Чернильное солнце

Взгляд зацепился за малозаметную запись на последней странице — «Демонология». Встреча включала в себя беседу с известным азиатским демонологом, изучение классификации демонов, просмотр документальных фильмов об экзорцизме и многое другое, что безусловно заинтриговало Чаурим.

Переписав номер аудитории и время начала, девушка сунула брошюру между страниц блокнота и отбросила его подальше. Устало вздохнув, закрыла ладонями лицо, попыталась сосредоточиться и собрать последние силы, но мысленно продолжала биться в истерике, чувствуя, как надвигается что-то неотвратимое, не оставляющее шансов на спасение.

Услышав тихие шаги за спиной, Чаурим напряглась, но не успела поднять голову, как тёплые ото сна руки крепко обняли её, а к щеке прислонился колючий щетинистый подбородок.

— Проснулся? — улыбнулась Кан, подставляя губы для короткого поцелуя.

— Угу, чего не разбудила? — прохрипел Чанёль, продолжая сжимать девушку в объятиях.

— Ты вчера хорошо потрудился, так что должен был восстановить силы! — рассмеялась Чаурим, надеясь, что её веселье не покажется наигранным.

Положив ладони поверх сомкнувшихся вокруг неё рук, девушка остановила взгляд на татуировке мужчины и осторожно провела подушечками пальцев по чёрной витиеватой вязи.

— Si me amas, serva me, — медленно прочитала она, после чего подняла голову и внимательно посмотрела на сонного Чанёля со следами подушки на лице. — Как переводится?

— Если любишь меня, сохрани меня, — после небольшой паузы, неуверенно улыбнулся Пак. — Я в душ. Не уходи одна.

Стоило за мужчиной закрыться двери ванной, как Чаурим нервно вскочила и подошла к окну. Прислонившись лбом к холодному стеклу, медленно зажмурилась и задышала жадно, глубоко, словно не могла насытиться воздухом. Она любила, без сомнения. Вот только могла ли сохранить?

***

Чанёлю удалось взять напрокат машину, поэтому до единственного на весь Сокчхо бизнес-центра они добрались с комфортом и ветерком. Не одобрив желание Чаурим посетить выбранную лекцию, Пак, однако, не стал настаивать на своём решении. Поцеловавшись на прощание, молодые люди разошлись в разные стороны — Пак на третий этаж читать лекцию о гипнозе, а Чаурим прямиком на пятый.

Когда она прошла в наполовину заполненный зал, то лишь сухо кивнула собравшимся медиумам, после чего пробралась в самый конец, где пустовали места. Большинство аудитории составляли мужчины, они периодически оглядывались на Чаурим, то ли пытаясь признать в ней коллегу, то ли в попытке завязать знакомство. Кан лишь отворачивалась всякий раз, с нетерпением постукивая ручкой по столу. Чего она меньше всего хотела, так это общаться с лжеколдунами.

— Простите!

Вздрогнув от английской речи, раздавшейся прямо над ухом, девушка резко обернулась и столкнулась нос к носу с худосочным старичком в огромных очках в роговой оправе и с копной совершенно седых волос. Он смотрел на Чаурим прямо и с улыбкой, словно был хорошим знакомым, даже отстранился моментально, когда понял по реакции, что нарушил её личное пространство.

— Вы не против, если я сяду рядом с вами?

Чуть помедлив, Кан нехотя пересела на соседний стул, перетащив за собой блокнот с ручкой. Старик сел рядом и устало откинулся на спинку стула.

— Я вчера не видел вас на ознакомительной конференции. Вы откуда будете?

— Из Сеула, — пробурчала Чаурим, не зная, как отвязаться от настойчивого старика.

— Забыл представиться! Меня зовут Батиста Гвидиче! Я приехал из Италии.

— Кан Чаурим, — осторожно пожав сухую ладонь, представилась девушка. — А что вы забыли в Корее?

— Я приехал в Сокчхо с определённой целью, — кряхтя, итальянец ёрзал на стуле, то и дело хватаясь за явно болевшую спину. — Последний месяц мне постоянно снился один и тот же сон.

— Сон? — удивлённо повторила Чаурим.

— Да, сон! Мне снилось, что я еду в этот город на поезде и чей-то навязчивый голос повторяет мне, что я должен её найти. Пришлось просить внука, чтобы поискал в Интернете информацию об этом месте. Так мы и наткнулись на упоминание о конференции. Родные меня, конечно, не хотели отпускать, но… я знаю, что должен быть здесь.

