Разлом

– Так всю неделю подводы на Западный вокзал гоняли. А там куда – мне не докладывали.

– Так, погоди, погоди, пацанчик, – вышел вперед Алекс. – Вообще все уехали? Может, какой дежурный офицер остался?

– Вчера сидели какие-то, двери стерегли. А под утро последние сейфы вывезли – и все. Нету никого. Заперто.

– А ты сам-то кто? – с подозрением спросил Дед. – Татушку покажи.

– Да я местный, – рассмеялся паренек. – Работал тут при конюшне вестовым. Теперь-то уже точно никто…

Все переглянулись с немым изумлением в глазах.

– И не надо на меня так смотреть, – пробормотал Ударник. – Я и сам ни черта не понимаю. Не было такого никогда, чтобы вот так взять и все в одночасье бросить.

– А может, нас и не бросали? – ухмыльнулся Алекс. – Может, прямо сейчас к нам на заставу прибыл чрезвычайный курьер с пакетом от командования. Стоит такой, таращится на головешки и репу задумчиво чешет…

– Ребята-а-а-а, – жалобно простонал Гольм. – Не хочу, конечно, вас от печальных вздохов отвлекать… Но, может, уже пора бы и пожрать?

– И выпить, – веско добавил Алекс.

Ударник протяжно вздохнул.

– Ладно, пошли.

Ресторанчик «Кремень и лён» располагался в полуподвале старого доходного дома на Диагональной улице и за минувшие полтора года практически не изменился. По крайней мере так казалось на первый взгляд. Раньше из приветливо распахнутых дверей заведения лилась живая музыка, слышался звон посуды и раздавался веселый смех подвыпивших компаний, теперь же посетителей встречала гнетущая тишина, а возле входа маячил, привалившись к косяку, здоровенный детина, внешность которого не предвещала заглянувшим на огонек гостям ничего хорошего.

– С оружием нельзя, – мрачно пробасил вышибала, перегораживая ногой в грязном сапоге проход. – Сдавайте стволы и тогда проходите.

– Ни фига себе фейс-контроль, – хохотнул Алекс, – а паспорт показать не надо?

– Мы пограничники, – отодвинув спутников плечом, выступил вперед Ударник.

– Да хоть святые небесные братья Первого Кузнеца, – смерив его презрительным взглядом, отозвался охранник, – сказал же, с оружием нельзя. Повторить?

Ромка и Алекс удивленно переглянулись. Бойцы Корпуса пограничной стражи хоть и не обладали привилегиями экстерриториальности, какими располагали те же железнодорожники, но все-таки имели в клондальском обществе определенный вес и пользовались авторитетом. Судя по всему, так было лишь до недавнего времени. Предсказания офицера из дивизионной комендатуры начинали понемногу сбываться: отношение местных жителей к пограничникам явно изменилось, причем оно отнюдь не сделалось благосклоннее. Теперь с ними общались без малейшей толики былого уважения, причем вышибала явно наслаждался произведенным эффектом и растерянным видом визитеров.

– Я хотел бы заметить… – начал было Иван, но громила грубо перебил его:

– Сдавайте стволы или проваливайте. Точка.

– Ударник, дай сюда автомат, – устало вздохнул Алекс. Иван обернулся, удивленный столь непривычной покладистостью своего коллеги, славившегося дурным нравом и готового устроить склоку даже на ровном месте, однако тот лишь покачал головой и протянул руку: – Дай. Сюда. Автомат.

Ударник помедлил, но все же снял с плеча «калаш» и вручил его своему спутнику.

– Теперь вы, – обернулся Алекс к Деду и Гольму.

Клондалец расстался с винтовкой охотно, с явным облегчением, а на губах Ромки зазмеилась едва сдерживаемая ехидная улыбка. Кажется, он начал понимать.

– Дед, и ножик, пожалуйста.

Роман, согнув ногу в колене, приподнял штанину, вытащил из закрепленных на лодыжке ножен десантный нож и протянул его Алексу рукоятью вперед.

– Они безоружны, уважаемый, – обернулся к охраннику Алекс. – Теперь мои друзья могут пройти?

