Страница 35 из 81
Она наблюдала за ним, пока он не скрылся внутри.
Гордость заставила ее пойти своей дорогой.
Собравшись с силами, Пэрадайз направилась в спортзал, к классу, к обучению и
самопознанию. В конце концов, как и его, ее будущее было связано с учебным центром. Там
не было несбыточных мечтаний о незнакомце, которые никогда не исполнятся по множеству
разных причин.
Глава 20
Два часа спустя Пэрадайз покидала учебный центр на автобусе. Они уезжали
вшестером, ведь Крэйга еще не выписали по медицинским показаниям.
Посмотрев через проход, она встретила взгляд Пэйтона. Он растянулся на целый ряд
сидений, спиной прислонившись к затонированным окнам, ноги полностью вытянуты и
скрещены в лодыжках.
Казалось, прошла вечность с их спора в автобусе прошлым вечером.
Ты норм? – прошептал он губами.
Она кивнула и спросила в ответ: А ты?
Пожав плечами, он поерзал и закрыл глаза.
47
Никто особенно не разговаривал.
Впереди в нескольких рядах от них сидел Бун, заткнув уши и отрешившись от всего
мира. Казалось, он не мог найти более-менее любимой песни. Его палец щелкал по экрану
айФона как заведенный каждые пару секунду, обложки альбомов быстро сменяли друг друга.
Энслэм напротив него спал в сидячем положении. Ново была ближе всех к водителю и
всматривалась в окна, через которые ничего не было видно.
Акс, устроившись в самом конце, погрузился в себя.
Пэрадайз время от времени меняла положение и, как Пэйтон, периодически
морщилась. Она была истощена, все тело болело, а разум терзало беспокойство о том, что
ждало их следующей ночью по части тестов.
Она также продолжала думать о том, что сделала в палате Крэйга. И что было сказано
потом в коридоре.
– Перестань, – пробормотала она, обращаясь к себе.
Невозможно изменить результат, снова и снова прокручивая в голове события, и, если
быть честной с собой, она не хотела этого. Это было изумительно – по своей воле пережить
подобную связь.
Но больше ей это не грозит.
Надеясь отвлечься, она посмотрела на кожаный ранец от «Бэлли», который
досматривал доджен во время регистрации. Она точно помнила, что лежало внутри:
протеиновые батончики, запасные носки, сменная одежда и белье, ее кошелек, телефон,
фотография родителей в старой позолоченной раме. Она также четко помнила, как
упаковывала вещи… выдвинутые ящики в ее гардеробе, муки выбора, вещи, которые хотела
взять с собой, но все же оставила дома.
Что ее беспокоило… ощущение, словно это ей больше не принадлежит.
Казалось, что это вещи сестренки или вроде того, какой-нибудь младшей
родственницы, которая издалека была похожа на нее, но вблизи была совсем другим
человеком.
Пэйтон скинул ноги на пол и перекинул тело через проход. В этот раз, когда он сел
рядом с ней, она обрадовалась этому.
– С виду не скажешь, что ты в порядке, – сказал он тихо.
Беспокойство угрожало обрушить плотину, которая сдерживала ее эмоции, но она
держала стены на месте, боясь расклеиться на глазах у одногруппников.
Я же, черт подери, Примус, подумала она.
– Не знаю. – Она покачала головой, когда слова вырвались из ее рта. Она не хотела так
отвечать. – Правда, я в порядке.
– Мы столько всего пережили прошлой ночью.
– Мы справились, – пробормотала она. – Мы молодцы.
– Ну да.
Когда ее друг снова затих и уставился на подголовник сиденья впереди себя, ей
оставалось только догадываться, о чем он думал: тошнота, мешок на голову, бассейн… самая
долгая прогулка в их жизни.
Та драка с Крэйгом.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила она. – Кажется, тебе уже лучше.
– Мне нужно кормление.
Когда он потер лицо, будто пытался стереть воспоминания о школе, Пэрадайз
захотелось выругаться… потому что в отличие от Крэйга, которому она так настоятельно и
срочно подсунула свою вену, ей даже в голову не пришло помочь другу.
