Страница 24 из 81
Боже, ему было ненавистно, что его драгоценная шеллан имела дела с ужасами жизни.
И, п.с. – в жопу ее брата.
– И сейчас я не знаю, что делать с ней. – Марисса, задрожав, выдохнула. – Я просто…
кажется, что я сделала недостаточно, пока она была жива, а сейчас она ушла и… я знаю, она
абсолютная незнакомка, но это неважно.
Бутч хранил молчание, позволяя своей супруге продолжить… и в ожидании он
подумал… черт, ему знакомо это чувство необоснованной ответственности. Во времена его
службы в убойном отделе ОПК, он чувствовал то же самое по отношению к каждой жертве.
Удивительно, как незнакомцы порой становятся своеобразными родственниками.
– Это так несправедливо по отношению к ней. Все это. – Марисса повернулась к
сумочке, достала клинекс и высморкалась. – И я не хотела ничего рассказывать тебе, потому
что ты был очень занят…
– Неверно, – прервал он ее. – Нет ничего важнее тебя.
– Но…
Он повернул ее лицо к себе.
– Ничего на свете.
Когда Марисса снова заплакала, он смахнул слезы с ее щек.
– Как можно сомневаться в этом?
– Не знаю. Мысли путаются. – Она прижала платок к носу. – И я пришла сюда, потому
что ты постоянно посещаешь это место.
Окей, его сердце растаяло от нежности.
– Помогло?
Она слегка улыбнулась.
– Ну, это свело нас вместе, разве нет?
Устроив Мариссу возле себя, он обнял ее и уставился на ряды скамеек, ведущих к
величественному алтарю с золотым крестом и двадцатифутовой статуей Иисуса на распятии.
Благодаря уличному освещению витражное стекло сияло в огромных рамах, протянувшихся
ввысь до готических контрфорсных35 арок. И приделы, посвященные почитаемым святым,
мерцали от множества молельных свечей, зажжённых полуночными посетителями,
мраморные статуи Девы Марии, Иоанна Крестителя, архангелов Михаила и Гавриила дарили
благодать всем страждущим.Он не хотел, чтобы его супруга страдала, но также испытывал
облегчение, что она обратилась к нему. Будучи связанным мужчиной, первым его инстинктом
была защита своей шеллан, а ее отстраненность, пусть она и продлилась всего день,
ощущалась подобно ампутации.
– Иянехотелаговоритьиззатвоейсестры.
– Что? – пробормотал он, целуя ее макушку.
– Твоя сестра…
Бутч напрягся, не смог сдержаться. С другой стороны. Любое упоминание о его
прошлом напоминало удар батареей по голове.
– Все нормально, – сказал он.
Марисса выпрямилась.
– Я не хотела расстраивать тебя. В смысле, ты никогда не говоришь о… том, что
случилось с ней.
Он посмотрел на руки своей женщины. Она сжимала их на коленках. Теребила платок,
который сейчас превратился в шар.
– Не беспокойся обо мне. – Он перекинул ее волосы за спину, поглаживая гладкие
пряди. – Это последнее, что должно тебя заботить.
– Я могу спросить кое-то?
– Что угодно.
Когда она не ответила сразу же, Бутч придвинул лицо к ее.
– Что такое?
35
– Почему ты никогда не рассказываешь о своей жизни до встречи со мной? В смысле,
я знаю некоторые подробности… но ты никогда не говоришь об этом.
– Сейчас ты – вся моя жизнь.
– Хм.
– Что ты имеешь в виду?
Посмотрев на него, Она пожала плечами.
– Не знаю, что говорю. Это кажется детским лепетом.
В ее сумке раздался звонок, и Марисса поставила ее на колени. Когда она достала
телефон, он наблюдал за ней словно издалека, хотя она была совсем рядом.
– Сообщение от Хэйверса, – сказала она. – Можно забирать останки.
Бутч поднялся на ноги.
– Я поеду с тобой.
Марисса посмотрела на него.
– У тебя точно есть время?
Он просто покачал головой на ее слова.
– Давай. Я перевезу тебя через реку. У нас еще час до рассвета.
***
Крэйг сидел на относительно удобном стуле с мягкими ручками и спинкой. И все тело
болело так сильно, словно он целую ночь разгружал вагон с каминными принадлежностями.
