Кейджера Гора (ЛП)

- Нет, - прошептала я.

- Эта комната похожа на те, что Ты видела на Земле?

- Нет, - признала я.

- Тебя доставили сюда на космическом корабле, - заявил он.

Услышав это, я на время потеряла дар речи.

- Использованные при этом технологии гораздо более сложные и передовые, чем те, с которыми Ты знакома, - добавил мужчина.

- Но Вы, знаете английский язык, - ухватилась я за последнюю соломинку. - Она тоже говорит по-английски!

- Я выучил английский здесь, - объяснил он. - Однако, для неё это родной язык.

Повернувшись к девушке, он бросил ей какую-то фразу на незнакомом мне языке.

- Мне позволили говорить, - быстро перевела она, и продолжила, - я из Цинциннати, Огайо, Госпожа.

- Её доставили на эту планету более двух лет назад, - перебил её Лигуриус.

- Сьюзан было моим настоящим именем, - торопливо продолжила она. -Моя фамилия теперь не имеет значения. Когда я стала рабыней, то естественно меня лишили моего имени. У животных ведь нет имен, за исключением тех случаев, когда их владельцы захотят их как-то называть. Имя «Сьюзан» вновь было дано мне, но теперь оно превратилось всего лишь в кличку рабыни.

- Почему тебя привезли сюда? – спросила я.

- По обычной причине, по которой земных женщин доставляют на нашу планету, - снова вмешался в разговор мужчина.

- Что это за причина? – с дрожью в голосе спросила я.

- Чтобы стать рабыней, - объяснил он.

Он, снова повернувшись к девушке, что-то сказал на своём гортанном наречии, и Сьюзан закивала. Затем Лигуриус посмотрел на меня и проговорил уже по-английски:

- Ты можешь сменить позу.

Я торопливо перекатилась на живот, и вцепилась в мягкую перину руками. Я дрожал. Я была не на Земле.

- Для чего меня привезли сюда? – задала я вопрос мучивший меня. – Меня тоже сделают рабыней, заклеймят, наденут ошейник и заставят служить какому-нибудь мужчине, как если бы он был моим Господином.

- Он и был бы твоим Господином, - поправил меня мужчина, невозмутимо, очень спокойно и очень угрожающе.

Я закивала, охваченная ужасом. Конечно же, он был прав. Если бы я была рабыней, тогда тот мужчина, который бы мной владел, действительно был бы моим Господином, и полностью. В этом случае я принадлежала бы ему всецело, и бесспорно, как, например Сьюзан, или любая другая женщина.

- Я думаю, что Ты будешь рада узнать, что именно мы запланировали для тебя, - заметил Лигуриус.

- Что? – вскинулась я, переворачиваясь на бок и натягивая подол своего короткого халатика как можно ниже на бедра.

- Всему своё время, - осадил он меня. - Я думаю, что скоро всё разъяснится само собой.

- Понятно, - протянула я.

- У Тебя есть ещё какие-нибудь вопросы? - поинтересовался мужчина.

Я наполовину приподнялась на кровати, поджав под себя левую ногу и опираясь на руки. Да у меня не языке крутились тысячи вопросов, знать бы только с какого начать!

- Я - всё ещё девственница? – поинтересовалась я.

- Да, - кивнул Лигуриус.

Я осталась довольна его ответом, ибо мне не хотелось бы потерять свою девственность, находясь в бессознательном состоянии. Думаю, что любая девушка, как минимум хотела бы почувствовать, как это произойдёт. Кроме того, я была рада, потому что считала, что моя девственность могла бы сделать меня, так или иначе ценнее для моих похитителей. Возможно, я смогла бы использовать это, как я надеялась, для улучшения моих позиций в этом мире. Возможно, что я смогу каким-либо образом использовать свою невинность в качестве награды, которая принесёт мне выгоду, или в качестве уловки при торговой сделке, которую я могла бы быть вовлечена. Но тут я посмотрела в глаза Лигуриуса, первого министра Корцируса, и вздрогнула. Я вдруг поняла, что моя девственность, на этой планете, была ничем, её просто в любой момент у меня отберут, грубо и безоговорочно, как только мужчины этого захотят.

