Страница 21 из 38
Не сумев сдержать слёзы, я отвернулась в сторону и закрылась волосами. Сейчас мне, как никогда сильно, хотелось почувствовать рядом Чанёля. Увидеть его, обнять, быть может даже поцеловать и уже никогда не отпускать.
— Этот мальчик твой друг? — голос О Хе Соль прозвучал в тишине особенно торжественно и печально.
— Был, — шмыгнула я носом, не желая вдаваться в подробности.
— Он…
— Переехал в Японию вместе с семьёй, — глухо закончила я недосказанное предложение.
Хе Соль хотела что-то сказать, но передумала и перевернула очередную страницу. Здесь находилось общее классное фото. Не то чтобы я особенно пылко любила этих людей, но всё же провела с ними несколько лет своей жизни, и хотя бы один снимок на память должна была иметь, чтобы спустя целую вечность, столкнувшись на встрече выпускников, могла вспомнить, как были некогда прекрасны эти постаревшие лица.
— Какой большой класс, — тепло улыбнулась женщина, скользя взглядом по моим одноклассникам. — Ой, а Чонина я хорошо знаю! Вы вместе учитесь?
— Откуда вы знаете Чонина? — изумилась я.
— Когда-то давно я была его репетитором, — улыбка Хе Соль слегка померкла, и она отложила в сторону альбом. — Как он поживает?
— Отлично! Лучший ученик класса, спортсмен и просто красавчик! — ядовито пропела я. — А ещё продолжает издеваться над своим сводным братом!
— Они всё никак не найдут общий язык? — женщина цокнула языком и подперла подбородок рукой. — А что, ты и Бэкхёна знаешь?
— Бэк мой друг! — Я гордо выпятила грудь и спрыгнула с подоконника. — Он мне всё рассказал, и я хотела бы спросить — как вы допустили насилие в семье Ким? Вы же их репетитор, должны были увидеть, как обстоят дела на самом деле!
— Я чувствую, ты знакома только с одной стороной медали? — глубокомысленно изрекла женщина, явно загнав меня тем самым в тупик. — А Сон, в любой ситуации нужно выслушивать обе стороны и только после этого формировать окончательное решение.
— Для меня достаточно рассказа Бэка! Я видела его шрамы своими глазами! — Я, совсем как ребёнок, рассерженно топнула ногой и сложила руки на груди.
— Я хочу предложить тебе сделку. — Хе Соль хитро прищурилась и подалась вперёд. — Я расскажу тебе то, что знаю сама о ситуации в семье Ким. А взамен ты перестанешь вести себя как глупая маленькая девочка и начнёшь слушаться родителей. Идёт?
— Но я не хочу учиться в другой школе! — мой голос предательски звенел от слёз, которых я почему-то совершенно не стеснялась.
— Об этом я тоже позабочусь, если ты обещаешь не прогуливать уроки и делать домашнее задание. — Тёплая улыбка и вновь протянутая рука сделали своё дело, и я быстро пожала узкую ладонь.
Всё же соблазн узнать больше о семье Бэка и Чонина был велик, поэтому я с ногами забралась на кровать и приготовилась слушать. Хе Соль тоже уселась поудобнее и задумчиво прищурилась, будто мысленно заново проживала историю, что собиралась рассказать.
— Чонин был единственным ребёнком в семье — очень нежным, домашним и ранимым. Родители не чаяли в нём души, ни в чём не отказывали и выполняли любую прихоть. Не смотря на это, мальчик рос добрым и заботливым. Вся эта идиллия разрушилась в один из тёмных январских вечеров. Мама забрала Чонина из школы, и, заехав по дороге в супермаркет, они направлялись домой. Обледенелая дорога, женщина не справилась с управлением и врезалась в грузовик, умудрившись в последний момент развернуть машину так, что удар пришёлся на неё, а не на Чонина.
Я вздрогнула и прижала колени к груди, жадно вслушиваясь в каждое слово, разрезавшее острым лезвием ставший тяжёлым воздух в комнате.
