Попутчики

Помолчав немного, Иван Прокофьевич тихо спросил:

- Ваша жена так ничего и не поняла?

Петр Сергеевич тоже тихо, почти шепотом ответил:

- С радостью послал бы вас ко всем чертям, но, судя по всему, вы догадались.

- Не догадался, любезный, а вычислил - есть разница. - Иван Прокофьевич открыл жестяную коробочку, которую держал в руках. По купе поплыл цветочный аромат.

- Петр Сергеевич, не одолжите мне ваш замечательный набор ножей? Никогда не знаешь, что в дороге может понадобиться... И в какой момент.

Сосед достал из кармана американский набор и осторожно положил на стол.

Иван Прокофьевич открыл перочинный ножик и разрезал кусок мыла из жестяной коробочки.

- Я задумался, почему перспектива обыска никого не испугала. Сколь ни странно, но именно это подсказало мне разгадку. Кто бы ни был тот, кто взял -кольца - Надя, ваша жена или вы, времени на то, чтобы спрятать находку, было очень мало. Возня с вещами в полутьме привлекла бы внимание соседей. Но спрятать украшения можно было, еще находясь в туалетной комнате. Вопрос - куда? В карман? Это возможно, но я не заметил ни у кого беспокойства по поводу обыска. Ваша жена упомянула, что оставила на мойке мыло для вас. И у вас с собой редкая вещь - дорожный набор. Вы им дорожите, носите в кармане брюк.

Пока Иван Прокофьевич говорил, он крошил разрезанные половинки мыла. И вдруг, как фокусник, протянул собеседникам ладонь - великолепные камни торжественно сияли даже в полумраке.

Кнарик ахнула и прижала руки к пылающему от радости лицу. А Петр Сергеевич пожевал губами, потом обреченно махнул рукой:

- Да, так все и было. Я не вор, но тут не смог устоять. И я не хотел, чтобы Леночка знала. Времени это заняло немного: я разрезал ножом мыло пополам, соскоблил с каждой внутренний стороны немного. Засунул кольца, развел мыльную стружку и соединил половинки вместе.

- Да, я почувствовала душистый запах в мойке, когда искала украшения, - вспомнила Кнарик, - но зачем вы это сделали?

Петр Сергеевич горько усмехнулся.

- Как вам объяснить? Да вы и не поймете. Моя Леночка... Мне приходится тратить на нее так много! Я влез в долги, экономлю на всем, но... Вот сейчас мне удалось обмануть ее, чтобы не брать билеты в мягкий вагон. Знали бы вы, чего это мне стоило!

- А зачем вы ее поощряете? - возмутилась девушка, - Объясните ей, что нельзя так жить!

- Что вы, она сразу же бросит меня! Знаете, сколько у нее поклонников! А как я буду без нее жить? Я потому и кольца взял: хотел продать их и устроить Леночке шикарный отпуск.

Кнарик открыла рот, чтобы ответить: прекрасно он проживет без такой ведьмы на шее, но увидела, как Иван Прокофьевич чуть заметно покачал головой. Он взял колечки и вложил их в ладонь девушки.

- Что будем делать, Кнарик? Вы будете писать заявление о краже? Мы можем прямо на вокзале в Кисловодске пойти в отделение милиции.

- Что? Н-н-н-ет, пожалуйста, не надо ничего! - девушка чуть не заплакала, - Я не хочу, чтобы Петра Сергеевича судили! А пусть никто ничего не знает.

- Это ваше право, Кнарик, хотя, признаться, я рад. Я и на работе устал от... выполнения своего долга. Иной раз хочется от него уклониться.

- Иван Прокофьевич, а кем вы работаете? - осторожно спросила Кнарик.

- Начальником отдела уголовного розыска Центрального административного управления, - улыбнулся попутчик, - и так мечтал в дороге отдохнуть немного, с удовольствием пообщаться с нормальными людьми. Петр Сергеевич, возвращайтесь к супруге, а случившееся будем считать недоразумением.

Петр Сергеевич кивнул и, сгорбившись, шаркая ногами, побрел к себе. Казалось, он сразу состарился лет на десять. Глядя ему вслед, Кнарик сжимала в кулачке злосчастные кольца, обещая себе, что никогда не забудет полученного урока. Потом повернулась к Ивану Прокофьевичу и встретилась с ним взглядом. И вновь у нее возникло чувство:ему не нужны слова, чтобы знать сокровенные мысли других.