Страница 30 из 81
сладкий поцелуй в щечку… ей не предложат священное обещание помолвки, у ее отца не
попросят руки и сердца его дочери.
Это был не воспитанный мужчина, которому нужно отдать свою девственность в
первую ночь после бракосочетания в присутствии Девы-Летописецы и всей семьи.
Нет, это было животное, в котором осталось мало разумного.
И то, каким взглядом Крэйг на нее смотрел… было ясно, что его мозг полностью
отключился.
Ей следовало бояться, сказала Пэрадайз себе.
Но вместо страха, она хотела, чтобы он поймал ее…
Толпа вокруг зашипела, когда Крэйг поймал очередной порез, в этот раз через всю
грудь. У него кровоточило несколько ран, его спортивная форма окрасилась, кровь стекала с
его подбородка из пореза на щеке, сочилась из бедра, груди.
Снова мелькнул кинжал Брата, зацепив другое плечо. Потом сторону шеи. Другое
бедро, живот, поперек спины.
– Хватит, – выдохнула Пэрадайз. – Прекрати на него нападать!
После каждого удара смертоносного кинжала Брата, Крэйг возвращался за добавкой,
снова и снова, пока не начал поскальзываться на лужах собственной крови, а его
окровавленная униформа прилипла к телу.
Он не отступит.
И Бутч не щадил его, но и не добивал.
– Крэйг! Стой! – закричала она, не в силах удержать себя.
Накрыв ладонью рот, Пэрадайз почувствовала панику, думая, что он не остановится,
пока не потеряет столько крови, что будет поздно.
– Крэйг! Это сумасшествие!
Но он все продолжал, пока не стал оседать на колени и крениться вместо выпадов, а
потом, качаясь, отступать. Движения стали неуклюжими.
Боже, он был слишком бледным.
– Хватит!
Даже Пэйтон закричал со своей каталки:
– Крэйг! Чувак, брось… он убьет тебя!
Среди учеников прокатился ропот беспокойства, но не среди Братьев, собравшихся
посмотреть на шоу. Медицинский персонал, наоборот, не выглядел довольным… однако,
когда светловолосая женщина-врач захотела вмешаться, Брат Вишес покачал головой, и она
осталась в стороне.
Крэйг упал в последний раз спустя сорок пять минут и много-много литров
потерянной крови.
Он просто рухнул на колени, покачнулся… и потом упал лицом в собственную кровь.
Так же, как это было на той трассе.
Пэрадайз бросилась вперед, но Рейдж поймал ее и оттащил назад.
– Нет. Позволь ему самому принять почести.
– О чем ты вообще? – прошипела она.
Бутч мгновение стоял над падшим воином, давая ему возможность встать. Когда он не
поднялся, Брат подождал, когда Крэйг посмотрит на него.
Расфокусированный взгляд на пепельно-белом лице попытался сосредоточиться на
Брате. Когда у него вышло, Бутч взял кинжал в другую руку… и нанес себе глубокий порез
на ладони.
Пэрадайз пораженно охнула, а Брат протянул ладонь Крэйгу… который, непонятно
где, нашел силы поднять руку и взять предложенную ладонь.
Брат рывком поднял Крэйга на ноги… и обнял его.
– Хорошая работа, сынок. Я горжусь тобой.
Крэйг быстро заморгал, словно от подступивших слез. Потом, казалось, перестал
противиться эмоциям, опустил голову и обмяк в руках Брата.
– Вот это по-нашему, – сказал Рейдж громким, одобрительным голосом.
Глава 17
Марисса сидела за своим столом в «Убежище», и ее ждал целый список дел: нужно
прочитать файлы пациентов, утвердить приемные документы, обработать счета. Вместо того,
чтобы взяться за решение этих вопросов, она просто сидела в своем кресле, уставившись на
кусок черного металла с красной кисточкой.
После того, как они с Бутчем вернулись домой, она показала странный, похожий на
ключ предмет нескольким Братьям, и никто не узнал его, даже не смог предложить
адекватное название этому. Потом Вишес поискал предмет в интернете… и ничего не нашел.
Когда они с Бутчем добрались до кровати, она была так вымотана, что заснула сразу
же, как голова коснулась подушки.
Но ненадолго.
