Страница 6 из 22
Не только девочки, но и мальчики дрогнули в страхе, представив себе всю степень Сашкиного риска. Сам же Сашка бодро прошептал:
— Подумаешь, тоже мне крепость…
— А теперь, ребята, — сказал экскурсовод, — мы сядем на катер и поедем осматривать арсенальный остров. Пусть звеньевые соберут по десять рублей на билет.
Когда звеньевой прошёл мимо Сашки Еланского, тот дёрнул его за рукав.
— Ты почему с меня денег не берёшь?
— Я думал, ты захочешь добраться до острова вплавь, — ответил звеньевой.
Переговоры
После второго урока на большой перемене ученики, как правило, проводили время на школьном дворе.
Изогнувшись всем телом, чтобы солнце попадало в лупу, долговязый Колька Бурмистров из третьего «Б» кончал выжигать на расчёске своё прозвище Штанга, когда краем глаза заметил, что перед ним остановились два незнакомых пацана.
— Здорово, Штанга, — начал один из них. — У нас к тебе серьёзное предложение.
— Какое ещё предложение? — лениво отозвался Колька.
— Предложение такое: переходи учиться в наш класс — нам хороший вратарь позарез нужен. Без вратаря, сам понимаешь, у третьего «В» не выиграть. Переходи.
Колька задумался, почесал пятернёй затылок, после чего спросил:
— А что я с этого буду иметь?
— Машину получишь! — выкрикнул кучерявый мальчик.
— Небось, заводную подсунете?
— Что ты, что ты! — испугались ребята. — Дадим настоящую, на батарейках.
— На батарейках — это ничего, ничего, — милостиво улыбнулся Колька, — это годится.
— Переходишь?
— Подумать надо. Ну, положим, перейду. А что мне это даёт? С нашим классом я смогу столько стран повидать, сколько вам и не снилось, — нашему капитану отец из Африки диски привёз.
— Подумаешь, картинки. У нас ты весь свет можешь по-настоящему увидеть — Юркина мать в обсерватории работает. Она даст глянуть в телескоп.
— Годится.
— Переходишь?
— Погоди. Надо прикинуть, что я буду иметь.
— Ну хочешь, после игры медаль дадим? — предложил кучерявый. — Наша овчарка их много завоевала. Я сниму одну потихонечку.
— Годится.
— Переходишь?
— Не суетись. Сперва надо обдумать, что я буду иметь. От физкультуры освободят?
— Конечно, освободят, раз ты за класс в футбол играешь.
— А от пения?
— От пения не освободят. У нас певичка строгая.
— Не освободят? — произнёс разочарованным голосом Штанга и тут же разразился сардоническим смехом: — Ну, знаете ли, господа, тогда я предпочитаю остаться в родном коллективе.
— Значит, отказываешься переходить? — вздохнули парламентёры.
— Отказываюсь! — жёстко отрезал Колька.
Ребята уныло побрели прочь, а к Штанге обратился наблюдавший за переговорами первоклассник:
— Слушай, зачем ты так много просишь?
Колька снисходительно улыбнулся:
— Эх ты, мелкаш! У меня же отец настоящий футболист. Вот я и знаю, как нужно переходить. Ясно?
Потолочная формула
Каждый раз, когда Харитона вызывают на математике к доске и он подолгу задумывается, Галина Евгеньевна говорит ему:
— Что ты смотришь на потолок, Суглинский? На нём ничего не написано.
А у Харитона просто такая привычка. Когда он чего-нибудь не знает, то обязательно закатывает глаза кверху и делает вид, что глубоко задумался. Харитон считает, что учительница должна понять, что он сосредоточился в поиске ответа и вот-вот всё вспомнит.
Однажды он и Петька Задорожный возвращались из школы в плохом настроении. Харитон схлопотал очередную двойку по математике. А Петьку в тот день не вызывали, он грустил за компанию с другом.
По пути Харитон всё время о чём-то думал. Думал нормально, не закатывая глаза. Не на уроке ведь, не перед учительницей.
