Страница 1 из 5
Моррисон Уильям
Перевалочная станция
Уильям Моррисон
Перевалочная станция
Перевел с английского Я. Берлин
Может, и бывали времена, когда Олли Кейту случилалось быть сытым, но это было так давно, что он и вспомнить не мог. Он брел по узкому переулку, переводя взгляд потухших глаз с одной кучки мусора на другую. Олли был голоден, все его тело, все шестьдесят три килограмма, каждой клеточкой испытывало голод. Он был так тощ, что местами кожа, казалось, вот-вот протрется насквозь, как протерлась его ветхая одежда. Подчас Олли и сам дивился, словно чуду, прочности своей телесной оболочки - как это она за сорок два года его жизни все-таки не износилась.
Он работал у сборщика утиля. Дела его шли плохо; впрочем, они и раньше шли не лучше. Олли с классической точностью прошел первый этап схемы "из лохмотьев к роскоши". Он родился на груде лохмотьев, а потом, словно этого было недостаточно, остался круглым сиротой. Конечно, ему следовало бы поехать в большой город, поступить на работу в контору богатого купца, спасти его смазливую дочку от смерти и заполучить ее себе в жены, а вместе с ней и ее капиталы. Но почему-то схема эта не сработала. В приюте, где он провел так много безрадостных лет, экономили и на харчах, и на образовании. Когда он стал старше, его отдали в батраки одному фермеру, но для сельских работ мальчишка оказался слишком слабым и фермер отослал его обратно в приют.
Так и пошла с тех пор его жизнь - от одной неудачи к другой. Ни силой, ни ловкостью судьба его не наделила. Найти работу ему удавалось с трудом, а удержаться на ней он и вовсе не умел. А раз не было работы, не было и денег ни на еду, ни на обучение какому-нибудь ремеслу. Однажды он решил завербоваться в армию в надежде получить пропитание и хоть чему-нибудь научиться, но доктора его мигом забраковали. Армия с презрением отвергла Олли - там нужен был человеческий материал получше.
Как он умудрился дожить до своих сорока двух лет, тоже можно было объяснить только чудом. Теперь-то он, конечно, хорошо понимал, что ему осталось жить недолго. И, видно, чтобы облегчить себе переход в иной мир, он начал пить. Дрянное пойло быстрее подавляло голодные спазмы, чем дрянная пища. А потом опьянение впервые в жизни подарило ему минуты, пусть обманного, но счастливого забвения - других на его долю не выпадало...
Олли все шел и оглядывал мусор кучу за кучей, ища подходящее тряпье или пустые бутылки. И вдруг он заметил на самом краю тротуара орешек, непонятно какой, но несомненно орешек! При его удачливости внутри орешка окажется, конечно, одна гниль, но он все же надеялся на лучшее.
Подобрав орешек, Олли постукал им об асфальт и поискал глазами какой-нибудь камень. Но камней нигде вокруг не было и расколоть орех было нечем. Он не без опаски сунул его в рот и попробовал разгрызть. Попытка и впрямь была рискованная - зубы у него были порченые, как и все в его организме, и наверняка обломались бы раньше, чем треснул бы орех. Но при первом же нажиме орех выскользнул из-под зуба и попал прямехонько в дыхательное горло. Олли захрипел и беспомощно замахал руками. Он чуть было не задохнулся. К счастью, орех выскочил из горла, и через секунду Олли уже смог глотнуть воздуха. А орех, так и не разгрызенный, он нечаянно проглотил, отчего ощущение голода, как показалось ему, только обострилось.
В переулке его мешок ничем не пополнился. Вся жизнь Олли за последнее время была шествием от одной кучи мусора к другой, и чем дальше, тем меньше добычи ему попадалось. А здесь не нашлось ничего - ни бутылок из-под молока, ни стоящего лома.
В конце переулка была парикмахерская, и тут Олли поджидала величайшая, небывалая удача. Он нашел бутылку. Не молочную, нет, и не пустую! Она стояла на столе, близ раскрытого окна в задах парикмахерской. Олли рассчитал, что он дотянется до нее своей тощей длинной рукой. Можно даже не влезать в окно.
Он сделал один долгий глоток, затем другой. Виски было что надо, куда лучше всех, что он когда-либо покупал.
Когда Олли поставил бутылку на место, она была пуста.