К тому же, она сомневалась, что сможет пройти через это с Пэйтоном… если у него
будет такая же реакция, как у Крэйга.
Не то, чтобы она была лакомым кусочком для мужчин, а потому что, наверное,
подобная похоть – естественный эффект кормления, и она не хотела пересекать эту грань в их
дружбе.
– Я написал отцу. – Пэйтон похлопал по переднему карману пальто. – Он договорился
для меня. Это будет первый раз, когда я возьму вену не во время секса. – нахмурившись, он
посмотрел на нее. – Прости. Ненужные подробности.
О чем он говорил? А, точно.
– Все нормально. Ты не оскорбил меня.
Хочешь ненужных подробностей? – подумала она. Например, то, что она сделала это с
Крэйгом в клинике. Или, точнее… что он сделал себе.
Она отвела взгляд, чтобы он не заметил румянец, выступивший на ее лице.
– Ты какая-то другая, – заметил он.
Она быстро повернула голову.
– В смысле?
– Я не знаю. Может, я просто помню, что ты была неподражаема.
Когда он посмотрел на нее, Пэрадайз знала, что он снова извинялся перед ней, и не
думая, она подалась вперед и обняла его.
– Спасибо за…
Пара кочек, а потом ощутимое снижение скорости заставило ее отстраниться.
– Уже приехали?
Пэйтон достал телефон и посмотрел на время.
– Мы выехали сорок пять минут назад. Да, наверное.
Доджен за рулем объявил в громкоговоритель, что они прибыли на место, и все
пассажиры один за другим, встали и вышли из автобуса.
Ночь выдалась холодной, очень холодной… и по неясной причине она подумала, что
если бы светло-голубой цвет имел запах, то так он бы и ощущался ее носом, вдыхавшим
морозный сухой воздух.
Повернувшись к остальным, Пэрадайз обнаружила, что все просто стояли посреди
открытого фермерского поля, словно никто не знал, что делать дальше.
Энслэм попрощался первым и только с Пэйтоном, а потом исчез. Акс ни с кем не
обмолвился и словом, прежде чем дематериализоваться.
– Ну, до завтра, – пробормотал Пэйтон, посмотрев на Ново и Буна.
Прежде чем раствориться, он подошел к ней:
– Я свяжусь с тобой через пару часов. Очень надеюсь, что ты поднимешь эту трубку.
– Подниму.
– Хорошо.
И он исчез, бросив напоследок легкую улыбку.
Пэрадайз сказала что-то остальным; она не помнила, что именно… ей что-то ответили
– она не уловила.
И потом она накинула сумку на плечо и растворилась, уносясь рассеянным клубком
молекул, которые, почему-то, лучше представляли ее ментальное и эмоциональное состояние
в настоящий момент, чем ее телесная форма
Когда она вернулась в свое тело на газоне перед особняком отца, то осталась стоять на
месте, уставившись на великолепный Тюдоровский фасад. В доме горели огни, маслянистый
свет струился сквозь окна, создавая иллюзию теплоты камина. Время от времени между
раздвинутыми шелковыми шторами мелькала фигура доджена с серебряными подносами,
щеткой для пыли или букетом цветов.
Ветер здесь был свирепым, и чем дольше она стояла на пожухшей, подмерзшей траве,
тем сильнее он забирался под ее куртку, одежду, кожу.
Они с отцом жили здесь очень долго, и с каждой комнатой у нее было связано какое-то
воспоминание… даже с потайными.
Но этой ночью особняк казался ей таким же чужим, как вещи в ее сумке.
Удивительно… как путешествие, которое началось и кончилось в родном доме, даже
не покидая пределы штата, могло так сильно отдалить ее от прошлой жизни.
Задрожав от холода, Пэрадайз заставила себя шагнуть вперед. Было почти два часа
утра… и она, испытывая стыд, обрадовалась, что ее отец все еще работал в доме для
аудиенций. У нее просто не было сил на то, чтобы рассказать ему об ее «учебе».
Более того, она сама еще не осмыслила всего… было еще рано рассказывать о