Страница 17 из 40
— Напрасно вы жалуетесь. Фрукты очень хорошие — просто сейчас не сезон.
Сьюзан наполнила свой бокал и сказала:
— А вы славный. Приезжайте как-нибудь ко мне. Я живу бог знает где, с отцом. Он вам понравится.
— Расскажите мне про него.
— Рассказывать особенно нечего. Забавный коротышка с усиками. Похож на моржа.
— Чем он занимается?
— Он неудачник.
— Неудачник в чем?
— Сейчас уже ни в чем, — сказала Сьюзан. — Неудачник на пенсии. Вы обязательно должны с ним познакомиться.
— Почту за честь.
К их столику нетвердой походкой подошел Вочоп. Шел он медленно, как бы ощупывая ногами пол. Сел, сложил руки на столе и сказал, обращаясь к Этуотеру:
— И как вам Сьюзан?
— Я читал про вас в сегодняшней вечерней газете, — сказал Этуотер.
Вочоп провел рукой по волосам.
— Вы не поверите, — сказал он. — Вы не поверите, сколь обременительна слава для человека моего склада. Как это тяжело переносить! Вы даже представить себе не можете, как тяжело!
— Надеюсь, вы пришли в себя после балканского ликерчика.
Вочоп лишь отмахнулся — его любимый жест.
— Ну-с, красавица, — сказал он, поворачиваясь к Сьюзан, — и когда же вы собираетесь опять мне позировать?
— А когда вам удобно?
— Может, на следующей неделе?
— Ради Бога.
— Как насчет четверга?
— Давайте.
— В четверг, стало быть.
— В обычное время, — сказала Сьюзан. — Если не будет получаться, я вам позвоню.
Вочоп встал и низко поклонился. Он выпил слишком много рейнвейна. Они видели, как он, хоть и не без труда, добрался до своего столика, сел и обнял сидевших по обе стороны от него девиц. В этом положении он мог беспрепятственно раскачиваться на стуле.
— Мы должны договориться, когда вы придете в музей, — сказал Этуотер.
— А когда вам было бы удобно?
Официант принес мясо.
В дверях появились Харриет Твайнинг и Артур Гослинг.
— Ты так долго искал бумажник, — говорила Харриет, — что я подумала, уж не хочешь ли ты, чтобы за такси заплатила я.
Она была в вечернем платье, и вид у нее был совершенно счастливый. Увидев Сьюзан, она сказала:
— Привет, дорогая. Какой на вас прелестный костюмчик.
— Харриет, как ты мила!
— Дорогая, ты великолепна!
— Как дела, Сьюзан? — спросил Гослинг, молодой, совершенно лысый, сильно смахивающий на загнанную гончую человек в двубортном смокинге. Вид у него был куда менее счастливый, чем у Харриет.
— Ты бы как-нибудь позвонила, — сказал он. — А то мы уже тысячу лет не виделись.
— Позвоню.
— Пошли, — сказала Харриет. — Увидимся, милочка.
Она скорчила гримаску и прошла вместе с Гослингом к своему столику. Этуотер видел, как Вочоп встал и направился к ним.
— Вы ведь друг Андершафта, не так ли? — спросила Сьюзан.
— А вы его знаете?
— Да, мы были знакомы. Говорят, белых женщин для него больше не существует.
— Он в Нью-Йорке.
— Надо бы туда съездить.
— Я возьму вас с собой.
В ресторан в своей смешной маленькой шляпе и с незажженной трубкой во рту вошел Барлоу.
— Кто-то мне говорил, что сегодня здесь будет Джулия, — сказал он, поздоровавшись с Сьюзан и Этуотером. — Вероятно, ошиблись.
— Я ее не видел.
— Неважно. Я просто решил зайти посмотреть, здесь ли она. Только и всего.
— Может, она придет позже.
— Что ж, зайду еще раз, коли так, — сказал Барлоу и удалился.
Они приступили к еде. Мясо было отменным.
Этуотер краем глаза наблюдал за Сьюзан. Маленькие белые ручки, красные ноготки, на запястье красивый браслет. Она сняла шляпу и повесила ее на вешалку за своим стулом. Теперь, когда он сидел рядом с ней, ему было легче поверить в ее существование. В полумраке ресторана она казалась более реальной, чем обычно, и, хотя она по-прежнему была непохожа на всех остальных, сегодня в ней было меньше потусторонности, эфемерности.
