Страница 5 из 35
Когда приступ прошел, Савард подхватил Мэг и уложил, словно невесомого ребенка, на кровать. Ее мутило, а все ее тело охватил жар. Сквозь застилающий глаза пот она различила второго человека, подошедшего к кровати из глубины комнаты, но его лица сквозь поволоку она уже не могла рассмотреть.
- Когда она сможет рассказать нам, кто ее послал? - спросил подошедший незнакомец.
- Скверна сожгла ее горло и язык, так что вряд ли мы сможет что-то вытянуть из нее в ближайшее время, - покачал головой Савард.
- Но она выживет?
- Чесночный настой замедлил действие скверны, но и только.
- Как вышло, что тварь освободилась?
- Отгрызла себе руку и выломала дверь в клетке. Я же вас предупреждал, что не стоило брать ее с собой. Нам повезло, что воровка не растерялась. Умудрилась прикончить тварь в полной темноте, - в голосе привратника послышались явные нотки уважения. - Не то, что наш пленник. Сдох от страха.
- От нее нам все равно никакой пользы, - с досадой заметил незнакомец.
- Как вы с ней поступите, сир?
Собеседник Саварда не отвечал продолжительное время, обдумывая свое решение.
- Нет смысла отправлять ее в тюрьму, - наконец заключил он. - Если скверна не прикончит ее, то превратит в чудовище. А быстрая смерть была бы слишком милосердным наказанием для вероломного убийцы, подосланного в мой дом. Отвезите ее в старые каменоломни и договоритесь с гномами из Легиона Мертвых. Пусть они доставят ее на глубинные тропы. Там ей самое место...
ЧАСТЬ 3. ТЫ ЗОВЕШЬ МЕНЯ НА ПОГИБЕЛЬ.
Липкая, почти осязаемая тьма окружала Родрика Хорна со всех сторон, и лишь нервное пламя угасающего факела не давало ей окончательно сомкнуться вокруг серого стража. Под дублет постепенно забирался холод, и его влажные пальцы все настойчивей касались кожи сквозь пропитанную потом рубаху. Родрик силился рассмотреть, что ждало его впереди, но видел лишь собственную руку, сжимавшую факел, и облачко пара, порожденное тяжелым дыханием. Здесь, под землей, сложно было понять, сколько времени минуло с тех пор, как он оставил выстроенный гномами широкий тракт и свернул в эту узкую каменную штольню, ведомый своим проклятым чутьем. Момент, когда он последний раз нормально отдохнул в лагере Легиона Мертвых, и подавно терялся на границе памяти.
Язычки пламени встрепенулись последний раз и, исторгнув россыпь мелких искорок, погасли окончательно. Родрик с сожалением бросил факел и вскоре услышал его прощальное шипение, когда тот откатился в скопившуюся на полу воду. Запах нефти и дыма стал стремительно растворяться, уступая место прогорклой вони влажных заплесневелых стен. Родрик положил руку на покрывшуюся влагой рукоять своего меча и осторожно ступил вперед. Поначалу казалось, что пол штольни достаточно ровный, чтобы идти свободно, но уже через пару шагов пренебрегший осторожностью Родрик наступил на неустойчивый камень и потерял равновесие. Огласив своды штольни проклятиями, он врезался в стену, и скрежеща по ней металлическими пластинами доспеха, съехал в кучу колючей каменной крошки, скопившейся на полу.
Подняться на ноги уже не было сил. Даже проклятый Зов, что стучал в висках, не мог заставить его пошевелиться. Родрик устало закрыл глаза, хотя в этом и не было особого смысла. Все равно ничто в кромешной темноте не могло привлечь его взгляд. Внутренним взором он обратился к тому единственному моменту в своей жизни, который до недавнего времени помогал ему пережить приступ боли. Он вспоминал Фейнис, вспоминал сон из своего детства, который она подарила ему, вспоминал свое чудесное избавление от смерти, за которое будет благодарен ей, покуда жив... Как он нуждался в ней сейчас, в эти минуты отчаяния и бессилия. Впрочем, зачем он обманывает себя. У него ведь впереди был лишь один путь, и он не предвещал счастливого конца. Единственное, что Родрик попросил бы у Фейнис сейчас, это немного сил, чтобы, наконец, обнажив свой меч, сразиться с порождениями тьмы и умереть, затушив их кровью разрывавший его проклятый Зов.
