Страница 26 из 33
Подобные соображения определяют отношение аналитика к базовому взаимоотношению, устанавливаемому анализом между пациентом, который дает возможность узнавать себя в словах и в действии, и аналитиком как слушающей и понимающей фигурой. Слушая и предаваясь мечтанию, аналитик стремится обеспечить процесс контейнирования, создания воображаемого пространства, где могут развиваться и репрезентироваться новые смыслы (Birksted-Breen, 2012). В то же время, уделяя внимание тому, как пациент воспринимает аналитика в его роли (Bion, 1957), своим впечатлениям от анализирования, слушания и размышления, а также качествам, которые приобретает процесс создания смысла, аналитик надеется, что ему удастся отслеживать бессознательные фантазии, сформировавшие этот процесс (LaFarge, 2004a).
Два сеанса из анализа миссис А. иллюстрируют работу представленной мною модели в клинической ситуации и способ понимания происходящего процесса[18].
Находясь на шестом году анализа, миссис А., которая относится к младшему профессорско-преподавательскому составу университета, в последнее время стала беспокоиться о своем продвижении по службе. Сегодня, на первый на этой неделе сеанс, она пришла в слезах.
П.: Всю дорогу сюда я думала о рождественской вечеринке нашего отдела в субботу. Я пошла туда с друзьями, с Робертом и Джейн. Я была рада видеть их, но когда пришла пора рассаживаться для ужина, оказалось, что они без меня заняли стол, за которым больше не было стульев. Я думала, что сяду именно с Робертом, и так обиделась! Мы с ним читаем части одного и того же курса. А потом, когда раздавали награды, выяснилось, что Роберт выиграл специальный приз за свою исследовательскую работу. Я ужасно себя почувствовала. Я поняла, что он двигается наверх, к постоянной преподавательской должности, что у него есть все и что он игнорирует меня, так как видит, насколько я неуспешна. Он забыл обо мне, сидел там с другими людьми, которые быстро идут к успеху. Я чувствую себя такой неудачницей!
Жалобы миссис А. и ее ощущение, что она неудачница, – знакомые темы в анализе. Недавно мы обсуждали сложные детерминанты того, почему она видит себя таким образом. Тем не менее сегодня в процессе слушания меня захватила мощная эмоциональная реакция, новая в анализе: я чувствую себя втянутой в интенсивную идентификацию с миссис А. в описываемой ею болезненной ситуации. Я вспоминаю случай, произошедший несколько лет назад: тогда на одном из профессиональных событий я почувствовала к себе пренебрежение, и как же я была обижена! Болезненное чувство настолько сильно, что я обнаруживаю: я борюсь за то, чтобы увидеть хоть что-то за его пределами в переживании миссис А. или в своем собственном.
Какое-то время миссис А. молчит.
Наконец, восстановив равновесие, я говорю:
А.: Вы чувствуете, что Роберт отвергает вас потому, что он больше представляет собой и обладает чем-то большим, чем вы; и это чувство особенно ужасно потому, что вы уверены: дело не только в том, что произошло у вас с Робертом на вечеринке, но и в том, что он прав – вы действительно меньше представляете собой.
Миссис А. потрясенно выдыхает.
П.: О! Вы сказали именно то, о чем я думала, пока молчала. Вы будто прочли мои мысли изнутри! Правда: я чувствую, что он отвергает меня потому, что я обладаю меньшим и меньше собой представляю, чем он. Ужасно быть в такой ситуации. Я ничтожна, и он это понял.
А.: Но сейчас вы говорите не о том, о чем говорила я. Я говорила, что это то, что вы чувствовали: что Роберт увидел, что вы меньше, чем он, и что он был прав. Вы же говорите, что он действительно понял, что вы меньше, и что вы и правда меньше. Это настолько мощное убеждение, что оно воспринимается вами как факт.
П.: Это так. Мы имеем в виду не совсем одно и то же, но вы идете по правильному пути. Вы так поняли, что´ я чувствую! Вы попали в точку. Это был момент такого соединения! Я изнутри почувствовала ваше понимание, вы увидели, что´ я чувствую, и назвали это. Как бы я хотела быть такой умной, как вы! Когда я пишу или говорю, мне далеко до такого совершенства. Я чувствую, что постоянно недотягиваю. Никогда в своей работе я не буду так же успешна, как вы в своей.
