Страница 19 из 40
— Спокойной ночи, — сказал Этуотер.
— Спокойной ночи, — сказал мистер Наннери. — Спокойной ночи.
— Старый негодник, — сказала Сьюзан. — Вам надо встретиться с ним как-нибудь в другой раз. Он вам понравится.
Слышно было, как мистер Наннери ввалился в квартиру.
— А по-моему, он очень славный.
— Спокойной ночи, дорогой, — сказала она. — И огромное вам спасибо за ужин.
— Спокойной ночи, — сказал Этуотер.
12.
Узнав Носуорта по быстрой — даже после обеда — походке, Этуотер поспешил за ним, однако догнал его, только когда Носуорт завернул за угол. Увидев Этуотера, Носуорт сказал:
— Я иду на выставку Реймонда Прингла.
— Я тоже.
— Его отца я терпеть не мог. Однажды мне довелось сидеть с ним рядом на званом обеде в Манчестере. Любопытно посмотреть, какие такие картины пишет сынок.
До галереи они дошли вместе. Поклонники живописи Прингла были немногочисленны, но настойчивы; желающих купить его картины собралось меньше, чем хотелось бы самому Принглу, но они были — и набиралось их достаточно, чтобы выставка себя окупала.
— Нет, каталог мне не нужен, — сказал Носуорт похожему на обезьяну старику в униформе, который сидел у входа и при их появлении засеменил им навстречу. Время было обеденное, и галерея пустовала. Директор галереи, молодой человек, сам только что вернулся из ресторана; он стоял посреди зала в черной шляпе и беседовал с какими-то двумя старухами. Этуотер услышал, как кто-то из них переспросил: «Учелло или Утрилло?»[18]. Носуорт быстро переходил от картины к картине и бормотал себе под нос: «О Боже, о Боже…».
Большинство картин Этуотер уже видел, но он рассматривал их вместе с Носуортом; некоторых натурщиц он знал лично, и ему хотелось лишний раз убедиться, что это именно они. Старухи ушли, а молодой человек, директор галереи, снял шляпу и, сев за небольшой столик в углу, начал перебирать вырезки из газет.
— Не сказал бы, что выставка пользуется оглушительным успехом, — сказал Носуорт. — Тем не менее, кое-что, я вижу, уже продано.
— Зал скоро заполнится. Сейчас ведь обеденное время.
Директор галереи скрепил булавкой пачку газетных вырезок и, бросив их на стоящий на столе поднос, широко зевнул, после чего встал и подошел к Носуорту.
— Не знаю, интересуетесь ли вы современным искусством, — начал он. — Современное искусство — забавная штука. Когда видишь картину первый раз, совершенно не понимаешь, что хотел сказать художник. Кажется, что картина висит вверх ногами. А потом, спустя какое-то время, к ней привыкаешь, и ее смысл постепенно проясняется.
— Спасибо, — сказал Носуорт. — Мой друг объяснит, если мне что не понятно.
— Вон та работа очень любопытна.
— Чем же?
— Отлив изображен с настроением, вам не кажется?
Носуорт некоторое время пристально вглядывался в картину, а затем отвернулся и стал смотреть в другую сторону.
— Это деревушка под Марселем, — сказал молодой человек. — Я был там.
— Вот как?
— У нас есть здесь и кое-какие рисунки художника, если они вас интересуют.
— Спасибо, в следующий раз.
— У нас вообще много интересных работ, — сказал молодой человек. — Все крупные современные живописцы. Но есть и не современные. На любой, можно сказать, вкус.
— Как-нибудь вы мне их обязательно покажете. Все до одной. А сейчас, к сожалению, я очень тороплюсь и должен, увы, бежать.
— Я к вашим услугам, — сказал молодой человек, прислонившись к стене и сунув руки в карманы. — Вам они понравятся, я в этом нисколько не сомневаюсь.
— Смею вас заверить, мне лучше знать, что мне понравится, а что нет, — не без яда заметил Носуорт, но молодой человек пропустил его слова мимо ушей.
Носуорт опустился на стул и долгое время сидел молча, глядя перед собой отсутствующим взглядом. Этуотер тем временем смотрел картины других художников — их в галерее было всего несколько. И тут в дверях возник сам виновник торжества — он был зол и взволнован.
— Привет, — сказал Прингл Этуотеру и, повернувшись к молодому человеку, спросил:
— Еще что-нибудь продалось?
— Думаю, удастся пристроить «Девичий стан».
— Кому?
— Такие сведения мы не даем.
— Не даете? — процедил Прингл. — В таком случае, раз уж я застал вас, чего мне все утро сделать не удавалось, хотел бы задать вам вопрос: что происходит с каталогом?!
— А чем вам не нравится каталог?
— Тем, что ошибок в нем не меньше, чем в школьном сочинении.
— Дали бы нам тексты заранее, не было бы ошибок; я, например, ваш почерк совершенно не разбираю, — буркнул молодой человек и, лениво оторвав спину от стены, вновь уселся за стол. Людей в галерее с каждой минутой становилось все больше.
— Утром народ был? — спросил Прингла Этуотер.
— Могло быть хуже, — обронил Прингл. Он пребывал в таком раздражении, что не мог говорить и, нервно потирая руки, молча бродил из угла в угол.
— Боюсь, мне пора обратно в музей, — сказал Носуорт.
Поклонники живописи Прингла продолжали прибывать. Появилась Лола. Она была в плаще и в разноцветном шарфе на шее. Этуотера она увидела сразу:
— Я на минутку. Убегаю, — сообщила она ему.
— Я тоже.
— А ты почему?
— Надо на работу.
— Не хочешь пойти со мной в кино?
— Нет.
— Почему?
— Работы полно.
— Но сегодня вечером ты ведь ко мне придешь?
— А как же, конечно.
— Очень хороши, правда? — сказала Лола, имея в виду картины Прингла.
— Да, очень.
— Эти портреты тебе кого-то напоминают?
— Всех сразу.
Галерея заполнилась. В воздухе чувствовалось напряжение: казалось, посетители в себе не уверены. Пришли все знакомые Прингла, было и несколько журналистов, с которыми Прингл постоянно ссорился. Сам Прингл пребывал в таком раздражении, что разговаривать с ним было невозможно; он стоял в углу и кусал ногти. Барлоу, Верелст и мистер Шейган вошли почти одновременно. Мистер Шейган купил каталог. Барлоу остановился, осмотрелся и подошел к Этуотеру.
— Реймонду удалось собрать неплохую компанию, — сказал он и внимательно посмотрел на Лолу. Этуотер их познакомил.
— Я послал Харриет Твайнинг приглашение. Как ты думаешь, она придет? — спросил Прингл, подходя к Этуотеру.
— Кто ее знает.
Про себя же Этуотер подумал, что Харриет придет вряд ли. Он слышал, как Барлоу говорит Лоле: «Зашли бы как-нибудь», и как Лола дает ему свой номер телефона.
— Сам понимаешь, мне наплевать, придет она или нет, — продолжал Прингл. — Но приглашение решил послать.
— Ну, мне пора, — сказала Этуотеру Лола. — У меня встреча.
— До свидания.
— У видимся сегодня вечером, — сказала она и вышла из зала, поправляя шарф.
— От этой девушки ты не отделаешься никогда, — сказал Барлоу.
— И что ты мне в этой связи предлагаешь? У тебя есть для меня на примете кто-то еще?
— Нет, — сказал Барлоу. — Боюсь, что нет.
Собравшиеся говорили одновременно.
— Не знаешь, как зовут вон того черноволосого, который пришел прямо перед тобой? — спросил Этуотер.
— Верелст. Он иногда покупает у меня картины, — ответил Барлоу.
Они с интересом наблюдали за тем, как наслаждается живописью мистер Шейган. Каждую картину он рассматривал очень внимательно, как будто выставлена только она одна. Когда он проходил мимо них, Барлоу сказал:
— Привет, мистер Шейган.
— Мистер Барлоу! Выставка, доложу я вам, — первый класс.
— Вы, я вижу, любитель изобразительного искусства.
— Да, обожаю картины.
— В самом деле?
— Когда я осенью был в Париже, — сказал мистер Шейган, — я заплатил тридцать тысяч франков за картину вдвое меньше этих.
— Вот человек, который их написал, — сказал Этуотер. — Он может писать и картины поменьше. — И с этими словами он ухватил за локоть Прингла, который в унынии бродил по залу.
— Рад встрече, мистер Прингл, — сказал мистер Шейган. — У вас потрясающая выставка.