Отчасти виноват он сам. Когда его принесли сюда на носилках, он отказался от
болеутоляющих, которые ему предложили после осмотра. Однако он воспользовался
предложенной ванной, едой и напитками.
На этом все. С тех пор, как их шестерых запихнули в этот кафетерий, отделанный в
стиле студенческого общежития, с декором из сплошного бетона и ковриков, ТВ и кухней-
столовой, он оставался в стороне. Он только узнал имена собравшихся, а потом держался
подальше от группы, слушая их рассказы, но, не сообщая ничего о себе.
Хотя, ему нечем поделиться. Он единственный выжил из своей семьи и не собирался
делиться личными воспоминаниями о набегах.
На что он обратил внимание – на постоянную беготню этого Пэйтона. Ублюдок
каждые десять минут подскакивал со своего дивана, ныряя в спальную комнату.
Почему парень просто не останется внутри…
В этот раз, когда Пэйтон засунул голову в комнату, состоялся какой-то разговор. Потом
он полностью вошел внутрь и плотно закрыл дверь. Когда парень вернулся спустя какое-то
время, то подошел к Энслэму и что-то сказал на ухо. Что бы там ни было, Энслэм согласно
кивнул и пожал плечами.
А потом Пэйтон снова уселся посреди комнаты.
Прошло немного времени, прежде чем вышла Пэрадайз… и как только она показалась
в дверях, то все сразу посмотрели на нее, забыв про обсуждение «Тош.0»36.Крэйг отвернулся
от нее, преимущественно потому, что его чертовски бесил тот факт, что при виде этой
женщины его давление подскакивало, а сердце стучало как сумасшедшее.
Черт возьми, все эти люди его не касаются. А тем более она.
– Дамы и господа, – объявил Пэйтон. – А вот и наш Примус.
– Не называй меня так, – выдавила она, опережая возможные аплодисменты. –
Никогда.
– Почему? – возразила Ново. – Ты нас уделала. Продержалась дольше всех. Черт
возьми, ты должна гордиться этим.
Окей, вот женщина, к которой его должно тянуть… хотя он и не заинтересован в сексе
и отношениях в настоящий момент. Тем не менее, Ново – «дама» как раз его типажа… она
36
знает, как преодолеть любое препятствие, и, обычно, сначала бьет обидчика, а потом задает
вопросы, после того, как ему вправят сломанную челюсть.
Ново также была чертовски сексуальна в своей свободной футболке из «Хайнс» и
врачебных штанах, которые она получила взамен испорченных шмоток.
И не он один это заметил. Энслэм, Акс и даже говнюк Пэйтон исподтишка
поглядывали на нее… казалось, ей было плевать, либо она просто не замечала взглядов.
Администраторша, с другой стороны, без сомнений привыкла к тому, что на нее
пялятся. Блондинки вроде нее всегда находятся в центре внимания.
Отчего легко становятся мишенями.
И да, об этом он и думал, стоя перед ее рабочим столом и предлагая ей вступить в
программу. Да, таких женщин защищала семья, но это не всегда срабатывало.
Его сестра была бы сейчас жива, будь это правдой.
– … с нами?
Крэйг поднял взгляд на Ново.
– Что?
– Мы поищем кого-нибудь, кто принесет нам еще хавчика. Холодильник и шкафы мы
уже опустошили. Ты с нами?
– Нет.
– Тогда я принесу тебе еще «Орео». Ты все уничтожил.
– Ты не обязана.
– Я знаю, – сказала она, отворачиваясь.
Скрестив руки на груди, он поморщился и еще больше сполз на стуле, вытягивая ноги.
Закрыл глаза. То, что ему было нужно… и, услышав стук двери, он облегченно выдохнул.
– Ты не голоден?
Он резко открыл глаза, поворачивая голову. Пэрадайз все еще была у двери в спальное
помещение, и она выглядела такой же расслабленной, каким он себя чувствовал: стояла,
обняв себя руками в талии, сведя полы халата до самого горла.
– Нет, – рявкнул он.
Черт, не было оснований грубить ей.
– В смысле… нет.
Чудесно, сейчас он похож на идиота.