— Вы тоже медиум? — всё ещё не понимая и половины из сказанного, девушка сама не заметила, как влилась в беседу.

— О, нет! — улыбнулся Гвидиче. — Но мои предки в молодости состояли в сектах и мечтали увидеть дьявола воочию. Это можно считать достойной причиной для присутствия здесь?

Старик весело рассмеялся, а Чаурим напряжённо осмотрела продолжающий наполняться зал, мысленно оценивая всех женщин, находившихся здесь.

— И вы нашли её?

— Я вчера познакомился со всеми местными дамами, но половина из них не знает английского, — развёл руками Батиста. — Право, даже не знаю, зачем сюда приехал. Но эти сны… они не давали мне покоя. И этот голос в голове…

Старик протяжно вздохнул и поднял разом потускневший взгляд на вошедшего в зал профессора. Аудитория зашевелилась, предвкушая начало семинара, и Гвидиче, повинуясь стадному чувству, также раскрыл свой блокнот, демонстрируя в углу страницы то, от чего у Чаурим перехватило дыхание.

— Откуда? — ткнув пальцем в аккуратно выведенную чернилами семиконечную звезду, рвано выдохнула она.

— Так вот кого я искал! — жадно всмотревшись в лицо Чаурим, догадался старик.

***

Наглухо закрыв дверь небольшой переговорной комнаты, ключи от которой с трудом удалось выпросить у администратора, Чаурим села напротив сгорбленного старика и положила распятие на стол между ними.

— Это чтобы никто нас больше не услышал, — пожала плечами девушка, стараясь ничем не выдать свою нервозность. — Пожалуйста, расскажите всё, что знаете!

Гвидиче устало потёр морщинистый лоб, после чего откинулся на спинку стула и невесело улыбнулся.

— Не думал, что однажды должен буду вспомнить то, что хотел навсегда забыть, — глядя мимо Чаурим, признался он. — Мне было пятнадцать лет, когда я приехал в гости к бабушке. В деревне было отчаянно нечего делать и я развлекал себя, как мог. В один из дней забрался на чердак, заваленный пыльными коробками, и часами разбирал их содержимое, пока не наткнулся на кожаный, перевязанный бечёвкой блокнот. Там, на исписанных чернилами листах, была написана судьба человека — тяжёлая, тёмная, трагичная.

Гвидиче замолчал, а Чаурим в нетерпении подалась вперёд, жадно проглатывая каждое слово, срывающееся с потрескавшихся старческих губ.

— Этот человек, Кирино Росси, был лучшим другом моего прадеда. Они жили по соседству, учились в одном классе, вместе играли, даже несмотря на дефект Росси. Дело в том, что он был не таким, как другие дети, — замкнутым и нелюдимым, с нередкими проявлениями агрессии. Вокруг него словно разливалась тьма, и только мой прадедушка умел его развеселить, — старик неожиданно закашлялся и, вытащив из кармана пиджака платок, прижал его ко рту.

Едва дождавшись окончания приступа, Чаурим с нетерпением постучала пальцами по столу. Гвидиче лишь улыбнулся и, аккуратно сложив накрахмаленную ткань, вернул её на прежнее место.

— С возрастом Кирино становился всё более жестоким. Если в детстве он просто был букой, то по достижению совершеннолетия начал нападать на людей с кулаками только за то, что они косо на него посмотрели. Даже мой прадед не мог справиться с его приступами ярости. Самое любопытное то, что когда Кирино успокаивался, он плакал навзрыд и умолял спасти его. Он говорил, что видит его, что тот хочет забрать его к себе. Кирино бился в истерике, бежал молиться в церковь, но каждый раз запинался на нижней ступени и с пеной у рта корчился в жутких конвульсиях. Тогда его отец вызвал экзорциста. Тот сразу определил, что в Кирино вселился дьявол. Вот только, то ли экзорцист попался никудышный, то ли демон был слишком силён, но обряд не удался, а бедняга Росси и вовсе обезумел, всё реже приходя в себя. Можно мне воды?

Чаурим не сразу поняла, что хочет от неё мужчина. Зависнув на пару секунд, согласно кивнула головой и подбежала к подоконнику, рядом с которым стоял кулер. Наполнив стаканчик тёплой водой, подала его вновь закашлявшемуся Гвидиче и уселась на прежнее место. Промочив горло, он продолжил рассказ.