Страница 19 из 35
- Фейнис? - спросил он. - Ты не узнаешь меня?
- Вы мне кажетесь знакомым, - ответила она. - Только не могу вспомнить ваше имя.
На лице мужчины отразилась досада. Он порывисто поднял руку и коснулся руки Фейнис.
- Я Родрик. Родрик Хорн. Мы встречались. Давно.
Фейнис начинала вспоминать этого человека. Почему то она помнила мальчика Родрика Хорна и мужчину Родрика Хорна. Странная и непонятная память об этом человеке. Фейнис решила, что позднее поразмышляет над этим странным явлением, а сейчас лишь кивнула.
- Да, я помню вас, сир Родрик. Вам удалось стать серым стражем?
Родрик Хорн растеряно отступил назад, отпустив ее руку.
- Что с ней случилось? - спросил он, повернувшись к Меелин.
Старшая чародейка сложила руки на груди и повернула лицо к единственному окну, который был в ее кабинете. Какое-то время она всматривалась в затухающее пламя заката.
- Вскоре после того, как Фейнис доставили в башню, случился неприятный инцидент, - наконец начала говорить Меелин. - Я была ее наставницей и прекрасно помню тот случай. Произошел сильный выброс магической энергии. При этом погиб храмовник. Фейнис признали непригодной к дальнейшему обучению, и храмовники настояли на ее усмирении. Отметка на ее лице должна была дать вам знать об этом.
Плечи Родрика Хорна поникли. Он устало оперся руками о стол старшей чародейки, будто согнувшись под непосильным грузом.
- Я слышал об усмиренных, - глухо сказал он, - Но никогда не сталкивался с ними лично.
Сопровождавший Родрика мужчина подошел к серому стражу и тронул его за плечо.
- Кажется, мы зря потратили время, - едва слышно сказал он. - Больше нам здесь нечего делать.
Родрик Хорн поднял лицо и посмотрел на Меелин.
- С этим ничего нельзя поделать?
Меелин покачала головой.
- Насколько мне известно, нет. - ответила она. - Может, вам сможет помочь кто-то другой из магов? Мы ценим заслуги серых стражей и готовы оказать любую посильную помощь вашему ордену.
Серый страж покачал головой.
- Тогда самое малое, что мы можем для вас сделать, это предложить вам воспользоваться нашим гостеприимством и провести в башне ночь, - сказала старшая чародейка.
- Перед обратной дорогой нам не помешает отдохнуть, - заметил спутник серого стража.
- Хорошо, мы с благодарностью воспользуемся вашим предложением, - согласился подавленный Родрик Хорн.
Меелин поднялась со своего места, давая понять, что разговор закончился.
- Тогда с вашего позволения брат-храмовник сопроводит Фейнис в ее комнату, а я лично провожу вас в гостевые комнаты башни.
Озвученная старшей чародейкой история мало что добавила к тому, что знала сама Фейнис. Она смутно помнила тот случай, приведший к ее усмирению, а само Усмирение и вовсе не отложилось в ее памяти. На этом месте не было ничего, только пустота. Но почему-то этот серый страж, Родрик Хорн, придавал тем давно произошедшим событиям огромное значение. Он был явно сломлен и опустошен тем фактом, что Фейнис не имеет ни малейшего представления о каких-то важных подробностях случившегося тогда.
Храмовник, сопровождавший Фейнис, уже открыл дверь и дожидался ее. Фейнис хотела уже подчиниться распоряжению старшей чародейки, но напоследок какой-то запрятанный глубоко внутри нее кусочек памяти шевельнулся, заставив ее обернуться к Родрику Хорну.
- Я помню, что дарила вам заколку на память, - сказала она, обращаясь к серому стражу.
Родрик Хорн на мгновение прикрыл глаза. Кажется, в этот момент он переживал какую-то внутреннюю боль. Его открывшиеся глаза покраснели, а голос прозвучал тихо и надломлено.
- Фейнис, прости, но я не смог уберечь ее, - серый страж подошел к ней и, взяв ее ладонь в свою левую руку, провел пальцами Фейнис по раскрытой ладони своей правой руки. - Остался лишь этот шрам на моей руке.
Пальцы Фейнис коснулись грубо заросшей шероховатой плоти. Но кроме этого она почувствовала в глубине под кожей мельчайшие частички металла, когда-то бывшие частью магической вещи, сейчас же потерявшие свою силу и лишь слабо дающие о себе знать сквозь плоть. Они несли в себе части некогда сложного рисунка, чьего-то старого, но странно знакомого замысла. Фейнис уже сталкивалась с подобным, когда ей приносили поломанный магический посох или амулет, и она приступала к их починке, восстанавливая первоначальный замысел фрагмент за фрагментов, кусочек за кусочком. Вот и на этот раза Фейнис поняла, что смогла бы воссоздать этот рисунок, но, увы, его разрозненные фрагменты были сокрыты в теле серого стража. Впрочем, даже это можно было поправить. Фейнис свободной рукой обхватила свой амулет, висевший у нее на груди и под ее пальцами он стал пульсировать мягким теплым рисунком.