Потом он сказал:
— Галина Евгеньевна всё время шутит надо мной. Что ты смотришь на потолок, Суглинский, на нём ничего не написано… А давай возьмём и напишем.
— Что напишем? — не понял Петька.
— Что задано, то и напишем. Всякие формулы. Посмотришь наверх, будто думаешь, и увидишь там нужную формулу. Это же здорово! Мы с тобой в два счёта станем отличниками.
От радости, от того, что они с Петькой скоро выбьются в отличники по математике, Харитон запрыгал на одной ножке, напевая: «Мы с тобой влюблены, ты в картошку, я — в блины…». Однако Петька шёл по-прежнему как в воду опущенный.
Наконец он спросил:
— Как мы их напишем? Надо же до потолка дотянуться.
— Очень просто. Поставим на учительский стол стул. Я на него залезу и напишу.
— А когда напишем? — продолжал допытываться Петька.
— Когда угодно. Придём в школу до уроков и напишем.
Тут Петька бурно запротестовал:
— Нетушки! Лучше двойку иметь, чем в такую рань вставать. Давай после уроков останемся.
— Дело говоришь, старина, — не стал спорить Харитон. — После уроков удобней. Вдобавок по свежим следам.
— По каким следам?
— По свежим. Ещё не успеем забыть, где записали домашнее задание.
На следующий день после уроков друзья остались в классе. Вернее, сначала они вместе со всеми учениками вышли из кабинета математики, а потом незаметно вернулись.
Харитон поставил на учительский стол стул, забрался на него с карандашом наготове и сообщил Петьке:
— Не достаю до потолка. Нужно на стул ещё что-нибудь положить.
Оглядевшись по сторонам, Петька снял с подставки цветочный горшок и водрузил её на стул.
Подставка только с виду крепкая, на самом же деле оказалась хлипкой и рассохшейся. Когда Харитон забирался на неё, она под ним ходуном ходила. Того и жди, рассыплется.
Харитон сказал:
— Держи подставку крепко-крепко. Иначе тут шею сломать можно.
Петька вцепился в подставку изо всех сил. Харитон с грехом пополам залез на неё, примерился и говорит:
— Еле-еле достаю. Но писать можно.
— Ну и пиши на здоровье, — буркнул Петька. А сам мёртвой хваткой вцепился в подставку.
— Что писать-то? — спросил Харитон.
— Формулу пиши, которую на завтра задали. Кажется, бином Ньютона.
— Откуда мне её знать?! Как же я напишу без учебника?
— Ах да! Мы про учебник совсем забыли. Сейчас я его тебе подам.
Петька дёрнулся, было, за учебником, как Харитон истошно завопил:
— Куда?! Дай я сперва слезу, а то упаду.
И он спустился на стол.
Отдохнув, Харитон снова забрался на верхотуру. Петька раскрыл учебник на нужном месте и передал ему.
Стоит Харитон, балансирует, словно канатоходец в цирке. В одной руке держит учебник, другой с карандашом тянется вверх. Чувствует себя очень неустойчиво, боится грохнуться.
— Я тебе не жонглёр какой-нибудь, чтобы стоять под потолком с занятыми руками, — не выдержал Харитон и приказал Петьке: — Возьми книгу и диктуй мне эту формулу. Так оно проще будет.
Харитон передал учебник другу.
Теперь тому пришлось делать сразу несколько дел. Петька придерживал подставку, смотрел в раскрытый учебник, который лежал на ней, диктовал и следил за тем, как пишет Харитон. Вдруг он закричал:
— Ошибка! Не игрек в степени эн, а после игрека скобка.
Харитон покорно зачеркнул карандашом игрек в степени эн.
Петька опять поправил:
— Нужно убрать только степень. Сам игрек зачёркивать не надо.
Харитон снова начал что-то черкать, вконец запутался и сказал:
— Сейчас слезу, сам посмотрю, как выглядит эта формула. Без твоих подсказок обойдусь. Иначе потолок будет грязнее тетради.
Спустившись, он уселся за парту и долго читал параграф про бином Ньютона. Петька уже измучился его ждать. Наконец Харитон захлопнул учебник и бодро сказал: