Страница 3 из 27
— Как видите, девочки живут в чистоте. Кроме того, мы выделили им тёплые одеяла, чтобы не было холодно, — сладким голоском рассказывала директриса.
Но господин Бён проигнорировал её слова и направился прямиком к заледеневшей Агнет.
— Ну же, дитя моё, не стоит ломать спину, — мягко произнёс он, терпеливо дожидаясь, когда девушка разогнётся. — Скажи, как тебе здесь живётся? Не холодно ли? Не голодно?
— Всё… в порядке, — выдохнула Агнет, неотрывно глядя в чёрные жемчужины-глаза.
Не поверив услышанным словам, господин Бён ловко обогнул девушку и поднёс руку к окну. Девушка, будто заворожённая, смотрела на изящную ладонь с тонкими длинными пальцами, кажущуюся прозрачной в дневном свете, и не заметила, как скривилось лицо мужчины.
— Да здесь же сквозняк! — вынес он свой вердикт. — Немедленно сделайте здесь ремонт, если не хотите, чтобы в пансионате началась эпидемия гриппа!
— Будет сделано, — поджала губы миссис Раут.
Уже собравшись уходить, господин Бён заметил висевшее на стене распятие и поморщился.
— А его, — изящный палец указал на крест, — сожги.
Сжавшись под испепеляющим взглядом, Агнет лишь покорно кивнула, но стоило ей остаться одной, как сдёрнула распятие со стены и спрятала обратно под подушку. Её вновь трясло, но непонятно от чего — то ли от страха, то ли от благоговения перед этим пугающим человеком с глазами демона.
***
На званом обеде в честь приезда благодетеля, местные повара расстарались и наготовили столько вкусностей, что у девочек глаза разбегались. И пока пансионерки налегали на мясной суп, Агнет ревностно следила за Мари, которой выпала честь прислуживать господину Бёну. Ненавистная блондинка крутила перед ним своей кудрявой головой, мило улыбалась и прятала руки в карманах белоснежного фартучка. Радовало лишь то, что самому мужчине не было никакого дела до девушки — он ел понемногу, всё больше пригубляя красное вино, разлитое на дне бокала из тёмного стекла.
А затем все отправились в красиво украшенный зал, где для господина Бёна и его слуги были приготовлены почётные места. Усевшись в одно из кресел, мужчина устремил на сцену холодный взгляд и слегка поморщился. Сидевший по правую руку от него блондин, понятливо кивнул и просунул ладонь между мягкой спинкой и хозяином, принявшись растирать его позвоночник.
Хористки тем временем заняли свои места и переглянулись, дожидаясь разрешения миссис Раут начинать. Директриса дождалась, пока гул в зале уляжется и каждая пансионерка найдёт для себя место, после чего согласно кивнула головой. И девушки запели — мелодично, бархатно, неспешно. Агнет, сидевшая на последнем ряду и решительно ничего не видевшая, однако, не потеряла возможности слышать, поэтому наслаждалась красивыми голосами. Вот только песнь была не о Боге и мире, а воспевала самого благодетеля, не жалеющего ни средств, ни сил на содержание пансионата.
Агнет заслушалась настолько, что не заметила, как уснула, а когда вновь открыла глаза, то обнаружила себя сидевшей в зале в полном одиночестве. Мало того, что выступление давно закончилось, так и за окнами уже давно разлилась темнота. Единственным источником света была тусклая свеча, горевшая на подоконнике. Девушка схватила её и поспешно бросилась к выходу, попутно сбивая близко поставленные стулья и то и дело вскрикивая от страха. Оказавшись у двери, она нетерпеливо подёргала за ручку, но та не поддалась. Тогда Агнет принялась стучать в неё кулачками и громко звать на помощь. Почему-то мысль о том, что в учебном корпусе давно никого нет, даже не посетила её.
Отчаявшись, девушка сползла по стене на пол и, поставив свечу перед собой, прижала колени к груди. Помещение не отапливалось, так что вскоре она замёрзла и принялась стучать зубами. Ругая себя за неосторожность, Агнет медленно раскачивалась из стороны в сторону, совершенно не зная, как коротать ночь.
— Кто здесь?! — воскликнула она, услышав шорох.
Ответа не последовало, а вот шебуршание повторилось. Тогда девочка, сжав в руке свечу, направилась на источник звука. Сердце стучало, как сумасшедшее, медленные шаги отражались эхом от высоких стен, но Агнет упорно шла вперёд. Остановившись у самой сцены, она присела на корточки и осмотрелась — шум стих, а вот свеча неожиданно погасла, обжигая ладонь липким холодом.