— Можем взять еще одну бутылку этого вина, — сказал Этуотер.
— Вы и в самом деле покажете мне ваши секретные экспонаты?
— Конечно.
Он закурил и сказал:
— Как жаль, что мы не встретились раньше.
— Теперь придется наверстывать упущенное.
— Вы так прелестны.
Она ему улыбнулась.
Он еще раз повторил, что считает ее совершенно обворожительной, и стал думать, как бы выразиться иначе, не так пошло, но тут высокая дама, та, что устраивала вечеринку, подошла к их столику и сказала:
— Я не помешаю? У меня такие скучные спутники. — И она пристально, без тени улыбки, уставилась на них обоих своими большими, водянистыми, как у коровы, глазами.
— Это мистер Этуотер, — сказала Сьюзан. — Он собирается показать мне неприличные экспонаты в своем музее.
— Так вы коллекционер? — спросила высокая дама, ничуть не удивившись.
— Я являюсь хранителем национальной коллекции, — отчеканил Этуотер.
— Как это замечательно, — пресным голосом восхитилась высокая дама. Она села за их столик, и Этуотер налил ей вина.
— Харриет сегодня совершенно неотразима, согласитесь? — сказала Сьюзан.
— Вы и сами выглядите превосходно, Сьюзан.
— Я такая толстая.
— Дорогая моя, это я толстая.
— Мне надо сесть на диету.
— Под Мюнхеном есть одно место, куда надо обязательно поехать, если хочешь похудеть. Говорят, там очень хорошо.
— Милдред туда ездила?
— У Милдред нервы.
— Там что, и нервные болезни тоже лечат?
— Милдред ездила к другому специалисту, в Версаль. Вообразите, он заставляет мыть полы. Шестимесячный курс, дорого безумно. Милдред сказала, что после этого курса она почувствовала себя другим человеком. Кроме того, по вечерам там читают вслух Кроче[16]. Если не понимаешь по-итальянски, чувствуешь себя ужасно. Впрочем, слушать заставляют в любом случае.
— Курс рассчитан только на женщин или на мужчин тоже? — спросил Этуотер.
— Я могу узнать у Милдред, если вы тоже хотите поехать, — сказала высокая дама. И смерила его безразличным взглядом своих больших водянистых глаз.
— Я — вряд ли, — произнес после минутного раздумья Этуотер.
— Вот и зря, — сказала Сьюзан.
Один из сидевших с высокой дамой мужчин встал и вслед за ней подошел к их столику. Он был того же возраста, что и высокая дама, и тоже очень хорошо и стильно одет. Черноволосый, с мешками под глазами и с мясистым носом, он, тем не менее, был совсем не дурен собой и на еврея походил мало. Усы у него были закручены так, словно он служил в Королевской конной гвардии, однако, если присмотреться к нему повнимательнее, становилось ясно, что к королевским гвардейцам он никакого отношения не имеет. Вместе с тем вид у него был вполне бравый.
— Почему вы нас покинули? — обратился он к высокой даме.
— Познакомьтесь, это мистер Верелст, — сказала высокая дама. — Вы ведь знакомы со Сьюзан, не так ли?
— Да, мы, кажется, встречались.
— Несомненно, встречались.
— Вы разрешите мне с вами посидеть? — спросил Верелст.
— Конечно, — ответил Этуотер. — Официант, еще один бокал, пожалуйста.
У одной из девиц, смазливой натурщицы с большим, уродливым ртом, сидевшей за одним столиком с Вочопом, случилась истерика. Ее визгливый смех разносился по всему ресторану. Хохотала она так громко и надсадно, что казалось, она горько рыдает. Вочоп и вторая девица, та, что была похожа на Лолу, смеялись тоже — правда, не так громко.
— Вочоп сегодня в ударе, — сказала высокая дама.
— Во время войны мы одно время служили с ним в одной роте, — сказал Верелст.
— И каким он был тогда?
— Примерно таким же, как сейчас. Мог, правда, под любым предлогом расстрелять за дезертирство.
— Не знаю, как вам, а мне мой Вочоп нравится, — сказала Сьюзан. — Вы так о нем говорите, потому что оба ему завидуете.
— Лично я ничего против него не имею, — сказал Верелст. — Правда, если долго с ним общаешься, голова кругом идет, но в целом он парень что надо.
— Я слышала, что он хочет жениться на одной из этих девиц, — сказала высокая дама.