Страница 70 из 84
Демократ совсем уже открывает рот, чтобы подтвердить это предположение, но тут телевизор начинает рассказывать народу о ситуации на Украине.
— Не обязательно сразу же станет лучше, — говорит честный демократ, косясь на экран. — Но рано или поздно, конечно, станет.
— Похоже, что все-таки поздно, а не рано, — резюмирует народ, глядя в телевизор на свежеотставленного Яценюка. — В общем, нет Путину альтернативы.
В этот момент Яценюк исчезает, а экран гаснет из-за отключения электричества. Народ с помощью небольшого числа букв выражает всё, что он думает о любимой родине, властях предержащих и приватизации тока в розетке.
— Вот-вот, — воодушевляется демократ. — Надо же что-то делать.
— И впрямь, — кивает народ, — пора Путину написать.
— Вот ... — возмущается демократ, используя то небольшое число букв, которыми народ только что охарактеризовал ситуацию с электричеством. — Неужели ты в него веришь?
— Да не очень, — соглашается народ. — А у тебя есть иное предложение?
Не будем дальше развивать этот диалог, поскольку на такой вопрос может последовать лишь один конструктивный ответ: давай выпьем.
У тех людей, которых мы условно обозначили термином «демократ», и у тех, которые столь же условно обозначены термином «народ», существует вполне понятная рациональная логика. Но эти две рациональные логики на удивление несовместимы между собой.
Демократы не могут поддерживать лидера, при котором жизнь в стране становится хуже. Они полагают, что надо делать всё возможное для трансформации власти. Именно так поступают избиратели в демократических государствах, и поэтому уровень жизни там существенно выше, чем у нас.
При этом народ не понимает, какой смысл голосовать за тех, кто всё равно не может победить. По большому счету, нет даже смысла разбираться в их взглядах и программах. Нет даже смысла копаться в интернете, отыскивая политическую информацию и отвлекаясь от переписки в социальных сетях. Когда в России действительно что-то реально можно будет изменить, нам об этом скажут по телевизору. Включаешь — а там диктор вдруг заявляет:
— Как выяснилось на XX съезде «Единой России», президент Путин допускал культ своей личности, покровительствовал внезапно выявившимся иностранным агентам и волюнтаристски проводил политику импортозамещения. Кроме того, съезд постановил поддержать миролюбивый курс американской администрации, а украинскую хунту с нынешнего дня считать демократически избранной властью.
Вот как только подобное из ящика будет слышно, так сразу можно будет соглашаться на переизбрание Путина, если к тому времени его еще не переизберут без нас. А до тех пор, пока он остается национальным лидером, моральным авторитетом и другом всех байкеров, лучше писать петиции начальству о возвращении тока в розетку Не бог весть что, конечно, но точно эффективнее петиций о возвращении Касьянова в правительство.
В общем, интеллигенция, конечно, умнее народа и более образованна, но, как и в прошлом, строит порой утопические схемы развития. На сегодня, увы, подобной утопией представляется апелляция к демократическим чувствам среднего избирателя. Не стоит думать, будто через организованные Кремлем выборы мы можем прийти к демократии, если народ вдруг проснется, отряхнет лапшу с ушей и возбудится от пустеющего холодильника больше, чем от наполненного враньем телевизора.
От холодильника (только совсем уж пустого) народ может возбудиться на майданы и погромы, но до этого нам еще далеко. Представление о необходимости срочной борьбы с майданом формируют лишь те, кто получает на проведение антимайданов хорошие деньги от Кремля. Народ же спокоен, умерен в своих поступках. Он тихо клянет власть и громко выражает уверенность, что движемся мы правильным путем. Поскольку если не верить в наш правильный путь, то во что же, скажите, пожалуйста, верить при такой власти?
О Путине, капремонте и судьбах России
Поздний вечер. Сижу на автовокзале в провинциальном российском городке. Жду проходящего рейса на Москву. Билеты не продают пока, поскольку неясно, каким будет количество свободных мест. И люди теснятся у кассы, чтобы не пропустить по безалаберности вожделенный момент «обилечивания».