- Тогда взамен я подарю вам это, - сказала Фейнис, и, сняв свой амулет, протянула серому стражу.
Вперед выступил храмовник и перехватил руку Фейнис. Он выхватил из ее ладони амулет и стал вертеть перед глазами.
- В нем нет ничего необычного, брат-храмовник, - вступилась Меелин. - Обычный оберег, которые мастерят усмиренные, чтобы занять себя в свободное время.
Храмовник последний раз посмотрел на простенький металлический кружок и молча протянул его Родрику Хорну.
- Извините, сир Родрик, но любые магические принадлежности мы можем передавать только по официальному запросу от вашего ордена, - извиняющимся тоном пояснил храмовник свои бесцеремонные действия. - Но в данном случае старшая чародейка права. Будем считать, что это небольшой личный подарок по случаю посещения вами нашей обители.
Храмовник повернулся к Фейнис и недвусмысленно указал ей на дверь. Покинув кабинет старшей чародейки, они так же, как и пришли сюда, проделали обратный путь до маленькой комнатушки Фейнис. За время прошедшей встречи давно уже стемнело, и дежурившие в мастерской храмовники оповещали усмиренных, проживавших на этом этаже башни вместе с Фейнис, о необходимости готовится ко сну. Уведомив чародея Лотара о возвращении Фейнис, храмовник оставил ее одну в своей комнате. Кажется, на сегодня любопытный старик решил не донимать ее расспросами, но завтра, Фейнис была уверена, будет в подробностях выпытывать у нее детали произошедшего.
ЧАСТЬ 12. ВЫПУСТИ ЯСТРЕБА ИЗ КЛЕТКИ.
Гостевые комнаты оказались невелики и скромно обставлены, но опрятны и безупречно прибраны. В комнате, доставшейся Родрику, рядом со стрельчатым окном стояла кровать со скромным балдахином, напротив ютился небольшой письменный стол и пара простых деревянных кресел, спинки и седловины которых были оббиты слегка выцветившей красной парчой. Возле двери угол комнаты отгораживала невысокая ширма, за которой скрывался табурет и низкий столик, на котором располагался кувшин с чистой водой для утреннего омовения.
Родрик, оказавшись в комнате, устало сел на край кровати и стал задумчиво вертеть в руках амулет, подаренный Фейнис. Винсент зашел в комнату следом и сел в одно из кресел.
- Мне очень жаль, Родрик, что все так вышло, - заговорил он. - Но она хотя бы осталась жива.
Родрик поднял на товарища тяжелый взгляд. В неясном свете свечей Винсент вряд ли мог оценить всю силу гнева, который владел серым стражем в этот момент.
- Жива!? Это не жизнь, это бессмысленное существование!
Винсент вздохнул и, кажется, счел за лучшее оставить серого стража в покое.
- Отдохни, - посоветовал он напоследок. - Завтра решим, что предпринять дальше.
Винсент вышел и затворил за собой дверь. Родрик подумал, что вряд ли сможет последовать совету Винсента, даже если бы и хотел этого. Не раздеваясь, он повалился на кровать, продолжая прокручивать в голове встречу с Фейнис, с этой новой Фейнис. Он ведь не помнил ее до этого иной, чем маленькой девочкой. Внутренне он испугался, что та Фейнис, что когда-то спасла его, исчезнет из его памяти, а останется только эта, повзрослевшая и лишенная души. Родрик пытался вспомнить те краткие моменты, что им удалось провести вместе. Привал, сон, и неизбежно в памяти, затмив собой все прочие воспоминания, оживали события его Посвящения. Ведь тогда он, корчась в предсмертных муках, неосознанно сжал подаренную Фейнис заколку, и вдруг ощутил, как от нее начинает исходить жар. Поначалу ему казалось, что это всего лишь еще одно следствие смертельного действия принятой внутрь скверны, но пульсирующий в ладони огонь пронизал его тело насквозь, заставив закричать что есть мочи. И, как оказалось, этот его крик был услышан. Прохладные руки Фейнис тогда коснулись его обожженного тела, заставив боль отступить, а сознание вновь погрузиться в умиротворяющий сон, где он был еще беззаботным мальчишкой.