Перевалочная станция

- Бедняга? Слишком уж ты жалостлива, Поджим. Подумай лучше, что будет с нами, если мы не заполучим станцию обратно.

Он вздернул плечи и захохотал.

- Следи за собой, Золто,- предупредила Поджим.- Когда ты начинаешь смеяться, у тебя исчезает всякое сходство с человеком.

- Подумаешь! Мы же одни,

- Нас могут и подслушать.

- Ладно, не отвлекайся от главного. Что будем делать со станцией?

- Придумаем что-нибудь,- весело сказала Поджим, но Золто отлично видел, что на самом деле она сильно встревожена.

В больнице Олли уложили в постель. Врач поручил сестре искупать его, но он яростно воспротивился такому унижению, и пришлось поручить это дело мужчине-санитару. И вот он - в постели, чисто вымытый, побритый, в такой короткой ночной рубашке, что ему стыдно было на себя взглянуть, и, конечно, по-прежнему умирающий с голоду.

На столике у кровати уже стояло десятка полтора пустых тарелок. Ему подали все блюда из меню больницы, основательно сдобрив их витаминами и прочими полезными вещами. Все казалось ему чертовски вкусным, пока он глотал, но насыщения не давало.

Больше ему делать было нечего. Он ел да ломал голову,- почему это у докторов, которые его осматривали, было такое растерянное и тревожное выражение на лицах.

Новый кризис разразился совершенно внезапно. Он тихо лежал мучимый непрестанными голодными спазмами, как вдруг кто-то будто толкнул его в живот. Он вздрогнул. Никого около кровати не было. Доктора ушли копаться в книгах и спорить друг с другом.

Через несколько секунд он ощутил еще один толчок, потом еще и еще.

От страха и боли он закричал.

Он кричал минут пять. Наконец, в палату заглянула сестра.

- Вы кажется, звали меня? - небрежно спросила она.

- Живот! - простонал Олли.- Меня кто-то колотит по животу...

- Это у вас желудочные боли,- пояснила сестра, ласково улыбаясь.- Будете умнее. Нельзя так жадно...

Но в этот момент он, корчась от боли, сдернул простыню с живота и сестра остолбенела. Желудок у Олли вздулся как арбуз, только арбуз не гладкий, а шишковатый. Угловатые, неровные шишки выпирали во все стороны.

Она кинулась прочь из палаты, громко крича на ходу:

- Доктор Мэнсон! Доктор Мэнсон!

Когда она возвратилась с двумя врачами, Олли был в таком состоянии, что даже не заметил их прихода.

- Что за чертовщина?! - вскричал Мэнсон и принялся ощупывать живот Олли.

- Когда это случилось? - спросил второй врач.

- Только что, я думаю,- ответила сестра.- Минут пять назад живот у него был впалый, как обычно.

- Надо будет вспрыснуть ему морфий, снять боли, а затем сделаем рентген,распорядился Мэнсон.

Олли был в полузабытье. Его подняли с кровати и на каталке увезли в рентгеновский кабинет. Он не слышал ни одного слова из дискуссии между врачами, которая развернулась вокруг рентгеновских снимков, хотя врачи говорили во весь голос, ничуть не стесняясь его.

- Что же это за штуки, черт возьми? - оторопело спросил доктор Мэнсон.

- Похоже на ананасы и грейпфруты,- предположил озадаченный рентгенолог.

- Четырехгранные ананасы? Заостренные грейпфруты?..

- Я же не утверждаю. Я только сказал, что похоже...- оправдываясь, сказал рентгенолог.- Ну, может, не грейпфруты, а кабачки...- добавил он смущенно.

- Кабачки, ха-ха! А как они попали в его желудок? Ну ладно, он жрал, как свинья, но ведь и свинья не может проглотить такую штуку целиком!

- Давайте разбудим его и спросим.

- А он знает не больше нас,- сказала сестра.- Он пожаловался мне, что его кто-то колотит по животу. Ничего другого он нам не скажет...

- Ну и желудок у него! Никогда не слыхал ни о чем подобном,- изумленно пробормотал Мэнсон.- Знаете что? Давайте вскроем и поглядим, что там у него внутри.

- Требуется его согласие,- опасливо сказал рентгенолог.- Я понимаю, что это очень интересно, но нельзя же его резать, если он не захочет.