Рядом старичок лет восьмидесяти. Ему — не в Москву. Он только что был у кассы, брал билет до соседней деревеньки. Теперь ждет автобуса. Пристраивается на лавочку неподалеку от меня и обращается к молодому человеку столичного вида:
— Простите, побеспокоить Вас можно?
— Побеспокойте, — тот медленно отрывается от экрана мобильного телефона и поворачивает голову к собеседнику.
— Вот Вы умеете интернетом пользоваться? На компьютерах, там. На планшетах.
— Более-менее, — скромничает молодой человек.
— Вот, говорят, есть решение, что тем, кому больше восьмидесяти, можно взносы за капремонт не платить, — старичок достает из кармана квитанцию и демонстрирует москвичу для наглядности. — Начисляют вот за капремонт, а мы и так ведь сколько всего платим. Вода, отопление... Я бы хотел узнать...
И дальше ветеран долгих жилищно-коммунальных сражений начинает подробно объяснять своему собеседнику, как дорого ему жизнь обходится и как плохо, что государство с него деньги пытается взять еще и за капремонт, плодами которого в силу преклонного возраста, возможно, даже воспользоваться уже не удастся.
— Так что Вы от интернета хотите, собственно? — перебивает, наконец, собеседник эти несколько затянувшиеся стенания.
— Узнать бы...
— Что узнать-то? Зачем с Вас деньги берут? Депутата своего спрашивайте.
— Эх... — старичок резко отмахивается от столь несерьезного предложения и вновь начинает апеллировать к интернету, надеясь на понимание со стороны солидного человека, случайно занесенного судьбой на провинциальный автовокзал.
— Ну, что здесь интернет скажет? Это власть с Вас деньги берет, а не интернет, — демонстрирует москвич свои странные по нынешним временам демократические наклонности. — Вон по всему городу морды висят. «Добьемся, мол, повышения пенсий вместе с президентом». Депутата спрашивайте. Кто у вас депутат?
— Лёшка-то, что ли? Да, ну.. — старичок явно выражает неудовольствие тем, что разговор переводят с серьезной темы об интернете на какую-то ерунду. — Вот смотрите, сколько они начисляют, — ветеран снова мусолит свою квитанцию. — Где столько денег-то взять? А еще вода, отопление...
Разговор о непосильном бремени платежей заходит на второй круг. Москвичу это явно не нравится. Он снова перебивает ветерана-неплателыцика:
— Что вы от интернета хотите, дедуля?
— Ну, есть же там справочная?
— Какая еще справочная?
— Гугль, там, или еще что...
— Гугл — это американская справочная. Вы в Америке хотите узнать, зачем с Вас деньги за капремонт берут? С Обамы спросить? Обама, конечно, скажет.
Старичок посмеивается. Обама, ясно, для него не авторитет в области капитального ремонта. Так же как и таинственный Лёшка-депутат.
— Вот я читал в «Аргументах и фактах», что был такой суд, где решили, что если человеку за восемьдесят, то он деньги за капремонт платить не обязан. Говорю про это в конторе, а они: ничего, мол, ни про какой суд не знаем. Положено платить — так платите. Вот мне бы и узнать в интернете, надо платить или не надо. Потому что очень дорого всё получается. Вода, отопление...
Молодой человек какое-то время слушает, пытаясь умом понять Россию, хотя еще Федор Иванович Тютчев справедливо предупреждал в свое время, что этого ни в коем случае делать не следует. И про аршин говорил, про общий, которым измерять Россию нельзя. И много еще чего добавлял. Москвич, однако, стра- ется добросовестно понять, каким образом обращение жильца в Гугл может решить проблемы, не решенные ранее при обращении в жилконтору. Наконец, он предпринимает попытку увязать воедино политику с экономикой.
— Вы, батя, всё же к депутату обращайтесь. Расскажите ему про этот суд. Про «Аргументы», про «Факты». Про то, что платить ни х.. не обязаны. И пусть он вопрос с платежами решает. На то, б..., и депутат.