Проклятый Зов, он бесцеремонно вернул Родрика обратно в темный, сырой каменный мешок. Какое-то время серый страж безвольно продолжал сидеть у стены, широко распахнув глаза и глубоко и шумно дыша, пытаясь унять приступ пронизывающей боли. В эти моменты зараженная кровь жгла не хуже каленого железа, выгоняя из головы любые мысли кроме низменного желания во что бы то ни стало остановить эту пытку. Перед глазами Родрика поплыли какие-то зеленоватые пятна, которые поначалу он принял за последствия постепенно затухающей боли, но вскоре осознал, что по-прежнему различает слабо светящийся узор. Он скосил глаза в сторону и провел рукой по ближайшей зеленоватой жилке. Под пальцами раскрошилась отслоившаяся мягкая порода и вместе с кусочками светящейся плесени осыпалась вниз.
Взгляд Родрика обшаривал сумрачное пространство, наполняя узор все новыми деталями, как если бы он вглядывался в ночное небо, подмечая на нем все больше и больше доселе невидимых звезд. Изумленный, он невольно отметил своеобразную красоту в покрывавшей стены и свод штольни светящейся паутине. Сумрак, наполнившийся свечением, стал мягче и уже не так давил со всех сторон, а сам узор оказался неплохим ориентиром в пространстве. Родрик отругал себя за слабость, проявленную им мгновение назад, и предпринял усилие, чтобы подняться на ноги. Придерживая ножны одной рукой и опираясь о стену другой, серый страж в итоге встал, пошатываясь от внезапно накатившей дурноты. Не совладав с желудком, он исторг его скудное содержимое себе под ноги, какое-то время затем продолжая отплевываться от горькой блевотины.
Родрик разочарованно отметил, что устроенный им шум не привлек тех, кого серый страж жаждал найти. С другой стороны, сюда не явились глубинные охотники и гигантские пауки, которых, по словам гномов Легиона Мертвых, на глубинных тропах было предостаточно. Вокруг было тихо, лишь пульсирующие удары крови, как отголоски затухающего приступа, не переставали ухать в голове. Родрик определил по сгущающемуся рисунку узора направление вытянувшейся штольни и осторожно побрел прочь, надеясь, что не возвращается туда, откуда пришел. Он старался держаться ближайшей стены, касаясь ее кончиками пальцев, и когда внезапно камень исчез, он едва не упал во второй раз, пытаясь нащупать стену вновь. Из обнаружившегося проема ощутимо веяло теплом. Родрик знал, что гномьи тейги простирались глубоко под землей, достигая коренных пород, туда где реки первородного расплавленного камня омывали основания древних горных кряжей. Кажется, этот проход вел именно в такое место.
После нескольких моров, прокатившихся по гномьим владениям, некогда сложная транспортная сеть, объединявшая в единое целое подземные царства, оказалась заброшенной, а империя гномов распалась на изолированные друг от друга поселения, утратившие былое величие. То, что сегодня называют глубинными тропами, было лишь жалкой тенью некогда сложного инженерного сооружения. Лишенные ухода, подземные магистрали постепенно разрушались, заполняясь водой и расплавленной породой, и ходить по ним стало небезопасно. Сейчас глубинные тропы населяли порождения тьмы, гигантские пауки и глубинные охотники, которые проникали туда из мест, о которых даже бесстрашные гномы Легиона Мертвых предпочитали помалкивать.
Родрик сбросил с себя остатки оцепенения, которое пеленало его в холодной и сырой штольне, и свернул навстречу току теплого воздуха. Новый проход имел заметный уклон, заставив серого стража пригнуть колени и подстраховывать себя рукой. Температура воздуха постепенно росла, и вскоре на лице Родрика уже выступил пот, а ранее пропитавшаяся влагой одежда теперь приятно холодила тело. В сумраке впереди замаячили оранжевые отсветы, а слуха серого стража достигло приглушенное чавканье, перемежаемое протяжным шипением. Контрастно яркий до рези в отвыкших от света глазах конец прохода показался внезапно, заставив Родрика зажмуриться. Всполохи ярко-желтого пламени пробивались сквозь закрытые веки, а ощутимый жар быстро иссушил кожу лица. Прикрывая ладонью лоб, Родрик остановился, давая время глазам свыкнуться с ярким светом.