На десерт

Сначала самка под былинкой

Кладёт яйцо. И из яйца

Вдруг появляется личинка!

Без глаз! Без ножек! Без лица!!!

Откровенно на поправку шло дело. Не вполне ещё внятно, но выкрикнул Тит Ефремович два параграфа из «Устава караульной службы», и адэкватное восприятие действительности и обретение себя прежнего взыграло в нём до той даже степени, что при виде нейропсихолога Фогельфарба, на которого прежде Тит Ефремович никакой реакции не давал — Тит Ефремович крикнул с большим знанием:»Жид!», — наизготовку взял капельницу и, не найдя на ней чеки, всё-таки гранатным манером метнул капельницу в Фогельфарба, какового из наблюдательной группы врачей в панике исключили.

Тьфу-тьфу, на поправку, к выписке двигалось дело. И слава тебе, потому как за зимние месяцы от присмотра за больным в некоторый финансовый растрёп и упадок пришли дела как в салоне по коррекции фигур, так и у генерала Гавлыша. А наверстывать надо было упущенное, радеть о семейном благосостоянии и бюджете.

Что ж, и Валентина (в девичестве Кологрив, ныне Гавлыш) провернула изрядное дельце, под капительный ремонт салона угребла стройматериалов (всё — импорт) для личной и папиной дач. А Гавлыш (ну, ему ли отставать от жены?) за ткань «серебрянка» от зачехления ракет СС-20 сторговал у руководства совхоза «Взгорки ленинские» пять грузовиков чистого золота — конско-опилочного компоста «Сивка-бурка», да без проволочек его и завёз: три машины на дачу себе, две — тестю.

И ещё благая весть: под то, что ожил Тит Ефремович Кологрив, под то, что семьдесят пять ему грянуло — в ознаменование и по случаю сам Ебордей Гордеич издал указ, что звание генерала армии присвоено Т.Е.Кологриву с зачислением его при Кремле в «группу ангелов»

Ах, «группа ангелов» при Кремле! Званных много, да мало туда избранных. И в «группе ангелов», будьте покойны, ни одного отягощающего жизнь еврея не встретится Титу Ефремовичу. Только славянские купидоны парят в этих горних высях!

Брызжут слюной завистники, что бессовестный льстец этот Черчилль называл все внутрикремлевские наши дела «схваткой бульдогов под ковром». Умер, не усовестить уж Уинстона, и коснись мы Кремля — не про схватку бульдогов под ковром надо вести нам речь, а про грызню дворняжек под половичком. Про опавшую и прелую человеческую листву, скопненную под кремлевскими звездами, да не просто прелую листву, а с ядовитых деревьев, вроде анчара. Потому как всю сановную бестолковщину, всю интриганскую геморройщину, всех комсомольцев без предстательной железы собирает Кремль под «ангельской» крышей. Повально тут на дожитии, в должностях консультантов при Коммунистической партии состоят зазубренные осколки империи, выжившие из ума разнолампасные организмы. И при куче привилегий, при до посмертности закреплённых при каждом «ангеле» поваре, садовнике и шофере (охрана не в счёт, она по тайной графе проходит) — одна у ангелов задача: околачивать неназываемым предметом груши. Принципиально сказать — уже и предмета того нет у «ангелов», стоят груши неоколоченными, но и Ебордей Гордеич в речах озвучивает, и газеты с журналами вдалбливают, и телевидение расшаркивается, что опыт военного и государственного строительства «ангелов» красной нитью, красной строкой должен проходить сквозь все наши свершения, и даже «йяп-тяп-тяп» восприниматься нами должно как директивное руководство к действиям….И пусть думают губошлёпые чудики, что песня «Всё выше, и выше, и выше»… — это песня про авиаторов, которые стремят полёт наших птиц уже и в ионосферу. Всё, поигрались — и точка. Так что теперь полноправно «Всё выше, и выше, и выше» поётся только строительными бригадами по возведению заборов вокруг вилл и особняков людей из «группы ангелов». И два метра — давно уже позади эта смехотворная высота, а рекорд пока у малого маршала Елагина — три метра и сорок сантиметров. При этом, конечно же — в железобетоне.

…Ах, губительна человеческая гордыня! Умерь, обуздай гордыню свою генерал-майор Гавлыш! Так нет же: раз у Елагина забор в три метра сорок, то у Тита Ефремовича Кологрива, еще до выписки его из лечебного учреждения — забор будет в три с половиной метра!

