Страница 79 из 84
Как отличить олигарха от обычного бизнесмена? Нередко говорят, что, мол, олигархи — это понятие, взятое из «лихих 90-х», тогда как сегодня наш бизнес уже не является олигархическим. Или даже конкретнее: олигархи правили страной, отняв власть у избранных народом политиков, тогда как сегодня государство вернуло себе свои полномочия.
На самом деле всё обстоит не совсем так. Олигархами в свое время стали называть сравнительно узкую группу бизнесменов, получивших собственность от представителей власти на особо выгодных условиях. По сути, это были «назначенные» бизнесмены. Точно так же как были (и есть) назначенные властью парламентарии. Иными словами, в России сформировалось еще в 1990-х гг. три разновидности чиновников. Во-первых, политические чиновники, непосредственно управляющие страной (бюрократия). Во-вторых, экономические чиновники, управляющие крупным бизнесом (олигархи). В-третьих, юридические чиновники, управляющие законотворческим процессом (депутаты).
Путин, конечно же, не уничтожил олигархическую систему правления, как утверждает у нас официальная пропаганда. Он интегрировал олигархов в свой политический режим, сделав взаимовыгодным сосуществование правящей группы с крупным бизнесом. В этом смысле олигархи сохранились. Они управляют страной вместе с ведущими политиками и силовиками при законотворческой поддержке депутатского корпуса. Но будет ли путинский политический режим для олигархов выгоден и в перспективе?
Значение олигархических капиталов для нынешней политической системы состоит в том, что они фактически представляют собой второй госбюджет. Им может управлять лично Путин при поддержке своего политического аппарата. Он неподконтролен ни министерству финансов, ни даже пропутинскому депутатскому корпусу. И данные о размере этого бюджета никогда не обнародуются.
Любой олигарх понимает, что переданная ему государством собственность может быть в любой момент у него отнята, как у Ходорковского, а значит, он в любой момент должен быть готов передать часть своих доходов для решения важных государственных задач. Или, точнее, не государственных, а окологосу- дарственных — тех, которые важны непосредственно для правящей группы.
К олигарху может прийти некий политик или генерал. Возможно, музыкант или бывший сосед очень высокопоставленного государственного деятеля. А может быть, не сосед, а его партнер по дзюдо или коллега по работе в органах. И этому человеку на офшорный счет надо будет перевести соответствующую денежную сумму. В пределах разумного, естественно. Так, чтобы эта сумма не подрывала олигархический бизнес. Поскольку олигархическое правление в современной России взаимовыгодно для всех сторон, в нем участвующих.
Не стоит думать, будто этот второй бюджет просто исчезает в чьих-то карманах. Он выполняет важные функции. На эти деньги строятся политические кампании. Не обязательно официальные. Кто-то же должен содержать так называемые «фабрики троллей», обнаруженные недавно в Санкт-Петербурге. Или снимать скрытой камерой грязные видео про оппозиционных политиков. Какие-то суммы необходимо переводить на содержание фондов известных деятелей культуры, высказывающихся во время предвыборных кампаний в поддержку Путина. Что-то, наверное, перепадает и зарубежным политикам, которые вдруг внезапно начинают испытывать страстное желание хвалить правящих в России «демократов чистой воды». А уж кондотьеров, сражающихся за свободу регионов, недавно еще ни о какой свободе не думавших, точно не профинансируешь иначе как из тайных фондов, остающихся вне общественного внимания.
Олигархи не возражают против того, что их «стригут» ради осуществления подобных операций. Выгода от сохранения олигархического режима, в котором они ворочают миллиардами, перекрывает ущерб от вынужденных трансферов. Причем, в отличие от рядового бизнесмена, которого могут обстричь полностью, олигархи всегда имеют возможность апеллировать лично к Путину или, во всяком случае, к фигурам, весьма высокопоставленным.
