Страница 21 из 47
Год по содержанию.
11. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
30-е июня [1902 г. Москва – Ялта]
Ты мне почему-то не пишешь, милая Маша. Не хочется? Бог с тобой. За отсутствие Антона я не получала ни единого известия из Ялты. На другой день его отъезда, кажется, пришло от тебя письмо на его имя, кот. и ждет его.
Дни мои проходят однообразные, тягучие. На меня опять нападает отчаяние, что я никогда не буду чувствовать себя здоровой. Так медленно идет поправка. Думаю о каждом лишнем шаге, прислушиваюсь болезненно к малейшей больке в животе. На воздух не хожу. Равнодушна я стала ко всему или болезненно раздражительна. Читаю много. Странно думать, что есть где-то жизнь, шумная, яркая, красивая жизнь. А главное, мне ничего не хочется. Даже в пустяках, в еде – я способна жевать каждый день одно и тоже и пить сливки, к кот. я, слава Богу, попривыкла, а то пила как лекарство.
Будь добра, Маша, напиши мне, сколько моих рубашек и платков в Ялте, или нос. платков нет? Я все перепутала и привожу в порядок свое белье, хочется знать, не затеряла ли в Питере во время болезни. Напиши все, что лежит в Ялте. Тебе это не трудно?
Антон приезжает 2-го июля.
Мы с Элькой красим холст, и я мастерю себе халат. Воротник буду вышивать вроде самаровского полотенца[267].
Поцелуй мамашу, кланяйся всем. Целую тебя и желаю отдыхать за лето. Твоя Оля
Год по содержанию.
12. М.П. Чехова – О.Л. Книппер
1 июля [1902 г. Ялта – Москва]
Милая Оля, ты не думай, что я не хочу тебе писать, я просто не могу и не могу… Я уже несколько раз принималась тебе писать, но всякий раз невыносимый клубок в горле заставлял меня бросать и убегать, куда глаза глядят. Писать хотелось много и долго. Знай, что я желаю тебе всего хорошего и главное поскорее поправиться. Мать очень благодарит за письмо. Э.Ив. Бартельс благодарю за телеграмму, и если я ее побеспокоила – прошу прощения.
Погода в Ялте чудесная, жары нет. Будь же здорова и счастлива. Целую тебя. Маша.
Мамаша кланяется.
Год по содержанию.
13. М.П. Чехова – О.Л. Книппер
8 июля [1902 г. Ялта – Любимовка]
Милая Оля, письмо твое пришло в мое отсутствие – я была в Бахчисарае и потому немного запаздываю с ответом. Вот что у тебя осталось в Ялте: сорочек ден. – 7, ночн. – 2, простынь 4, одна из них маленькая худая. Полотенец 11 разных, наволоки 2, большая и маленькая, 1 подвязка, 2 платка нов., 2 пары чулок, 1 лиф. Две бумазейных кофты роз. и бел. Две шерстяных – новая серая и полосатая кустарная, белое кустарное платье, 2 капота, красный и бурый, и пара кисейных кофт. Вот и все. Если нужно будет что-нибудь привезти, то привезу с удовольствием, с братом Иваном можно раньше прислать.
У нас наступили жаркие дни и полнейшее безводье, из колодца ведро приходит пустым. Уже две недели как дождя нет ни капли! В общем, погода приятная, ветра нет. Гурзуф насилу очистила от учителя, он живет теперь со своим семейством в школе и продолжает в мое отсутствие пускать на ночлег своих знакомых в наш домик, противно спать теперь на грязных постелях. Посади свинью за стол…
Будь умницей, поскорей выздоравливай. Почему не поехала во Франценсбад? Куприн с молодой женой в Ялте[268], завтра я завтракаю с ними у Елпатьевских. Альтшуллер вернулся грустным очень, я его вчера видела в саду, он, к сожалению, в мое отсутствие был у мамаши, поговорить не пришлось.
Антошиных простынь осталось только четыре – на две перемены. Это очень мало. Если ты взяла несколько в Москву, то сунь ему в чемодан, когда он поедет в Ялту или уж купи ему в Москве и пришли. Здесь дорого да и финансов [?] мало.
Будь здорова еще раз, целую тебя. Маша.
Кланяйся Антоше. Мамаша кланяется тебе.
Год по содержанию.
14. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
16-ое июля [1902 г. Любимовка – Ялта]
Спасибо, милая Маша, за отчет о белье, а то я растерялась. О простынях Антона не беспокойся, они пропасть не могли. Я взяла 4 для него же, т. к. моих не хватило бы в Москве. У него простынь довольно. Я купила 2 скатерти и дюжину салфеток и уже все подрубила здесь, отошлю метить. Ночными рубашками обзавелась наконец. Четыре мне купила мама, а две заказала у Бомбичевой, т. к. материал мы, помнишь, купили с тобой.
Я поправляюсь, отъедаюсь и пришла уже в норму, но хожу все еще без корсета, и хожу осторожно. Животик мой все-таки увеличен, и это меня беспокоит. На днях съезжу к Штрауху. Все-таки я не прежняя, и пока кисель. Болезненность в животе ощущается. Как это все долго! Волосы мои начали отчаянно падать, и если будут так продолжать, то останусь лысой.
Живем мы удивительно покойно и беззаботно. У Антона отличное настроение, все удит рыбу и компонует пьесу[269]; скоро, верно, засядет писать. Ест (не сглазить бы!) все решительно и помногу, пьет молоко и сливки. Господи, если бы он всегда так ел! Сегодня поймал порядочную щуку и массу ершей, из кот. завтра будет уха.
На днях приезжает старуха Алексеева[270], ее дом рядом с нашим. Ходит к нам одна девица Смирнова[271] (их дача недалеко) 15-ти лет, они родственники Алексеевых. Она, по-моему, очень талантливая художница совсем новой школы. Она показывала свои работы, и Антон очень одобрил. Конечно, она еще очень юна и учится еще, но интересно пишет и с фантазией. Погода все время почти хорошая, теплая, было жарко. Девицы Смирновы катают меня на лодке, и я упиваюсь красотами милой речонки Клязьмы.
Я при таких харчах и без движения, без работы разжирею здесь адски. Читаю много, Вишневский возит книги из библиотеки. Погуливаю, сижу в лесу и пьянею от воздуха. Нашла белый гриб около самого дома. Очень здесь славно, липы цветут, аромат удивительный. Поцелуй мамашу. Напиши, как съездила в Бахчисарай, отчего ничего не писала? Работаешь ли? Тоже ничего не пишешь? С кем ездила и приятно ли? Что делаешь целые дни? Ответь поскорее и попространнее.
Целую тебя крепко, и люби меня по-прежнему. Оля
Год по содержанию.
15. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
23-е июля [1902 г. Любимовка – Ялта]
Мне хочется тебе написать, милая Маша, а между тем чувствую, что тебе не особенно приятны мои письма, и знаю почему. Ну, молчу, а то опять начну объясняться, а все, что у меня на душе, не то что не напишешь, а даже, пожалуй, и не расскажешь, трудно.
Я о тебе ровно ничего не знаю. Как ты живешь, чем занята – обо всем молчишь! Может, намек, чтобы и я молчала? Ты избегаешь быть откровенной со мной, а потому и я не знаю, как поступать, и когда думаю о нашей встрече, не придумаю, какая она будет, – какая нота будет доминирующая.
Мне здесь очень покойно и хорошо, и я боюсь начинать жить, тереться среди людей. Удивительно хорошее впечатление оставит во мне Любимовка. Мы с Антоном здесь размечтались.
Вчера приехала «маманя». О нашем покое заботятся ужасно, и при каждом появлении какой-ниб. барышни, лица у прислуги делаются неприятными; даже, говорят, благовестить запретили громко. А церковь здесь же, рядом, летняя, славненькая, и слышно пение, когда сидишь в саду или на террасе.
267
«Чудесное оригинальное полотенце» на деревянном блюде подарила А.П. и О.Л. 12 декабря 1901 г. М.А. Самарова, одна из любимых Чеховым актрис (Марина в «Дяде Ване», Анфиса в «Трех сестрах»).
268
Женой А.И. Куприна в феврале 1902 г. стала М.К. Давыдова, приемная дочь владелицы «Журнала для всех» А.А. Давыдовой.
269
Речь о замысле «Вишневого сада».
270
Елизавета Васильевна Алексеева (1841–1904), мать К.С. («маманя»).
271
Речь о Наталье Сергеевне Смирновой (1887–1950-е гг.), двоюродной племяннице К.С. 27 декабря А.П. писал жене: «Сегодня получил тьму писем с рисунками, с излияниями, с поздравлениями – от всех барышень Смирновых. Наивнее и талантливее всех написала Наташа, художница».
Подробнее о ней, о жизни А.П. в Любимовке и прототипах героев «Вишневого сада» см. в двухтомной работе Г. Бродской «Вишневосадская эпопея» (М., Аграф, 2000).