- Но операция нужна для его спасения. Надо же так или иначе выпустить из него весь этот ненарезанный фруктовый салат,- доктор Мэнсон снова начал разглядывать снимки.- Ананасы, грейпфруты, что-то вроде банана с кустиком на одном конце. В общем, набор больших предметов круглого сечения. И еще нечто вроде ореха... Да, маленький орешек.

- Он приходит в себя,- сказала сестра.

- Хорошо, заготовьте бланк, сестра, и, как только он очнется, заставьте его подписать, что он согласен на операцию.

***

Два ординатора в белых халатах остановились в коридоре у двери в палату Олли и прислушались. Они не очень-то походили на людей, но при беглом взгляде их можно было принять за мужчину и женщину, чего им, естественно, и хотелось.

- Все идет, как я предвидел,- шепнул Золто.- Они хотят оперировать. И орех уже заметили.

- Можно помешать им силой, конечно. Но я терпеть не могу насилия.

- Я знаю, дорогая,- задумчиво ответил Золто.- Знаю. Теперь по крайней мере ясно, что тут произошло. Станция телепортировала все, что попадало в его желудок, там наши сделали анализ и поняли, что все это продукты питания. Поскольку от нас никакого сообщения не поступило, они стали сами гадать, зачем мы шлем им пищу землян, и, наконец, решили, что нам нужны наши привычные продукты... Хорошо еще, что за первый сеанс они послали совсем немного.

- Бедняга сейчас, наверное, при смерти.

- Хватит тебе жалеть этого беднягу. Подумай о нас.

- Но как ты не понимаешь, Золто? Ведь его желудочный сок не может переварить эти совсем незнакомые ему вещества...

Поджим замолчала, так как из палаты вышла сестра, скользнув по пришельцам безразличным взглядом. За нею следом в коридор выбежал рентгенолог, физиономия которого все еще отражала то крайнее недоумение, какое вызвали у него пленки, снятые им.

- Там остался один Мэнсон,- сказал Золто.- Поджим, у меня есть идея! Пандигестивные таблетки у тебя с собой?

- А как же! Всегда ношу с собой. В этом мире, того и гляди, проглотишь что-нибудь такое, с чем наш желудок справиться не может. А они мигом все переварят.

- Отлично!

Золто отошел от двери, откашлялся и принялся кричать:

- Доктор Мэнсон! Доктор Мэнсон! Вас вызывают в операционную!

- Сразу видно, что ты насмотрелся их фильмов,- заметила Поджим.

Но уловка Золто удалась. Бормоча под нос: "Черт бы их побрал",- доктор Мэнсон выбежал в коридор. Золто и Поджим он даже не заметил.

- Теперь он один. Доставай таблетки. Быстро!

Они вбежали в комнату. Золто подержал под носом Олли маленький ингалятор. Олли мотнул головой, отвернув нос в сторону, и открыл глаза.

- Примите это, пожалуйста,- сказала Поджим, просительно улыбаясь.- У вас пройдут боли,- и она положила в рот Олли две таблетки.

Олли машинально глотнул, и таблетки отправились в желудок в дополнение к коллекции посторонних предметов, уже находившихся там. Поджим одарила его еще одной улыбкой и вместе с Золто поспешно выбежала из палаты.

Олли совсем перестал понимать, что происходит вокруг него. Не успели уйти эти странные доктора, как снова вбежал Мэнсон, кляня безвестного идиота, позвавшего его в операционную, в выражениях, которые могли бы шокировать кого угодно. Затем пришла сестра с какой-то бумагой. Олли понял, что его просят что-то подписать.

Он решительно замотал головой.

- Ну уж нет, сестрица. Подписывать я ничего не буду, хоть убей.

- Но речь идет о вашей жизни. Вы можете умереть. Нужно удалить эти штуки из вашего желудка.

- Не-ет! Резать я себя не дам.

Доктор Мэнсон заскрежетал зубами от бессильной ярости.

- Боль у вас стихла от морфия, который я вам дал. Через несколько минут его действие пройдет, и вы снова начнете корчиться. Вы должны согласиться на операцию.

- Не-ет, сэр,- упрямо твердил Олли.- Резать себя я не дам. И тут внезапно его так передернуло, что он чуть не вывалился из кровати. Живот его, и без того уже раздутый, вздулся еще сильнее, и на глазах у изумленных медиков на нем вскочила новая шишка.