Маски зверя

Лелль пошёл впереди, чтобы показать место, где он устроил Дира. И знаками же показал, чтобы Лиенна молчала.

Женщина подошла к спящему на охапке сена бывшему мужу и присела перед ним на цыпочках. Дир лежал, съёжившись, но его лицо отчётливо было видно в последних лучах солнца, падающих из окна в довольно тёмное помещение. Уродливой морды приживалы не было. Но отсутствовал и гармоничный лик ангела, как их, небесных птиц, называли на Земле, о чём женщина была наслышана. В чертах этого спящего мужчины Лиенна с трудом узнавала привычные ей черты Дира. Угадывалось в нём что-то от идеальных черт небесной птицы, но казалось утяжелённым общим угрюмым выражением. И... лицо не светилось силой, а словно натужно источало силу, но отнюдь не ту, которой пользовались небесные птицы.

- Что происходит? - прошептала она, взволнованная не менее брата.

- Не знаю, - покачал головой Лелль. И кивнул ей на выход.

У ворот конюшни он обернулся к темнеющему в наплывающих сумерках помещению и тихо сказал:

- Лиенна, нам не послышалось. Он позвал тебя тогда.

- Почему ты так думаешь? - насторожённо спросила она.

- Когда мне помогли найти его, это было первое, что он спросил: "Где Лиенна?" Наверное, в наказании было неправильным, что миротворцы отнеслись к Диру, как к обычному приживале. А ведь когда-то он был небесной птицей. И, значит, сильней других. И что-то в нём начинает меняться. Но что? И во что это изменение выльется?

Они в тишине раздумий вошли в дом и забылись в суете обычных вечерних дел. И только перед сном с неожиданным отчаянием Лиенна подумала: "Дир провинился, поставив целью добиться лёгкой жизни! Но почему именно я чувствую себя виноватой из-за того, в кого он превратился сейчас?!"

Утром, пряча глаза, Лелль сказал, что Дира в конюшне он не нашёл.

Обыскали город. Потом соседние поселения. Дир пропал.

Лиенна посидела в одиночестве, кусая губы, растерянная, ничего не понимающая, а потом ушла в конюшню, чтобы никто не видел. Посидев немного со спицами в руках, рассеянно повертев нить выбранной пряжи, она сформулировала, наконец, примерное чужое желание и начала вязать шаль.

Через полчаса сестру нашёл Лелль. Посмотрел, что она вывязывает, и, быстро сбегав в дом, вернулся в конюшню и принёс нити другого цвета для ввязывания-вплетения, чтобы усилить это желание.

Белая ведьма Наталья вышла из троллейбуса и вошла под навес остановки, чтобы поправить пакеты с овощами, поставив сумки на скамью. На скамье, ближе к углу остановочного навеса сидел ссутулившийся мужчина. Наталья неожиданно для себя заинтересовалась странным мужиком. На нём хороший костюм, но потрёпан так, словно он в нём же и спит. Отличные ботинки - со страшно стёртыми подошвами и запылённые так, словно отшагал мужик километров двести. Он не просто ссутулился, но ещё и прислонился к стене, сложив руки на груди так, будто страшно замёрз. Но на дворе лето - самый разгар! И чутьём, которое, она полагала, может быть только у ведьмы, Наталья ощущала, что мужик этот не простой. Веяло от него силищей, да так, что когда она, словно невзначай, протянула к нему ладонь, почувствовалось сильное отторжение. Будто сжатый воздух отталкивал её ладонь от неизвестного.

Переложив покупки, как надо, Наталья скосилась на мужика, так и не шевельнувшегося за время её суетливым шелестом. Он дышал - это первое, что она проверила. Так что, решив думать, что перед нею бомж, Наталья негромко сказала:

- Эй, есть хочешь?

Он повернул к ней голову - и её обдало жаром, когда она увидела его лицо. Оно было человеческим, но почему она увидела в нём зверя?! Нет, её предупредили, что за внешностью человека может скрываться как ангел, так и зверь, но... Этот зверь тоже был в человеческом облике! Хуже, что одновременно ко всему прочему она узнала в нём того жуткого типа, что искал в её квартире заблудившегося ангела. Но многие лица за его обманчивой внешностью человека продолжали мелькать, и белая ведьма уже не знала, что и думать. А силища от него так и пёрла!