Как и миссис А., я ощущаю, что между нами действительно возникло мощное чувство соединения. На самом деле весьма вероятно, что интенсивность моей идентификации с ней проявилась в моей интонации. Однако сейчас я чувствую, что она берет один фрагмент этого переживания и использует его для укрепления фантазии о том, что я, блестящая и превосходящая, подобна ее фантазии о Роберте, а она вечно сзади и меньше.
А.: Это действительно был момент соединения. Но, почувствовав это, вы не смотрите дальше и не интересуетесь, почему я так хорошо поняла ваше болезненное чувство. Вместо этого вы создаете из меня кого-то подобного Роберту, у которого есть все, тогда как у вас ничего.
П.: Потому что вы могли испытать что-то подобное? (Миссис А. рассуждает.) Нет, я так не думаю! Вы успешны. Вот вы сколько добились! Вы профессор!…На самом деле это проблема мужчин и женщин. Роберт – мужчина, у него есть что-то, чего у нас нет. Мужчинам всегда больше достается. Даже когда женщин повышают в университете, это делается для поддержания равноправия, а не из-за того, что они на самом деле так же много публиковались, как мужчины. У мужчин больше возможностей. А вы с вашим успехом – такой вот своего рода почетный мужчина! Так я думаю… Если бы я по-другому вас воспринимала, это было бы ужасно! Мы здесь – две женщины вместе, и ни у одной нет столько, сколько нужно, а у мужчин всегда больше всего! Как вообще у нас что-то может быть? Я как бы представляю себе, что и у меня пенис, и у вас пенис, но они просто схлопнулись, и теперь ни у кого из нас ничего нет!
Я чувствую, что мы ушли от боли, на самом деле в ней не разобравшись: идея о разнице между мужчинами и женщинами не вмещает тех чувств, которые были в кабинете. Я не уверена, сопротивляюсь ли я этой хорошо знакомой идее о полах или мое сопротивление связано с тем, как миссис А. к ней прибегает. Размышляя в этот момент о том, что происходит на сеансе, я замечаю: несмотря на то что я перешла из категории имущих в категорию неимущих, в этой перестановке, даже в рамках мыслительного эксперимента, миссис А. осталась неимущей. Я говорю:
А.: Вы можете представить себе, что у меня чего-то больше, чем у вас, или что у нас обеих ничего нет, но, как бы там ни было со мной и с тем, чего у меня больше или меньше, вы всегда остаетесь той, у которой ничего нет.
П.: Нет! Нет! Значит, вы думаете, что у меня, возможно, есть что-то, чего у вас, может быть, нет. Я не могу даже думать об этом. Что у меня может быть чего-то больше, чем у вас. Так никогда не будет. Вы так успешны! (Она замолкает, а потом вяло продолжает, как будто соблюдая условия бессмысленного мысленного эксперимента.) Мне кажется, я более стильная… Наверное, я лучше готовлю… Я думаю, вы мать, но у меня ощущение, что у вас только девочки. (Она перестает перечислять словно по списку, ее голос оживляется.) Это напоминает мне то, что случилось на днях. Одна девочка из группы детского сада, в которую ходит мой сын, пришла к нам в гости поиграть. Она увидела, как мой сын писает. Протянув руку, она потыкала в его пенис и яички и сказала: «М-м-м… Какие маленькие и хорошенькие!»
Миссис А. рассмеялась. Так закончился сеанс.
Размышляя о сеансе позднее, я придала наибольшее значение силе своей согласующейся идентификации с миссис А. Во время сеанса я осознавала, что переживание миссис А. болезненной исключенности вступило в резонанс с моим собственным опытом, и понимала, что таким образом сильная боль заставила нас обеих переживать отвержение как настоящее и реальное. Я сделала попытку освободиться от ощущения безусловности этого убеждения, умалив свою значимость, и теперь задумалась о том, почему миссис А. и я были вынуждены ощущать себя именно так. Я с интересом вспомнила: в тот день мне казалось, что я глубоко понимаю миссис А., что мы находимся в интенсивной связи и разделяем одно видение. Под влиянием этой фантазии я создала образ миссис А., с которым мы были абсолютно похожи и не только разделяли чувство болезненного поражения – это я осознавала, – но у нас был одинаковый спектр желаний и страхов, скрывающихся за ощущением поражения. Я задалась вопросом, как долго эта фантазия, которая теперь оказалась в фокусе внимания, оставалась фоном в моей работе с миссис А., каким моим целям она служила и какие части жизни миссис А. могли быть исключены с ее помощью.
18
Анализ миссис А. проводился на кушетке с частотой 4 сессии в неделю.