Из незавершенного

Достоинством стихов обычно и по справедливости считается их образность. Но вы не найдете ни одного поэтического образа, метафоры, сравнения в упомянутом выше лирическом стихотворении Пушкина. А между тем оно в высокой степени поэтично.

Значит, и поэтический образ тоже не должен быть кумиром.

Я знаю молодых поэтов, которые так стремятся украсить свои стихи новыми, смелыми до дерзости образами и уподоблениями и так прошивают стихи аллитерациями, что и слова не могут молвить в простоте.

Читая такие стихи, приходишь к мысли, что формалист - это человек, не овладевший или не вполне овладевший формой.

Я знал кружки, руководители которых рекомендовали молодым поэтам всевозможные стихотворные упражнения. Они полагали, что, сочиняя по их заданию рондо, сонеты и венки сонетов, участники кружка овладевают поэтическим мастерством. Но вряд ли кому-либо из них это принесло сколько-нибудь существенную пользу. Писать стихи "вхолостую", упражняясь в стихотворной технике, это все равно, что учиться плавать на суше.

Каждое совещание, посвященное работе молодых писателей, как бы открывает новую страницу нашей поэзии и прозы.

К сожалению, я лишен возможности присутствовать на нынешнем совещании и вынужден ограничиться сердечным приветом его участникам да несколькими мыслями, соображениями и пожеланиями, которыми хотел бы с ними поделиться.

Мне довелось участвовать в первой - послевоенной - встрече с литературной молодежью. Уже тогда можно было различить в общем хоре свежие и новые голоса.

С несколькими молодыми поэтами мы познакомились в годы войны. Мы приметили и запомнили тех, кто успел проявить свой облик и почерк, - Семена Гудзенко, Алексея Недогонова, Александра Межирова, Сергея Наровчатова.

А других узнали еще до того, как они стали печататься. Так вошли в литературу такие острые, думающие, своеобразные поэты, как Борис Слуцкий, Дав. Самойлов, Н. Коржавин.

На первом совещании в Союзе писателей мы встретились с целой плеядой молодых и по возрасту и по стажу прозаиков и поэтов. Это были младшие участники войны, лишь недавно снявшие с себя армейскую шинель. И темы их были по преимуществу фронтовые.

Некоторых из них и тогда уже нельзя было причислить к начинающим, несмотря на их возраст. Такими были, например, Евгений Винокуров и Константин Ваншенкин, теперь уже вполне зрелые поэты.

С тех пор каждый год открывал нам все новые и новые имена. Их теперь не так-то легко перечислить. Даже наиболее заметные среди них составили бы довольно большой список.

И те, кто появился в литературе всего только лет пять - семь тому назад, уже чувствуют себя почти стариками рядом с молодежью, самоутверждающей и задорной, которая пришла после них.

Об этом хорошо говорит в своем стихотворении один из таких "стариков" Евгений Евтушенко:

...Приходят мальчики,

надменные и властные.

Они сжимают кулачонки влажные

И, задыхаясь от смертельной сладости,

отважно обличают

мои слабости.

Спасибо, мальчики!

Давайте!

Будьте стойкими!

Вступайте в спор!

Держитесь на своем!

Переставая быть к другим жестокими,

быть молодыми мы перестаем...

Я возраст ощущаю со стыдливостью.

Вы - неразумнее,

но это не беда.

Ведь даже и в своей несправедливости

вы тоже справедливы иногда.

Давайте, мальчики!

Но знайте:

старше станете,

и, зарекаясь ошибаться впредь,

от собственной жестокости устанете

и потихоньку будете добреть.

Другие мальчики,

надменные и властные,

придут,

сжимая кулачонки влажные,

и, задыхаясь от смертельной сладости,

обрушатся они

на ваши слабости... {20}

("Новый мир", июль 1962 г.)

Оглядывая вступающие в строй новые пополнения поэтов, нельзя не радоваться. Во всяком случае, средний уровень их значительно выше уровня дореволюционной поэзии, в которой очень большие поэты одиноко высились над довольно низкой порослью, состоявшей из талантливых поэтов-неудачников и холодных подражателей-ремесленников.