Она открыла глаза примерно в три часа дня и так и осталась лежать, уставившись в
темноту, пока Бутч тихо посапывал рядом.
Все было так, как рассказывал ее хеллрен. На черном потолке проносились
изображения той женщины, и от подобного фотомонтажа хотелось плакать. И, что самое
печальное, подумав о ней и Бутче, хотелось плакать еще сильнее.
Сумасшествие.
В их отношениях не было ничего плохого. Он не мог проявить больше поддержки,
когда отвез ее к Хэйверсу, пытался выяснить вместе с ней о ключе, понимал все, что она
чувствовала.
– Я схожу с ума, – прошептала она…
– Поэтому я и пришла.
Марисса резко вскинула голову.
– Мэри… привет. Прости. Я разговариваю сама с собой. В голове творится полный
бардак.
Шеллан Рейджа вошла в кабинет и закрыла за собой дверь.
– Да, я вижу… я позвала тебя по имени три-четыре раза, но не получила ответа.
Марисса откинулась на спинку, и, перекинув волосы за спину, изобразила улыбку.
– Чем я могу помочь тебе?
– Ты можешь поговорить со мной. – Женщина села в кресло напротив нее. – Я
беспокоюсь о тебе.
– О, Боже, даже не трать на это время. У нас здесь полно женщин, которые серьезно
нуждаются в твоей помощи…
– У добрых самаритян вроде нас с тобой возникают проблемы с выполнением
обязанностей, если мы не проговариваем тяжелые случаи. Это факт. Я также хочу напомнить,
что я твоя подруга.
В повисшем молчании Марисса не стала рассказывать обо всей бумажной работе, на
которой не могла сконцентрироваться из-за путаницы в голове. Потом она промолчала о том,
что не спала полдня. И, наконец, ни словом не обмолвилась о том, как она странно
отдалилась от Бутча…
– Я не могу выбросить ее из головы, – выпалила она.
Внезапно полились слезы, и Марисса с проклятьем потянулась за клинексами.
– Я не хочу говорить об этом.
– Я знаю, – нежно сказала Мэри. – Поверь мне, у меня много личного опыта с
замалчиванием проблем. Это плохая стратегия.
– О, я не верю, ты самый самореализовавшийся человек из всех, кого я встречала.
Десять из десяти баллов.
– Марисса, ты видела только снимок моей жизни. Ты не знала, какой я была раньше. И
я все еще мучаюсь. Как и все остальные.
Марисса промокнула слезы под глазами, борясь с желанием откровенно разрыдаться.
– И как ты справляешься с этим?
– С проблемами? Я разговариваю с людьми. Говорю с Рейджем. Записываю
переживания.
– Нет… полный разрыв.
– Что?
Марисса помахала платком.
– Я несу чепуху. Забудь…
– Ты про то, что после встречи с Рейджем для меня закончилась одна жизнь и началась
другая?
Боже, ее сердце гулко билось без веской причины.
– Да. Я об этом.
Скрестив ноги, Мэри закусила нижнюю губу, и пока она собиралась с мыслями,
Марисса изучала ее симметричное лицо, недавно подстриженные под боба каштановые
волосы, ауру спокойной уверенности.
Да, подумала Марисса, Рейдж был прав. Эта женщина была великолепна… не в
очевидном смысле, как королева красоты, не как угловато-анорексичная, без-капли-жира
модель и даже не по стандарту соседской девчонки. Мэри напоминала сияние от костра
посреди морозной зимы, теплая, живительная, пленяющая и озаряющая.
Неудивительно, что Брат души в ней не чаял.
Выдохнув, Мэри сказала:
– Думаю, со мной все иначе, потому что я умирала… я знала, что покидаю этот мир.
Хотя какое-то время я жила, не зная, что рак вернулся, я готовилась к тому дню, когда они
сообщат мне о рецидиве. Поэтому я заранее простилась. Упаковала свой эмоциональный и
мысленный багаж, купила билет, приготовилась к дороге. В смысле, моя мама умерла, и меня
никто не держал на Земле… у меня ничего не было, поэтому я ничего не теряла, понимаешь?
Марисса вспомнила ночь, когда брат выгнал ее из дома из-за связи с Бутчем.