Страница 36 из 47
С каким наслаждением из окна вагона любовалась «нашей» лунной ночью, широкой, величавой, любовалась таинственным туманом, заросшими речками, пригорками, березками… Может, это сентиментально, но я умилялась, а когда подъезжала к Москве, то сердце прыгало и я перекрестилась и, кажется, прослезилась. Глупо это?
Анна Егоровна угостила меня вкусным русским обедом, я разоблачилась, вечером вымыла голову, ноги и легла в чистую мамину постель. Сегодня явились «дела» и мне легче. Утром побежала на квартиру, видела Машу с вставленными зубами, видела безумного Luck’a, кот. только умеет неистово молчаливо прыгать без передышки на пришедшего, т. ч. и разглядеть его нельзя было толком. Он стал большой, грызет все решительно, корзинку свою изгрыз, Маше юбку всю изгрыз, т. ч. она его привязывает в кухне иногда.
Драпировщик делает твой диван, в квартире все так же, все закрыто. Ездила за обоями. Большой мой диван, верно, придется оставить у мамы, очень он громоздок. Не могу найти Егорова, чтоб заказать столовую[433]. С квартиры он съехал в Кунцево, а адреса никто не знает. Спрошу завтра Денисова[434]. К 10-му думаю, что оклеят, тогда возьму мебель из склада и буду ее перебивать, хочу просто парусиной, вроде декорационного холста. Самое дешевое и лучшее. Занавески из редины суровой; спальню сделаю почти белой, это будет хорошо с оранжевыми орлами. Столовую не знаю еще. В кабинет хочу обои светло-зеленоватые гладкие с широким бордюром, с суровым это вяжется. Мамаше посмотрю завтра обои. Сейчас вечером опять была на квартире и нашла твое письмо. Как мне тебя жалко, что ты так страдаешь от жары, и опять это безводье! Как это ужасно. Завидую тебе, что ты приобретаешь двух подруг, столь прелестных[435]. Влад. Ив. мне сегодня уже говорил, что видел тебя. В театре еще никого почти нет[436]. Я ходила за деньгами, ибо прогорела. Вл. Ив. занят декорациями «Горя от ума». Я счастлива, что опять в Москве и в театре. Хочется поскорее устроить свой уголок, начать работать.
Я удивлена, что Лулу поехала в Тифлис, давно уже ничего о них не знаю, только Костя писал. Страшно хочу видеть деток.
Неужели ты будешь сидеть до ноября в Ялте? Это невозможно. Маша твоя горюет и страшно желает, чтоб ты приезжала раньше. Отчего не пишешь, как довольна дворником. Неужели сад засох? Как цвели розы? Что изменилось в саду? Ты ничего не пишешь.
Как мне хочется перелететь и побыть в комнатах Антона, пожить там совсем одной, только чувствовать его всюду и везде, посидеть на его скамеечках. Кабинет в чехлах, или все как при нем было? Я вижу каждую мелочь, где и как она стояла, все, все…
Ну, будь здорова, целую мамашу и умоляю не хворать и быть героем. Целую тебя, Ивана, если он у вас. А где София Влад.? Оля
Все последующие письма О.Л. к М.П. за этот год хранятся: ОР РГБ, 331.77.20. Год по содержанию.
32. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
15-ое августа [1905 г. Москва – Ялта]
Сегодня день твоих именин, милая Маша. Поздравляю. Телеграмму получила?
Твое последнее письмо меня успокоило. По-видимому, ты чувствуешь себя хорошо и покойно.
А я уже киплю, беспокоюсь, и сердце бьется иначе, чем летом. Хочется поскорее устроиться, чтоб не думать о каждодневной жизни. Квартиру оклеили, посмотрим, что будет с мебелью. Егоров меня надувает, не приносит рисунок, а мне хочется, чтоб к 1-му сент. все было готово. Столовая у меня вышла зеленая, кабинет синий, а спальня белая. Я, когда приехала из-за границы, мне не хотелось ничего тусклого, fané[437], и в этом настроении я выбирала обои. Мамашину спальню оклеили вчера, я еще не видела готовой. Завтра мою гарсоньерку вычистят, и послезавтра я беру мебель из склада. Пока живу у мамы. Здесь все устроено, а у тебя мне пришлось бы водворяться, перевозить белье, etc. Так уже лучше.