Верзила неохотно убрал ногу с прохода. Ударник, растерянно оглянувшись, ступил в полумрак ресторанчика, сопровождаемый подозрительным взглядом крепыша, следом вошел, чуть прихрамывая, Гольм, а последним внутрь скользнул Дед, сделал несколько быстрых шагов и развернулся по направлению ко входу. Выставив руку, он ловко поймал брошенный Алексом автомат Ударника, собственный ствол и винтовку Гольма, а спустя мгновение исчез вместе со всем арсеналом где-то в глубине зала.

Громила протянул было лапу, чтобы ухватить невозмутимо шагнувшего через порог Алекса за шиворот, но замер, изумленно хлопая глазами: его запястье само собой оказалось вывернуто в крепком захвате, а возле горла сверкнул сталью остро отточенный клинок.

– Дружок, мы все прошли в заведение без огнестрела, как ты и просил, – медовым голосом пропел Алекс, чуть надавливая острием ножа на шевельнувшийся кадык, – насчет холодного оружия уговора не было. А теперь внимательно посмотри мне в глаза и подумай: убью я тебя или нет, если ты сейчас дернешься.

Алекс глядел на него пристально, не мигая, исподлобья. Верзила поднял взор и шумно сглотнул. Понял: убьет.

– Ну, вот и умница, – произнес тот, ослабевая хватку, после чего ласково потрепал вышибалу по небритой щеке. – Бди, пупсик.

Внутри ресторана тоже были заметны резкие изменения: небольшая полукруглая сцена, где раньше выступали музыканты и даже играл на барабанах сам Ударник в первые дни своего пребывания в Центруме, выглядела пустынной и заброшенной, клавесин с опущенной крышкой покрывал толстый слой пыли. Посетителей почти не наблюдалось. Складывалось впечатление, что владельцы заведения давным-давно сменились, и это не пошло ему на пользу.

Ромка занял один из свободных столиков в глубине зала, аккуратно расставив стволы возле стенки, остальные без возражений присоединились к нему. С кухни доносились приятные ароматы жареного мяса и грибной подливки, однако к ожидающим официанта путникам никто не спешил. Оглянувшись, Иван заметил, как давешний охранник вразвалочку подошел к сверкающей хромом ресторанной стойке, сказал что-то бармену в белом переднике, тот бросил в их сторону быстрый взгляд и молча кивнул. Потянулись долгие минуты ожидания. В конце концов Алекс, потеряв терпение, ухватил за рукав пробегавшего мимо мальчишку с влажной тряпкой в руке и велел тому немедленно позвать официанта. Официант вскоре явился, молча, без всякого приветствия разложил на столе толстую кожаную папку с меню и, отступив на шаг, принялся с безразличным видом разглядывать потолок.

– Я возьму мяса, вареные овощи и салат, – сказал Ударник. – Да, и принесите бутылку красного джавальского.

Гольм заказал печеные клубни цивалы – местного аналога земной картошки – и свой любимый глинтвейн, а Дед решил полакомиться жаренными в масле оладьями в кисло-сладком соусе. Алекс попросил принести пару стейков с зеленью и сыром.

– И еще полштофа водки, – добавил он, – похолоднее.

– «Оннельская слеза»? – уточнил на всякий случай официант.

– Годится.

Официант что-то чиркнул карандашом в блокноте и, подхватив меню, исчез, словно его и не было.

– Что дальше делать будем? – обвел взглядом своих товарищей Иван. – Есть какие-нибудь соображения?

– В Марине ехать надо, – пожал плечами Ромка, – в Центральный Штаб. Только там, пожалуй, знают, что за чертовщина тут творится.

– В Марине, говоришь… – Иван вздохнул и устало потер ладонью лоб. – С одной стороны, разумно. С другой – трудновыполнимо. Из Антарии в Марине только один путь, железной дорогой через Гранц, затем – вдоль границы с Сурганом, по краю Разлома. А с другой стороны там горы. Железка по долине идет, а она узкая, как бутылочное горлышко. Если Сурган полезет в Клондал, этот путь они перекроют в первую очередь.

– Но ведь пока не полезли же? – робко возразил Гольм. – Или все-таки думаешь, будет война?

Принесли заказанное, официант принялся с гулким стуком расставлять на столе тарелки и салатницы. Алекс, не теряя времени, нацедил себе в узкий высокий бокал водки из запотевшего графина, глотнул, высоко запрокинув голову, прикрыл лицо рукавом, шумно втянув носом воздух, и тут же набулькал следующую порцию.