Правда, и теперь можно обнаружить немало примеров банальщины и подражательности. Однако наша молодежь все яснее сознает, что право на вход в литературу дают не перепевы, а подлинные мысли, чувства и наблюдения. Все меньше у нас литературной провинции, живущей отголосками и отходами искусства. Чтобы убедиться в этом, достаточно почитать книги и сборники, выходящие в краях, далеких от центров. В них находишь немало страниц, проникнутых тем чувством собственного достоинства, которое не позволяет человеку жить чужим умом и повторять уже знакомое.

Но, пожалуй, еще больше, чем удачам и успехам нашей молодежи, должны мы радоваться ее неуспокоенности, ее все возрастающей требовательности к себе.

В этом смысле очень показательна статья одного из молодых поэтов, Владимира Цыбина, написанная резко и горячо.

Автор статьи {"Литературная газета", 4 августа 1962 г, (Прим. автора.)} говорит:

"Вот уже наступило время, когда нам стало по двадцати восьми - тридцати двум годам. Мы перешагнули "лермонтовский", "есенинский" возраст. В наши годи уже были написаны "Тихий Дон", "Разгром". А что сделали мы? И по масштабу и по значению - неизмеримо меньше.

В чем же дело? Почему?.."

Ответить на это не так-то легко. Однако хорошо и то, что кое-кто из молодых поэтов задает себе этот вопрос. Хорошо, что молодежь не только мерится силами между собой, но и подвергает себя строгому экзамену, сравнивая свои успехи с тем, что успели сделать в ее возрасте крупные поэты и прозаики.

Кстати, автор статьи мог бы вспомнить и Александра Твардовского, которому и двадцати шести лет не было, когда он написал такую значительную поэму, как "Страна Муравия". Да и Владимира Маяковского, который был уже настоящим, вполне зрелым Маяковским в том возрасте, о котором идет речь в статье...

В этих заметках я хочу поделиться с читателями кое-какими своими впечатлениями от сборников стихов и отдельных стихотворений, прочитанных мною за последнее время.

Это, конечно, только впечатления; а не оценка. По-настоящему оценить поэта, как и всякого человека, с которым мы знакомимся, можно лишь с течением времени - после того, как он повернется к нам разными своими сторонами.

Пушкина долгое время - даже после того, как он написал "Евгения Онегина", - читающая публика и критика называли всего лишь певцом "Руслана и Людмилы", "Кавказского пленника" и "Бахчисарайского фонтана".

После "Стихов о Прекрасной Даме" и даже после "Нечаянной радости" еще трудно было увидеть в Александре Блоке автора стихов "Петроградское небо мутилось дождем...", "Под насыпью во рву некошеном..." и еще меньше "Двенадцати" и "Скифов".

А кто мог узнать в Антоше Чехонте будущего Антона Чехова?

Молодого поэта можно почувствовать или не почувствовать, принять его или не принять.

А рассматривать его стихи, как ученическую тетрадку, подчеркивая строчки и предостерегая автора восклицательными знаками на полях, - дело. бесполезное, да и обидное, если только перед нами не первая робкая попытка начинающего.

Но человек, выступающий в печати, да не с отдельным стихотворением, а с целым сборником стихов, не может и не должен ждать скидки на молодость.

Мой друг, зачем о молодости лет

Ты объявляешь публике читающей?

Тот, кто еще не начал, - не поэт,

А кто уж начал, тот не начинающий {21}.

----

Есть много признаков того, что за последние годы наша поэзия заметно оживилась и помолодела.

Вероятно, этим она обязана, главным образом, освобождению от сурового ригоризма и догматизма, связанного с "культом личности".

Да к тому же все больше дает о себе знать такое простое, но великое явление, как всеобщая грамотность, охватившая всю нашу страну и бесконечно расширившая резервуар, из которого выходят писатели, ученые, изобретатели. Вместе с новыми пополнениями в литературу врывается, обогащая ее, говор и быт разных краев и областей. А то, что большинство народа состоит у нас из людей, связанных в нынешнем или в предыдущих поколениях с землей, с природой и с трудом, придает или еще должно придать нашей литературе новую силу и богатство.