Третьего дня обедали у меня Ваня с Соней. Она совсем не поправилась и выглядит скверно. Иван, по-моему, выглядит лучше. Я им много рассказывала о Норвегии.
В театре у нас кипят, все бодрые, энергичные. Залаживаем «Драму жизни», а теперь принимаемся за «Детей солнца». Приход Горького и Андреевой вышел незаметным совершенно, точно они только что вчера были в театре. Пьеса хорошая, но я, кажется, Горького как писателя не очень люблю. Многое мне кажется банальным, давно известным, злободневным, нет настоящей поэзии, лиризма, одним словом, нет настоящей красоты, понимаешь, того, что захватывало бы душу, заставило бы трепетать. Все трезво, поучительно. У меня там отличная роль, очень сильная; непосредственная, сильная натура – богатая вдова-купчиха, не очень интеллигентная, бывшая замужем за богатым стариком, кот. ее бил, и теперь ей хочется быть «человеком»; она без памяти любит ученого, «как угодника Божьего», по ее выражению, и отбивает его от жены, но прямо говоря ему это. Ученый-химик ничего не понимает, ему вообще не до женщин, он жену любит, но тоже как будто не видит ее, и жена тяготится этим, любя его также. Эта пара благополучно объясняется и не расходится, вдова приходит в себя и дружит с его женой, умоляя ее, чтоб она сделала из нее «человека».
Профессора-ученого играет Станиславский и Качалов[438], жену – Германова, сестру ученого – Андреева – больная, боящаяся жизни девушка, сходящая с ума в 4-м акте. Есть хорошая роль хохла-ветеринара (Лужский или Грибунин[439]), кот. вешается в конце. Остальные роли – слесаря, пьяного поручика, няньки, горничной – играют Москвин, Громов, Лось, Литовцева, Муратова[440]. Художника, влюбленного в жену ученого, – Леонидов. Пьесу пришлю тебе прочесть, как только можно будет. Моя Малания[441], по-моему, самая интересная женская роль.
Терезиту в «Драме жизни», как и всю пьесу, думаем играть в новых тонах, в новом стиле, конечно, только оставаясь при этом живыми людьми.
Горький, по-моему, постарел, похудел и эспаньолку отпустил. М.Ф. пополнела и как будто постарела немножко. Поселяются они в д[оме]. гр[афа]. Ностица, без детей[442].
Была я недавно в Пушкине, смотрела репетиции нашей «Студии». Очень интересно поставлена «Смерть Тентажиля» Метерлинка [443]. Мне кажется, Мейерхольд нашел верную ноту. Хорошо будет, верно, «Шлук и Яу» Гауптмана[444], вещь не важная, но стиль чудесный, фижмы, боскеты, лорнеты, вычурные манеры. Ульянов сделал удивительно интересные макеты. Им очень довольны. Денисов тоже там работает.
Кончаю вечером. Была днем на экзамене[445], потом обедала в одиночестве, потом были посетители, а сейчас только я вернулась с кладбища. Промерзла, хотя вечер чудесный, свежий, закат удивительный по краскам. Уже темнело, когда я сидела на могиле, как-то особенно чисто выделялись белые кресты, красные зубчатые башни, горели лампадки… Как чудесно, должно быть, цвела липа… Могила зеленая стоит, цветы отцвели. Завтра повезу одних белых цветов. Я давно уже не плакала. Сегодня могла бы целый вечер реветь и переживать…
Экзамены у нас довольно веселые. Такая галерея проходит, что мое почтение. За оба дня принята безусловно только одна – моя protégée, присланная Зевакиным из Ялты, т. е. она-то петербуржанка, только лето была на юге[446]. Она мне много читала – мила необычайно, 19-ти лет, очень развитая, много читавшая, с большим вкусом. Сегодня всех в восторг привела. Читала Бальмонта, Ал. Толстого, а в конце прочла рассказ Антона «После театра», и это было самое лучшее. Она из очень хорошей семьи, сегодня была у меня ее мать, очень милая дама, расспрашивала, стоит ли дочери идти на сцену. Девочка эта на высших курсах, но мечта ее – сцена и сцена. Если бы у меня была лишняя комната, я бы ее сейчас к себе взяла, так она мне нравится. Я матери обещала заботиться о ней и устроить ее[447]. Но если бы ты видела остальной зверинец – это что-то колоссальное. Что они все думают о сцене? Большинство показывает только процесс чтения, без малейшего намека на что-либо выразительное, художественное. Иные до того смешны, что нет сил сдерживаться, и вся комиссия еле крепилась. Горький присутствует. Одна девица читала его «Буревестник» с таким азартом, так махала рукой, что мы думали, она стул разломает, становилось жутко. Горький чуть под стул не съехал. М.Ф. опять вводит какой-то противно фамильярный тон. Конст. Серг. страдает, т. к. надо изворачиваться, подлаживаться. Мне одно ужасно больно. Неужели теперь в театре будет царить Горький? Ведь это ужасно. После того как наш театр впитал в себя всю красоту, все благородство, изящество, поэзию и лиризм Чехова, неужели теперь все это смахнет Горький с своими поучениями; ведь он скорее публицист, его пьесы не останутся в литературе. А он уже готовит 2-ю пьесу[448], чтоб дать ее еще в этом сезоне. Это ужасно, это мучительно. Ты это понимаешь? И Горький с своими пьесами не даст показать театру новые приемы. В 4-м акте холера, народ гонится за доктором, бьют народ по головам досками, опять грубость, крики, истерики. Не то, не то всё это. Не надо было этой паре возвращаться к нам. С Саниным М.Ф. мирилась у Качаловых и говорила ему, что она никогда не допустила бы его ухода, но что она была в это время чем-то сильно расстроена и не могла вмешаться. Вранье все. Я с ней постараюсь быть еще дальше, чем была, хоть она и он зазывали меня в «Эрмитаж» слушать Вяльцеву[449], но я хотя и пошла, но одна, сидела с Званцевым[450], подошел Вишневский, Маклаков.
433
Владимир Евгеньевич Егоров (1878–1960), художник, оформивший несколько спектаклей в МХТ; вначале был принят в Студию на Поварской как бутафор.
434
Василий Иванович Денисов (1862–1922) в Студии на Поварской оформлял «Снег» С. Пшибышевского и «Комедию любви» Г. Ибсена.
435
Очевидно, О.Л. в данном случае имеет в виду Лулу и свою кузину Лёлю.
436
Сбор труппы был назначен на 7 августа; в этот день Горький читал труппе своих «Детей солнца».
437
Поблекший, выцветший (франц.).
438
12 августа К.С., так и не полюбивший горьковской пьесы, отказался от роли Протасова.
439
«Хохла-ветеринара» Чепурного играл Лужский, Грибунин – Якова Трошина.
440
Москвин играл Назара Авдеевича, Лось – его сына Мишу, Громов – слесаря, Литовцева горничную Фиму, Муратова – няньку Антоновну.
441
У Горького – Мелания.
442
Имеются в виду их дети от первого брака.
443
11 августа «многие из труппы» ездили в Пушкино смотреть «летние работы» Студии на Поварской.
444
«Шлюк и Яу» ставил В.Э. Репман; именно этой постановкой предполагалось в октябре официально открывать студию.
445
Речь об экзаменах в школу при МХТ.
446
Николай Андреевич Зевакин (1867–1942), врач, владелец туберкулезного санатория в Ялте; после революции работал в Гребневе под Москвой.
447
В 1905 г. были приняты в Школу В.Л. Вендерович, В.С. Врасская, А.Г. Коонен; речь идет о Врасской.
448
Речь, видимо, о «Варварах».
449
Анастасия Дмитриевна Вяльцева (по мужу Бискупская; 1871–1913), эстрадная певица.
450
Николай Николаевич Званцев (1870–1923), певец, драматический актер, режиссер; служил в МХТ с 1903 по 1911 г.; брат художницы Е.Н. Званцевой.