Страница 12 из 41
Каждый день репетиции, завтра показываем Вл. И-чу декорации, костюмы, гримы[110].
Люба уже служит в Парке отдыха и культуры. Лева адово пишет; дома обедаем редко.
«Вишневый сад» процветает. Прости, что пишу мало. Целую тебя. Волков целует ручку, наши приветствуют. Ольга.
Как жалко Барбоса!
Руки мои только теперь начинают приходить в норму, но еще мраморные.
Оля имеет огромный успех здесь в «Moulin rouge»[111]. Со всех сторон слышу отличные отзывы о ее игре, о ней как о необыкновенно обаятельной женщине. Обнимаю.
25. М.П. Чехова – О.Л. Книппер
10/Х-29 [Ялта – Москва]
Милочка моя Оля, я тоже прошу тебя не проклинать, что не пишу. Только сегодня выяснилось, что отчет мой приходит к концу и я могу легко вздохнуть, зная, что скоро его отошлю. Мих. Пал. нарисовал такие чудесные картограммы о посещаемости Музея, что прямо на удивление. За 1928–29 г. прошло по коврам кабинета 16 498 ног от 8 249 посетителей! Бедная Маша! Анна Арсен.[112] все еще водит и водит.
Погода совсем летняя, опять голые тела и белые башмаки. Бедненькая Еликон так и не увидела хорошей погоды. Цветов в саду богато, и деревья еще не желтеют. Море тихое, катера гудуть, моторчики пукают, и в воде +18°. Жаль и барышень, котор. жили в Гурзуфе и поотмораживали себе носы… Кстати о Гурзуфчике с его пахучими фиговыми деревьями. Сегодня приходил Роман Корнеевич и сообщил мне, что сняли с работы несоюзных[113] рабочих, которые начали было делать стенку и с которыми он дешевле условился. Союзные берут дороже, и, конечно, нужно продолжать работу, т. к. известь в яме уже растворена и могут растаскать купленный песок. Нужно продолжать работу еще и потому, что казенный инженер сам измерил количество куб. метров для союзн. рабочих и таким образом заткнул рты недовольных татар – соседей и жителей деревянных домиков. Представь себе, душенька моя, что твой участочек будет загорожен, и Роман сделает плантаж, разведет огород и насадит деревьев, и ты приедешь и будешь кушать фрукты и овощи!! Понатужься, почитай на концертах, а пока скорее пришли денег, чтобы заплатить рабочим. Роман говорит, что написал тебе, и ты, вероятно, уже получила его письмо. Он выглядит здоровее и бодрее, мечтает об стенке и об огороде. Мы шли вместе от нашей дачи до базара и беседовали о делах.
Я чувствую себя неважно физически и морально, всё ждали, что мне увеличат жалованье или дадут пенсию, но ни того, ни другого не слышно. Как тут на 95 руб. прокормиться со всеми и с индустриализацией? Чувствуешь проголодь, даже стыдно… Всё дорого безумно, то, что есть, а многого совсем нет, самого насущного. Противный черный хлеб испортил мне кишки, и я, кажется, начала чахнуть…
Хризантемы еще не начали цвести, первые цветы пришлю тебе.
Над коллективным письмом долго смеялась и очень жалела, что не была с вами, а то пропели бы: «Мы пук, мы пук цветов набрали»… Павлик, вероятно, забыл эту песенку?[114] Кланяйся ему и всем своим вкупе с Софьей Владимировной – Соничкой. Еликону напишу деловое письмо, хотя она и легкомысленна… Твоему Лорду привет и большая благодарность за память. Ты все-таки не очень пошаливай. Я видела в кино «Опасный возраст» и решила не шалить…
Ну, будь здорова, не забывай меня, находи маленький кусочек времени для письма ко мне. Я ужасно скучаю! Единственное утешение книги, но их мало. Дневники Соф. Андр. прочла. Хочется еще что-нибудь в этом роде. Целую, целую и еще целую и крепко обнимаю. Маша.
Получила ли Мар. Григор.[115] сухие лепестки роз? Ох, как мне хочется к ней!..
26. М.П. Чехова – О.Л. Книппер
2 ноября [1929 г. Ялта – Москва]
Милая Олечка, послала я тебе сегодня цветочков, да боюсь, что плохо они дойдут к тебе. Я совсем расклеилась здоровьем. Вчера у меня был сильный сердечный припадок, длился несколько часов, думала, что конец мой пришел. Доктора добились только к вечеру, когда мне стало лучше. Эти дурацкие тяжелые переживания и беганье по лестницам вконец расширили мое бедное сердце. Устало оно, и я больше не могу. Напиши о цветочках. У нас жара, в море +18°, купаются. Небо чистое. Маша.
Пиши мне, умоляю. Живется тяжело.
Год по почтовому штемпелю.
27. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
5 ноября 29 г. [Москва – Ялта]
Маша, дорогаша, милаша, какая радость эта твоя осенняя присылка цветов! Ты себе представить не можешь! Я их бережно раскладывала по сортам на столе в столовой, и теперь они стоят на всех столах в моей комнате, как будто их только что принесли из сада – чудесно доехали. Сейчас принесли твою открытку. Маша, не хворай, умоляю, приезжай скорее в Москву. Когда приедешь? Целую тебя за последнее чудесное письмо – спасибо. Деньги Роману давно отправлены.
У нас осень тоже стоит прекрасная. Сегодня посвежело только. Балкон еще не замазан.
Савва выехал!!![116] Ты не узнаешь комнату! Выбелили, оклеили, стоят Любины вещи, стало уютно, мило, и серьезно. Она уже ходит на службу, встает в 7½, тихо, как мышка. С Левой живут дружно, хорошо.
А вчера была Кундасова в новом берете и с продранным локтем. Была Мария Григор.[117] – спрашивала о тебе. Она все не может устроиться, и с детьми возится – сын не может продолжать ученье.
Сегодня прочла известие о смерти Анны Ал. Гольденвейзер – туберкулез.
Я очень занята – еще не сдали «Дядюшкин сон»[118] – и я уже репетирую одну небольшую, но милую сценку в толстовском «Воскресении» – графиню Чарскую. В театре смена министерства, обливание грязью друг друга[119], тяжело, т. е. тяжела форма – как это делается. Радостного вообще ничего не слышишь, только в работе спасенье. Недавно прочли[120] по-франц. «La dame aux camelias» – очень волнительно и приятно. Лорд уже неделю гостит в Ленинграде, через неделю приедет. Я что-то нигде не бываю. В день нашей годовщины[121] хотели остатки «стариков» собраться у меня, да заболел Грибунин, я ослабела, у меня темпер. была ниже 36° – расклеилось дело[122]. Лева «в нервах» – уже начал репетировать в театре свой «Город ветров».
Володя был болен, у него было рожистое воспаление на ноге пониже коленки – ему взрезали – оказался гнойник. Я очень волновалась.
Маша, уже поздно. Целую тебя нежно и благодарно. Наш дом тебя приветствует и ждет, Джюдди пожимает тебе руку. Твоя Оля
28. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
11 ноября 1929 г. Москва [В Ялту]
Маша, дорогая, я тебе забыла написать в последнем письме, что мы отправили вещи в Гурзуф – вещи из Саввиной комнаты, т. к. их некуда было девать (Люба въехала со своей обстановкой): пружинную кровать с продавленными Саввой матрацами, платяной небольшой шкаф, диванчик мягкий (тоже продавленный) и большое зеркало с подзеркальником. Отправлено сие малой скоростью, на твое имя в Ялту. Пересылаю тебе дубликаты и только прошу уведомить Романа, по приезде вещей, чтоб он перевез их в Гурзуф. За что буду очень благодарна тебе. А вещи там пригодятся.
110
«Дядюшкин сон» готовили В.Г. Сахновский и К.И. Котлубай, художником был приглашен ленинградец М.П. Зандин, чьи декорации оказались неудачными. Но прежде всего провальной была сама постановка. Через месяц после этого показа, 6 ноября 1929 г., Н. – Д. писал в Америку Бертенсону: «Вообразите, что из совершенно безнадежного «Дядюшкина сна» я, кажется, сделал хороший спектакль. Если это так выйдет, я уж и не знаю, что о себе думать!» А через две недели после премьеры, 15 декабря, он сообщал тому же корреспонденту: «”Дядюшкин сон” сдан. Хвалю себя. Из совершенно безнадежного сумбура сделал очень живой и сильный спектакль. Но интереса он, как и следовало ожидать, не возбуждает, т. е. не будет привлекать» (Бертенсон, с. 61).
111
Фильм был снят в Великобритании, премьера состоялась 22 марта 1928 г.; О.К. Чехова играла главную роль, Парисию.
112
А.А. Асеева, экскурсовод в Доме-музее; близкая родственница поэта Н.Н. Асеева.
113
Т.е. не состоявших в профсоюзе.
114
Хор из оперы-пародии М.Н. Волконского – В.Г. Эренберга «Вампука, невеста африканская».
115
М.Г. Гуревич.
116
С.С. Морозов, квартировавший в семье О.Л.
117
Видимо, здесь речь о М.Г. Гуревич.
118
В тот же день О.Л. писала М.П. Лилиной за границу о работе над этой пьесой: «…у меня совсем расстроилась моя Марья Александровна и не желает сочетаться со мной тем замечательным тайным браком, который дает так много радостей на сцене. Это меня очень огорчает и убивает […]. Вся ненормальная, затянувшаяся неприятная атмосфера работы над «Дядюшкиным сном» очень меня утомила, охладила, и теперь, когда надо подбирать вожжи и подводить итоги, у меня как будто и нет самой сути. […] Владимир Иванович меняет все мизансцены, и уже от этого одного пьеса становится на рельсы. […] Со мной все та же история, по его словам: гонюсь за красками, а рисунок не ясен. А по-моему, я рисунок знаю, но несогретый рисунок меня не волнует, по своей нелепости в работе залезаю вперед, прыгаю, падаю духом, и теперь мне кажется, что я ничего не умею» (ОЛК-Ч, ч. 2, с. 163–164).
119
Пользуясь отсутствием К.С., приведшего в театр и утвердившего там на посту замдиректора бывшего бухгалтера алексеевской фирмы Н.В. Егорова, назначенный «красным» директором М.С. Гейтц при поддержке молодежной «пятерки» добился через Наркомпрос снятия его с должности.
120
Вероятно, как это было и в Гурзуфе, читали вслух в узком кругу близких.
121
Речь об очередной годовщине открытия театра.
122
В цитируемом выше письме к Лилиной О.Л. продолжила, что происходило потом: «В этот вечер я читала во Втором университете (Чеховский вечер), а потом все же поехала к Качаловым, захватила бутылочку «Абрау» и фруктов, и мы втроем, плюс Пыжова, тихо посидели» (там же, с. 164).