Лигуриус повернулся и вышел из вон. Покидая комнату, он едва мазнул взглядом по Сьюзан, но она немедля упала на колени и прижалась головой к плиткам пола. Рабыня поднялась лишь после того, как хлопнула закрывшаяся за мужчиной дверь.

- Прежде чем выйти, твой хозяин, стоя около кровати, сказал тебе что-то, – припомнила я. – О чём он говорил?

- Он высказал своё пожелание, - ответила она, - чтобы Вы поели.

Я торопливо соскочила с постели и подошла к маленькому столу, на котором стоял поднос с едой. Всё что угодно, только не вызвать недовольства у Лигуриуса. Это был мужчина, которому необходимо повиноваться, немедленно и в полной мере.

Я, приподняв подол своей одежды, по-турецки уселась на подушку, лежавшую перед столом, и потянулась за ломтём жёлтого хлеба.

- О, нет, Госпожа, - взволнованно воскликнула девушка, и протягивая ко мне руку, пояснила: - Таким образом, садятся мужчины. Мы - женщины. Мы становимся на колени.

- Я буду сидеть так, - упрямо заявила я ей.

- Госпожа, конечно, понимает, - с болью в голосе сказала девушка, -что я должна докладывать Лигуриусу, моему хозяину, обо всём, что здесь происходит.

- Хорошо, я встану на колени, - тут же изменила я свои намерения.

- Так намного лучше и красивее, - одобрительно заметила Сьюзан.

И я, стоя на коленях, приступила к еде. Что и говорить, эта поза, хотя я не думаю, что признала бы это раньше, больше подходит девушке. Я действительно почувствовала себя в ней намного удобней, чем сидя со скрещенными ногами. По крайней мере, это заставило меня почувствовать себя намного более женственной. Я задумалась, а не было ли определенной справедливости, в том, чтобы женщинам стоять на коленях. Конечно же, мы выглядим ещё привлекательнее, находясь в этой позе.

- А ещё эта позиция, по крайней мере, если нам разрешают держать колени сжатыми, позволяет нам некоторую скромность, прикрывая наши интимные места. Кроме того это положение, может быть принято легко и красиво, также и встать из него можно с красотой и с грацией. Ну и, безусловно, эта поза предполагает не только привлекательность и изящество, но ещё и покорность.

Надо признать, что эта мысль давно не давала мне покоя. Но тогда я думала что, если женщины должны быть покорными, независимо от того было ли это правильно или нет, то такое положение будет наиболее подходящим и естественными для них. В любом случае коленопреклонённое положение действительно заставляло меня почувствовать изящной и изысканно женственной. Что и говорить, в тот момент эти ощущения меня изрядно удивили. Впрочем, мне внезапно показалось абсурдным то, что я должна быть смущена, или даже чувствовать себя виноватой или стыдящейся этих своих чувств.

Думаю, что тогда я полностью поняла, возможно, впервые в жизни, что такое власть общественного мнения, под постоянным давлением которого мне прежде приходилось жить. Как странно и пагубно, что женщину заставляют чувствовать себя виновной о том, чтобы быть женственной, искренне женственной, совершенно женственной! Как ужасна эта эффективность современных методов ломки сознания! В мире, в котором я родилась и жила, природная сексуальность была не составной частью, а лишь побочным эффектом. Я уже поняла, что в этом мире всё наоборот, мужчины и женщины не были одинаковыми.

Несомненно, здесь я, буду принимать только по-настоящему женские положения, возможно просто, потому что я женщина. Как оказалось, на этой планете сексуальность, наша естественная сексуальность, была именно составной частью бытия, и не просто досадной помехой. Похоже, это было даже краеугольным камнем, основой этого мира. Важнейшая и неискоренимая основа этого мира, с его сексуальностью, с его фундаментальными различиями между людьми, однозначно делящими их на два разных вида, на мужчин и на женщин. Я поняла, что в этом мире мне не только будет разрешено выразить мою природную, глубинную сущность, но я даже буду поощрена делать это. Это был мир, в котором моя женственность, какой бы она ни была, и куда бы она меня не привела, не будет мне запрещена. Я украдкой бросила взгляд на висевшую на стене плеть. Да, подозреваю, что здесь, мне нельзя даже сделать выбор, иной кроме как быть верной моему полу, и без каких-либо отговорок! На мгновение это меня рассердило.