— У Чонина было много переломов и ушибов, он несколько месяцев провёл в больнице, прежде чем полностью восстановился. Но наряду с физическими травмами, он получил более страшную — душевную. Мама была для него целым миром, и он не был готов его потерять. — Хе Соль вздохнула и расправила складки на юбке. — Он даже отца к себе близко не подпускал. Просто лежал в палате, разрисовывал цветными карандашами альбом или подолгу смотрел в окно, будто там было что-то, что могло его заинтересовать… Правда, был один человек, которому он понемногу открывался. Это была молодая медсестра, трепетно ухаживающая за ним, словно за родным ребёнком. За месяцы, проведённые в больнице, они сильно сблизились, и по возвращению домой, Чонин уговорил отца взять медсестру на работу. Незаметно между взрослыми завязался роман, чему мальчик был несказанно рад — у него вновь появилась мама, пусть ненастоящая, но зато такая же заботливая и нежная, как родная.
— А потом появился Бэкхён? — догадалась я.
Хе Соль кивнула и стянула с носа очки, чтобы устало потереть виски.
— Я присутствовала на том вечере — тогда на семейный ужин впервые привели Бэкки. Он был маленьким, забитым мальчиком в старой потрёпанной рубашке и с сильно отросшими волосами. Гладко причёсанный Чонин в новеньком костюмчике казался принцем, а Бэкхён тем самым нищим, что посмел посягнуть на королевский трон. Когда он впервые сказал робкое «мама», Чонин будто сошёл с ума. Он швырнул тарелку на пол, затопал ногами, кричал что-то неразборчиво, а затем расплакался и убежал, оставив ошарашенных родителей в одиночестве. Бэка тогда отругали — видимо, его просили не называть маму «мамой», хотя бы первое время. Но как можно объяснить маленькому мальчику, что такое возможно?
— А что было дальше? — не выдержала я, когда молчание затянулось.
— Бэк больше не появлялся в доме Ким, он жил с бабушкой и был предоставлен сам себе. Чонин же вырос в полной семье — с папой и чужой, но всё же мамой. — Женщина обняла себя руками за плечи и чуть сгорбилась, продолжая рассказ. — А вот когда бабушка умерла, встал острый вопрос — отдать Бэкки в приют или принять в семью. Чонин тогда подрос и всё же дал согласие на то, чтобы сводный брат жил вместе с ними. Я тогда уже реже заглядывала в их дом, но каждый раз моё сердце обливалось кровью. Чонин купался в лучах любви, а Бэк же всё делал назло — злил брата, доводил до истерики родителей и никогда более не называл оставившую его когда-то женщину мамой. Знаешь, А Сон, эти двое с первой встречи не нашли общий язык и с каждым днём становилось только хуже. Они постоянно дрались — вначале Бэк отчаянно провоцировал Чонина, а когда тот не выдерживал и бил его, с удовольствием ввязывался в драку. Были и сломанные носы, и разбитые губы, и навсегда оставшиеся шрамы. Они жили в состоянии вечной войны — Бэк мстил за то, что Чонин отобрал его маму и счастливое детство. Чонин же всеми силами цеплялся за семью, потому что больше всего на свете боялся, что новая мама его разлюбит.
— Так значит те шрамы Бэкхёну оставил Чонин? — шёпотом спросила я.
— Скорее всего, — пожала плечами Хе Соль. — Я не знаю всех подробностей, но лет в пятнадцать Бэкки связался с плохой компанией — то ли пытался сбежать от собственной боли, то ли пытался причинить неприятности так и не ставшей родной семье. Он начал курить, выпивать, вроде даже наркотиками баловался, но отчим вовремя его оттуда вытащил… Нет, он никогда не бил Бэкхёна, если ты об этом. Не любил, но и не унижал. За Бэком всегда тщательно следили, часто держали под домашним арестом, но я всегда считала, что детям стоит давать свободу — так у них будет меньше желания сбежать от реальности.
Хе Соль посмотрела на часы и легонько хлопнула себя ладошкой по лбу.
— Совсем засиделась. Мне пора! — Она подняла портфель и мило улыбнулась. — Подумай о моих словах, А Сон, а завтра я опять к тебе загляну и мы займёмся… литературой! Как тебе, м?
— Заходите, — согласилась я и проводила женщину до дверей.
Услышав, как в скважине повернулся ключ, я вновь почувствовала себя заключённой и улеглась поперёк кровати, задумчиво глядя в светлый потолок. Лучи заходящего солнца раскрашивали его нежными тенями и мне хотелось взять кисть и добавить несколько ярких мазков, чтобы сделать картину совершенной. Но у меня не было ни кисти, ни красок, ни пресловутой свободы, чтобы сходить в магазин и прикупить всё необходимое.