И отмечала публика на Волоколамском шоссе, как с нарушением всех правил движения автомобиль в рубиновых мигалках подрулил к институту «Проектстальконструкция» и на директивный этаж этого института поднялся генерал-майор Гавлыш. О чём-то пошушукался он там с руководящим работником Шнеерсоном (а будь вместо Шнеерсона человек по фамилии Брянцев — разве произошло бы то, что всего через десять миннут произошло?) — и в удовлетворении крайнем, с потиранием рук вышел на чуть призаснеженные гранитные ступени «Проектстальконструкции». Вышел, сделал два шага вниз — и всё.

…Говорено, бессчетно говорено было, что лучше надо относиться к татарам в Москве. Так нет же, не вняла Москва, и даже анекдотцами баловалась по этому поводу. Светлой памяти генерал-майор Цаплин — ведь ПО ЛЮБВИ он сменил авиационное дело на ювелирное. Точно так ПО ЛЮБВИ и татары пришли к дворницкому благородному делу. И с высокой гражданской приязнью вспоминают потомственные и коренные москвичи симпатичный татарский народ… Так нет же, вроде как по заветам Розы Люксембург:»Рукою за горло, коленом на грудь» — вытеснили повсюду татар из дворницкого дела к решению проблем волоконной оптики и всяческой электронной дигитальности. И полон теперь институт им. Склифосовского москвичами, на необскребанных, неопесоченных улицах Москвы поломавших руки, ноги, шейки бедра и основания черепа. И хорошо еще, если так, а генерал наш Гавлыш вообще развальцован, смят в лепешку сверзившейся на него с пятнадцатого этажа «Проектстальконструкции» восьмиконцовой сосулькой, полутонновым сталактитом.

Ни-ни, все газеты убрали в клинике от Тита Ефремовича, а в радиоприёмнике учинили поломку: от нахлынувшего горя вполне может новый тромб закупорить мозговые каналы. Теперь для Тита Ефремовича зять — в длительной, государственной важности и совсекретной командировке. Да, Тит Ефремович, разгласить даже вам не имеем права. Сами точно не знаем. То ли он там, где кричат постоянно «судара-судара, мердека-мердека», то ли он там, где кричат про «патриа» и «муэртэ».

…Но лавиною событий заслонилось расплющение сосулькой всего-то какого-то генерал-майора. Особая статья — этот город Москва. Здесь любого калибра сенсация глохнет почти немедля. Что там генерал-майор и сосулька: здесь, в Москве, только что ВПЕРВЫЕ В ИСТОРИИ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА ПОВЕСИЛСЯ НА ВЕРЕВКЕ МАРШАЛ! Не застрелился, как приличествует всякому маршалу, а удавился на бельевой веревке! ДРУГОЙ СТРАНЕ, НЕ ТО ЧТО ОТДЕЛЬНОМУ ГОРОДУ — НА ГОД ХВАТИЛО БЫ ВЗВОЛНОВАННОСТИ ОТ ТАКОГО ПОЗОРИЩА, а Москва ничего. На второй день запамятовала.

Так что вовсе не в чёрном вдовствующем наряде забирала домой Тита Ефремовича дочь Валентина. И сразу на дачу, прямиком на дачу устремился генерал армии Кологрив, «малый маршал», как любовно называют четырехзвездных генералов в народе.

И благолепно на даче. Воздух — в магазинах «Березка» надо продавать такой воздух по инвалютным чекам. И нарциссы уже выстреливают цветки, и тачкой на пневматическом ходу развозит компост «сивка-бурка» под плодоносы штатный дипломированный садовник Платон, и запах конской составляющей из компоста — не то что тошнотворина навозно-коровья, и просто подмывает от этого запаха крикнуть в небеси по А.Блоку:»Да, скифы мы! Да, азияты мы!».

Тишь, гладь и Божья благодать. Только не даром говорят в бывалом нашем народе:»Недолго музыка играла, недолго фраер танцевал». Всё наоборот в нашем случае: ублаготворительная дачная тишина как раз и сменилась долгоиграющей, артиллерийской децибелльностит музыкой. Музыкой похабной, скабрезной, липучей.

Вот уж верно сказали мы, поправляя Уинстона Черчилля, про грызню дворняжек под половичком. Ну, скажите, кому перешел дорогу, у кого вырвал кус изо рта ныне тишайший Тит Ефремович Кологрив, понесший от евреев такие утраты в здоровьи и численном составе семьи? Никому в теперешнем своем состоянии он не мог перейти дорогу и никого обездолить не мог. Ну так дайте дожить сановнику!