Страница 113 из 135
Таи остановила прислугу и спросила, где ей найти хозяйку. Ей указали на маленькую смуглую женщину, чьи косы спускались ниже талии. Она энергично указывала в строну подсобных помещений и хмурила брови, когда слушала, что ей говорят в ответ.
Таи приблизилась к ней, выжидая удобного момента, и робко спросила:
— А не могли бы вы дать мне комнату?
— Конечно, дорогая. Что с тобой случилось? — Мавка участливо осмотрела девушку, отметив и ее изодранную одежду, и рану на ноге.
— На нас напало чудовище недалеко от берега.
— Да, тут такое часто случается. И что же ты, совсем одна?
— Я ищу свою сестру. На наше село напали.
— Что же, здесь рабов нескончаемая река. Завтра пойдешь, может и узнаешь что. Если повезет, сможешь выкупить. Только не надейся сильно. Вон как глазки заблестели. Ну ладно, пойди-ка Сохия, покажи девушке комнату, ту, что выходит на бараки. Маленькая, но зато тебе по карману.
— Я смогу заплатить.
— Тогда, наверное, хочешь еще и подкрепиться?
— Да. Чего-нибудь горячего я бы поела с удовольствием.
— Сохия принесет тебе горячей воды и ужин. Нечего такой молоденькой девушке сидеть среди пьяных проходимцев.
Таи поселили в крохотной комнатушке, куда не долетал шум из общего зала. Она смогла помыться горячей водой, и буквально проглотила дымящееся мясное рагу. Она даже не заметила, как провалилась в сон.
Не слышала Таи, как среди ночи замок на ее двери тихо заскрипел, как негромко застучали сапоги, и только когда ей закрыли рот и завернули в простыню, девушка проснулась и попыталась сопротивляться.
А в это время черноокая Мавка клала в руку бородачу пару монет. И тот, довольно улыбаясь, направился в переулок, где его облепили сразу несколько женщин, демонстрируя свои прелести.
Глава 27
Сколько они не спали, Кира уже не помнила. Знала только, что впереди остался последний рывок — один портал, отделявший ее от прежнего мира, теперь такого далекого. Аргус не мог передвигаться с той же сверхъестественной скоростью, как и раньше. Когда Кира поняла это, у нее чуть не подкосились ноги от охватившей ее паники и страха. Он терял силу, а вместе с ней из его тела уходила и жизнь.
Они нашли каких-то летающих тварей на ближайшем рынке и неслись на них от портала к порталу. Кира меняла уставших животных на переправах и постоялых дворах.
Аргус старался скрыть, насколько быстро заклятье Волшебников завладевало им, проникало к жилы, как яд. Он видел глаза Киры, испуганные и огромные. Иногда в них отражалось ночное небо, отблески костра на привале, но не эти огни заставляли их светиться изнутри. Каждый раз, когда у нее появлялась возможность, она старалась коснуться его, провести рукой по плечу, прижаться губами к щеке. Невидимый барьер между ними исчез. Но он не знал, радоваться этому или, наоборот, жалеть, что ее чувства проявились только сейчас. Он не видел шансов на успех. Аргус смирился со своей судьбой — что толку паниковать? Лишь отравить последние дни жизни.
Он помнил рассказы о том, как ушел его отец. Медленно, испытывая нечеловеческую боль. Это была пытка. Волшебники мстили за нарушение условий контракта.
Что ж, Аргус был готов. Он лишь жалел о том, что им с Кирой не удалось по-настоящему узнать друг друга, неспешно делить дни, полные новых открытий, и ночи, упоительные ночи любви.
Они лишь слегка попробовали на вкус то чувство, которое сейчас стремительно набирало обороты, освобожденное от предрассудков, всего наносного и несущественного.
Но поступить иначе он просто не мог. Если бы он отдал Киру Волшебникам, пока он искал бы выход, от нее могло ничего и не остаться.
Мимо пролетали реки, леса, горы, города мелькали, как картинки из книг. Но окружающее Аргус воспринимал как-то отрешенно, будто он уже начал отдаляться от всего этого. И только одна Кира по-прежнему волновала его, притягивала взгляд, заставляла сердце томно вздрагивать и ныть.
В жаркой пустыне мира Низших, шагая по красному песку под небом, на котором неподвижно висело два солнца и четыре луны, Кира вдруг остановилась и резко обернулась к нему.
Здесь она впервые поняла, что мир, действительно, не ограничивается только ее планетой. Здесь она была ранена и Аргус нес ее, пока рана не затянулась под воздействием волшебного порошка. Здесь разбилось ее представление не только об устройстве Вселенной, но и о самой себе. Она начала долгий путь к новой девушке, проницательной, сильной, смелой, девушке, которая полюбила и теперь могла потерять того, кого только недавно обрела.
— Не смей умирать, Аргус, — сказала Кира так резко и отрывисто, будто отдавала приказ.
— Как скажешь, — усмехнулся он.
— Ты теперь все, что у меня есть.
— Не говори так, малыш, — Аргус заправил ее выжженные солнцем волосы под легкую зеленую накидку, которую она набросила на голову, спасаясь от палящих лучей.
— Знаешь, когда ты нес меня через эту дикую землю, а моя кровь капала прямо тебе под ноги, я ненавидела тебя.
— Знаю.
— Никогда не думала, что все так круто переменится.
— Я тоже. Но знаешь, я не жалуюсь, — он провел пальцем по ее потрескавшимся от невыносимой жары губам.
Кира отвернулась, пытаясь скрыть брызнувшие из глаз слезы, и пошла, печатая шаг.
Аргус догнал ее в несколько шагов, развернул и впился в кровоточившие губы, ощущая соленый привкус крови и ее слез. Смерть стала такой реальной, что он дорожил каждой минутой жизни. И несмотря на протестующие возгласы и легкое сопротивление, он уложил Киру на землю, нащупал ее грудь, и, продолжая целовать, опустился сверху, ощущая ее хрупкое, но податливое тело под собой. Столетия казались одним мгновением, каждый следующий вдох — последним, а потому и близость имела необыкновенный вкус жизни — острый, пьянящий, желанный. В ее глазах был страх и надежда, желание и отчаяние. Этот коктейль пускал сердце в галоп, отдаваясь пульсом в ушах. И хотя она не принимала его ласк, боясь, что это последние их мгновения вместе, что он дарит ей воспоминания напоследок, он не мог отступить. Или ты берешь от жизни все и сейчас, или ты не живешь. Он поступал так всегда и не собирался сейчас изменять своим принципам. И вскоре она уже льнула к нему, впиваясь зубами в его шею и плечи, когда он ритмично и резко двигался внутри нее.
Они преодолели ловушки расставленные у входа в портал, и их словно затянуло невидимыми нитями в искаженное пространство прохода.
Лес стоял мрачный и словно уснувший. В Крым пришла зима, хотя и теплая, но безрадостная.
Знакомый запах морозной свежести и хвои ударил в ноздри. От резкой смены температуры Кира задохнулась. Аргус стряхнул темноволосой головы сухие сосновые иглы.