождь.

Субтитры

   Лена выскочила из подъезда, прикрывая голову руками. С утра лил, не переставая, холодный дождь, и она десять раз пожалела, что выбежала на улицу в тапках, легком платье и без зонта. За компьютером было куда уютнее. Но в голове уже полчаса крутились слова: "Хорошо бы за фруктами сходить", с каждой секундой становясь ярче и объемнее, и Лена не выдержала. Подхватила ключи, сунула ноги в тапки и понеслась вниз, под дождь, к раскладному прилавку, где под мокнущим полиэтиленом прели сливы и абрикосы.

   Под козырьком ларька выстроилась очередь. Пожилая дама, узбек с соседней стройки и молодой человек в плаще. Лене места под козырьком хватило едва-едва.

   - Еще два перца, - строго сказала дама. - И не ложьте к помидорам, они помнутся.

   Лена вздохнула. С козырька стекали капли, больно ударяя по плечам и спине.

   Из глубина ларька послышался голос продавщицы:

   - Все?

   - И головку чеснока. С тысячи у вас сдача будет?

   - Будет, только двадцать рублей посмотрите.

   - Сейчас... - Дама полезла в кошелек. - Четырнадцать... пятнадцать...

   В хвосте очереди Лена переминалась с ноги на ногу. Тапки промокли безнадежно.

   "Ну сколько можно ждать!"

   - Двадцать! - с торжествующим видом объявила дама. - Ой, нет, подождите...

   "Ну сколько можно ждать!"

   Лена сцепила зубы. Но слова рвались наружу. Черт, подумала она. Не сейчас, не сейчас, не сейчас... Но сказать это вслух хотелось все сильнее.

   "Ну сколько можно ждать!"