Наталья уже другими глазами осмотрела потрёпанную одёжку странного мужика, его невероятно похудевшее, голодное лицо, и приняла решение.

- Как звать? - сухо спросила она.

- Дир, - как ни странно, послушно откликнулся он хриплым голосом, внешне робея, но глядя на неё сумрачными чёрными глазами, в которых полыхало (она вздрогнула, когда поняла) чёрное же пламя.

- Есть хочешь ли, Дир? - чуть дрогнувшим голосом спросила Наталья.

Он чуть нагнулся, как будто чего-то испугался. Интуитивно городская ведьма внезапно поняла, чего он испугался: он недавно стал сильным, а раньше он боялся всех. Он, кажется, ещё не понимает, что он силён! Это её поразило и даже снова напугало, едва память подсунула воспоминание о том, как властно он распоряжался в её квартире... Взяв себя в руки, Наталья велела:

- Иди за мной. Натальей меня зовут.

- Натальей, - прошептал он ведьме в спину.

Она уж испугалась, что этот странный Дир не захочет идти за нею, но ничего - побрёл, как миленький. Причём ближе к дому он начал поднимать плечи, будто боясь, что его увидят. Мало того, он начал стараться идти рядом с ведьмой, всем своим видом показывая: "Я с нею!" И снова Наталья поняла: он прячется за нею. От кого бы это? И почему - с такой силищей-то? И только у двери в квартиру опять сообразила: он эту силищу недавно получил и пока сам её побаивается! Ух ты... Открытие было таким ошеломляющим, что ведьма просто не знала, с чего начинать разговор с мужиком. Да и о чём с ним говорить?

Сделала главное - накормила. По глазам увидела, что доверился, стал выглядеть мягче, в глазах перестало полыхать чёрным. Потом велела помыться в ванной и отдала старую, но чистую одежду умершего мужа. Как и рассчитывала, после тёплой воды, сытый, он начал клевать носом. И, уже успокоенная, повела его к дивану, на котором он свернулся клубочком, как ребёнок.

Городская ведьма оставалась с Диром в одной комнате, пока по дыханию не определила, что он крепко уснул. Только после этого прихватила мобильный телефон и осторожно вышла из квартиры на лестничную площадку.

Олег позвонил нам, когда пора было закрывать магазин. Солидный Павлик уже увёз свою драгоценную Аделию на своей зверь-машине, как усмехались мы с Димычем между собой, а Димыч всё продолжал мне объяснять, как это здорово, что повизгивающий голос влюблённой Адельки наконец пропал.

- Димка, - раздражённо воззвала я к брату, - ты мне уже сам надоел! Каждый день одно и то же. Придумай что-нибудь другое!

- Потом, - беззаботно отозвался брат. - Ты закрывай давай. На рынок надо забежать. Что-то я так привык к яблокам, что уже без них не могу.

- Хочешь в небесную птичку превратиться? - насмешливо спросила я, звеня ключами у двери в магазин. - А что? Попробуй. Поголодай, посиди на диете - глядишь, начнёшь желания исполнять.

- А что - скажешь, не надо исполнять? - напыжился Димыч. - Смотри, сколько всего надо сделать: Сашка пусть красный диплом получит, я поступлю на следующий год в универ; мама хочет новую стиральную машину, а папа...

- Нет, не стать тебе небесной птичкой, - философски заметила я.

- Почему это?

- Ты перечисляешь такие желания, которые должен выполнить сам человек, - объяснила я своё видение ситуации. - Сашка должен стараться, чтобы получить настоящие знания, а не диплом. Ты должен постараться подготовиться, чтобы учиться в универе было легко. Маме мы подарим стиральную машину, потому что деньги у нас есть - и это будет подарок от нас. А теперь посмотри с моей точки зрения. Плохо?

- Да нет, - вынужден был признать брат. - Но всё равно было бы здорово...

Зазвенел музыкальными фразами мобильный.

- Да, Олег, слушаю тебя.

- Добрый вечер, Лидия. У меня вопрос такой: сегодня за весь день ничего особенного не произошло? Ничего особенного не видели?

- А что мы должны увидеть? - встревожилась я. После моего вопроса Димка округлил глаза и тоже приник ухом к моему мобильнику.