Но всё это выгодно им лишь до тех пор, пока перспективы своей деятельности в России они оценивают как благоприятные. Лишь в таком случае инвестиции в политиков и троллей имеют смысл. Если же перспективы режима становятся сомнительными, им проще вывести деньги из России и осесть за рубежом. Причем сделать это тем быстрее, чем больше шансов попасть в какой- нибудь черный список за содействие путинской политике.
Контролировать вывод олигархических капиталов из страны Путин никак не может. Поскольку офшоры создаются как раз ради того, чтобы генералы и музыканты держали там деньги, необходимые для укрепления режима. Иными словами, олигархи получают карт-бланш на создание офшоров, и сколько они их создадут, сколько и куда выведут капиталов, не проконтролирует никакая госслужба. Любому ретивому чиновнику сразу дадут по носу: не суйся в офшоры, которые вне твоей компетенции. А когда выведенные из России миллиарды перестанут работать на путинскую систему и просто растворятся между Каймановыми островами, поздно будет заниматься деофшоризацией.
Любят ли Путина чиновники?
Бюрократический аппарат, включая силовиков, является важнейшей опорой нынешней политической системы. Эти люди больше всего выиграли за время правления Путина. Разрастающаяся коррупция позволяет им иметь доходы, сопоставимые по размеру с доходами бизнеса, но при этом не вкладывать в дело своих капиталов и не нести никаких рисков в случае провала.
Неудивительно, что чиновничество стремится в максимальной степени содействовать сохранению режима. Однако, как и в случае с бизнесменами, вчерашнее процветание не обязательно оборачивается будущими успехами. Бюрократия в обозримой перспективе будет всё меньше выигрывать от сохранения нынешней политической системы, несмотря на то что с коррупцией по- настоящему никто не борется и на накопленные коррупционерами доходы никто не покушается.
Дело в том, что благосостоянию бюрократии мешают два одновременно развивающихся процесса. С одной стороны, экономические трудности сокращают общую «взяткооблагаемую базу» России (как сокращают они и налогооблагаемую базу), поскольку нельзя взять с предпринимателей больше того, что они зарабатывают. С другой стороны, вчерашние успехи чиновничества на ниве обирания бизнеса сформировали весьма привлекательную картину для многих молодых людей, раздумывающих вслед за Владимиром Владимировичем (Маяковским, естественно) «сделать бы жизнь с кого». Делать они ее собираются не с товарища Дзержинского (как советовал в свое время классик советской поэзии), а с тех нынешних силовиков и чиновников, которые хорошо зарабатывают на взятках, распилах, крышеваниях и откатах.
Итак, спрос на взятки становится с годами всё большим, а предложение на этом рынке — всё меньшим. Если при плохой экономической конъюнктуре из бизнеса будут вытрясать душу, наши предприниматели просто уведут капиталы в офшоры, а то и вообще отправятся доживать свой век за границу, где, конечно, нет таких доходов, как во вчерашней России, но нет и таких рисков, как в России завтрашней. Происходящий в последние годы быстрый отток капиталов за рубеж показывает, что многие в бизнесе уже не связывают свои перспективы с Россией, а если на тех, кто еще пока связывает, навалятся без меры всякие прихлебатели, то отток капитала еще больше ускорится.
В общем, в будущем нам следует ожидать двух важных изменений. Во-первых, благоразумным чиновникам придется как-то затягивать пояса, чтобы не потерять возможность кормиться с бизнеса. Во-вторых, неблагоразумные чиновники, готовые сегодня хоть выжигать страну целиком, лишь бы им регулярно платили положенное, окажутся в какой-то мере объектом антикоррупционных дел. Наша власть на удивление терпима к коррупции, но не настолько же, чтобы ради интересов отдельной группы бюрократии подрывать экономическую базу своего собственного существования.
Как ни парадоксально, но политический режим, основанный на коррупции, в перспективе вынужден будет коррупцию притормаживать, сознательно идя на ссору с частью бюрократии. Однако и бюрократия в этой ситуации рассорится с политическим режимом.