Но странно, несмотря на отличное качество,- а может быть, благодаря ему виски не оказало на него обычного действия. Олли был совершенно трезв - ни в одном глазу! - и еще голоднее, чем прежде.
Отчаяние толкнуло Олли на дерзкий поступок, на какой он редко отваживался. Он пошел в ресторан! (Конечно, это был убогий ресторанчик - в другой бы его просто не пустили.) Да, он пошел в ресторан, сел и заказал себе еду, за которую ему нечем было платить.
Олли отлично знал, что произойдет, когда он съест все, что ему подадут. Он станет прикидываться, будто потерял все свои деньги, но, конечно, хозяина ему провести не удастся. Если тот окажется в хорошем настроении, да еще к тому же нуждается в подсобных рабочих, Олли заставят отработать на мойке посуды. Но если хозяин сердит, а мойщиков у него хватает, из Олли выколотят сапогами всю душу, а потом отправят в полицию.
Суп был густой и вкусный, правда, вкус его не вполне удовлетворил бы какого-нибудь гурмана, но так или иначе эта мешанина была едой, и Олли поглощал ее с завидным аппетитом. Но - не наелся. И жаркое, хотя в нем было полно вкусных кусков, тоже не насытило Олли. Не помогли и сладкое, и мутный кофе - Олли по-прежнему ощущал пустоту в желудке.
Официант разговаривал с поваром. Олли заметил, как он дал знак хозяину, и тот торопливо побежал на кухню. Олли зажмурился. Дело ясное, сейчас они насядут на него. Он прикинул, не успеет ли улизнуть, пока его еще не схватили. Но в зале стоял другой официант, приглядывая за посетителями, и Олли понял, что удрать не удастся.
Он набрал побольше воздуха и втянул голову в плечи, словно сейчас на него должен был обрушиться потолок.
Услышав шаги хозяина, Олли открыл глаза.
- Г-м, послушай-ка, друг, я насчет жаркого, что тебе подали...- заговорил хозяин.
- Неплохое жаркое,- бодро высказался Олли.
Он заметил струйки пота на лбу у хозяина и мысленно подивился, с чего это вдруг тому стало жарко.
- Только одна беда,- добавил он,- уж очень несытное. Я совсем не наелся.
- Несытное, говоришь? Это нехорошо. Знаешь, что? Не в моих правилах, чтобы от меня голодными уходили. Коли ты не наелся, не возьму с тебя ничего. Ни одного цента.
Олли оторопело заморгал. Это уже было выше его понимания. Но он, конечно, мигом сорвался бы с места и убежал, если бы не проклятая гложущая пустота в желудке. Она придала ему дерзости.
- Спасибо,- сказал он.- Раз такое дело, я, пожалуй, съем еще одну порцию жаркого. Может, хоть эта у меня к ребрам пристанет.
- Только не жаркого,- нервно ответил хозяин.- Тебе последнюю порцию дали. Больше нет. Возьми ростбиф.
- Э-э, г-м, это мне будет не по карману.
- Бесплатно,- сказал хозяин.- Для тебя бесплатно.
- Ну, тогда уж дайте мне двойную порцию. Просто помираю с голода.
Двойная порция проскочила в желудок Олли мгновенно, не доставив ему никакого удовлетворения. Дольше испытывать судьбу, столь неожиданно обласкавшую его, он не решился, и, проглотив еще одну порцию сладкого, нехотя пошел прочь.
Хозяин на кухне в изнеможении плюхнулся на стул.
- Я боялся, он будет требовать, чтобы с него взяли деньги. Тогда бы уж нам не выкрутиться.
- Да ну, он просто без памяти рад, что бесплатно наелся,- сказал повар.
- Ладно, теперь, если что и случится с ним, то не под нашей крышей.
- А вдруг начнут проверять, что у него в желудке?
- Все равно, на нас он в суд подать но сможет. Куда ты девал остальное жаркое?
- Вывалил на помойку.
- Закрой бак крышкой. Не хватает нам еще, чтобы все собаки и кошки в округе подохли. А в следующий раз, когда будешь браться за солонку, смотри хорошенько, чтобы на ней не было ярлыка "Отрава для тараканов".
- Ошибка вышла, со всяким может случиться,- философски произнес повар.- А знаете, хозяин, может, не надо было нам его отпускать? Может, его к доктору надо было отправить?