Будто слепая, Агнет на ощупь добралась до подоконника и выглянула на улицу. Как раз напротив располагались окна соседнего корпуса и девушка могла видеть пансионерок, отправляющихся ко сну. Были видны их силуэты за плотно задёрнутыми занавесками, трепыхающимися вместе с зыбким пламенем свеч. Агнет безумно хотелось туда — в свою комнату, скрипучую постель. Но сейчас она чувствовала себя оторванной от всего мира, потерянной и никому не нужной. Даже хотела выбраться из окна, но второй этаж и грязные лужи остановили её от столь опрометчивого поступка.
Устроившись на нескольких стульях, составленных вместе, Агнет, стуча зубами от холода, смогла задремать лишь к рассвету, а проснулась от девичьего гомона и строгих голосов учителей, заполнивших собой учебный корпус. Торопливо поднявшись, посиневшая от холода девочка бросилась к дверям, но не успев постучать, встала как вкопанная — те, будто сами собой, распахнулись, а на пороге выросла удивлённая миссис Раут.
— Что ты здесь делаешь, Агнет? — пробормотала она, стягивая с плеч шерстяную кофту и накидывая её на плечи продрогшей девушки.
— Я случайно заснула, и меня здесь заперли, — тихо ответила Агнет, стараясь не слишком громко отбивать чечётку зубами.
— Но Мари, перед тем, как закрыть дверь, тщательно проверила зал и сказала, что там никого не было…
Дослушивать директрису Агнет не стала — действуя эмоциями, а не разумом, она бегом бросилась в свой класс. Влетев в помещение, она огляделась и наткнулась взглядом на Мари и её подружек, стоявших кружком у окна. Вдев руки в рукава кофты, Агнет смело приблизилась и сжала кулачки.
— Что, бедняжка, выпустили? — нагло рассмеялась блондинка, и её тут же поддержали подружки, похожие своими оскалами на стаю гиен.
— Зачем ты это сделала? — прошипела Агнет.
— А нечего было строить глазки господину Бёну! — насмешливо фыркнула Мари.
— Это не давало тебе права запирать меня в холодном зале! Что плохого я тебе сделала?!
— Твоя мать такая дура, что родила тебя на свет, — усмехнулась Мари, и в то же мгновение взвизгнула от резкой пощёчины.
Пансионерки заголосили, кто-то бросился звать учителей, а две сцепившиеся девушки яростно таскали друг друга за волосы, то и дело наталкиваясь то на стены, то на напуганных одноклассниц. Наконец, Агнет смогла уронить Мари на пол и тут же принялась её пинать. Блондинка вывернулась и, схватив соперницу за ногу, уронила рядом с собой. Резкий удар в лицо, брызнувшая во все стороны кровь, чей-то крик боли и строгий голос миссис Раут, мгновенно разогнавший марево гнева.
Агнет поражённо посмотрела на сбитый кулак и Мари, задравшую голову. Рядом с ней сидела Грета и заботливо прижимала накрахмаленный платок к разбитому носу подруги.
— Что вы устроили? Совсем с ума сошли? — цедила директриса.
Грубо схватив Агнет за плечо, она поставила её на ноги и пренебрежительно дёрнула за фартук.
— Твоё платье разорвано! Ты понимаешь, что испортила школьную форму?
— Простите!
— Почему ты набросилась на Мари?
— Потому что она оскорбила мою маму! — голос звенел от слёз, но Агнет готова была до последнего отстаивать свою правоту.
— Неправда! Она просто ненормальная! Посчитала, что я её специально заперла в зале! — жалобно всхлипывала Мари, цепляясь за руку Греты.
— Это действительно так? — миссис Раут строго посмотрела на рыжеволосую.
Девушка сжалась под непроницаемым взглядом и испуганно посмотрела на замершую в ожидании Агнет.
— Да.
Так Агнет оказалась запертой на три дня на чердаке. Ей выделили одеяло и толстый свитер, но теплее от этого не стало, а на душе и вовсе завывали ледяные ветра. Три раза в сутки ей приносили стакан молока и краюху хлеба. Во всё остальное время она была предоставлена самой себе. От безделья разобрала завалы барахла, нашла музыкальную шкатулку и каждый раз поднимала её крышку перед сном, проигрывая незамысловатую мелодию снова и снова.