Чернильное солнце

А Чаурим была рада — что встретила демона, что получила возможность задать мучающие её вопросы, хотя и не было гарантии, что услышит ответы. Вот только достигнув стола, Кан встала как вкопанная и нерешительно взглянула на старого знакомого. Тот, прикрытый чёрными косматыми волосами, лишь тихо вздохнул и поманил её к себе. Не отрывая взгляда от жёлтого загнутого когтя, она подошла к нему вплотную и, ничуть не смущаясь собственной наготы, села на корточки, пытаясь заглянуть в лицо монстра.

— Я пришла, чтобы помочь тебе! Скажи, что мне нужно делать?

Но демон молчал, лишь дышал тяжело и хрипло.

— Я приведу к тебе Чанёля! Но я не знаю, как это сделать. Объясни, пожалуйста!

— Поцелуй меня, Элиза!

От сиплого голоса по спине побежали мурашки. Девушка отшатнулась и поспешно встала в полный рост. Такого от демона она точно не ожидала и поэтому не знала, как поступить в сложившейся ситуации. Нет, она не собиралась с ним целоваться, но что, если только на этом условии он согласится дать ответы?

— Что, противен я тебе?

— Нет! — поспешно ответила Чаурим. — Просто я не думаю, что сейчас подходящее время для поцелуев…

Не дав ей договорить, демон со скрипом отодвинул стул и медленно поднялся. Подойдя к попятившейся Кан, положил когтистую волосатую лапу ей на плечо и вплотную притянул к себе. Боясь поднять взгляд, девушка смотрела на подёргивающийся острый кадык и испуганно вдыхала тяжёлый мускусный запах чужого тела. От демона исходил чудовищный жар, Чаурим казалось, что она может в нём сгореть, и чтобы хоть как-то отвлечься, робко подняла взгляд.

На неё, насмешливо щурясь, смотрел Чанёль. Со сверкающими в темноте глазами, имеющими хищный кошачий разрез, с торчащими изо рта жёлтыми клыками и косматой гривой волос. Знакомое любимое лицо было покрыто мерзкой скользкой чешуёй, а на виске была выбита проклятая звезда.

Встав к девушке вполоборота и демонстрируя торчащие из позвоночника шипы, Чанёль безумно рассмеялся и облизнул длинным раздвоенным языком потрескавшиеся губы.

— А сейчас поцелуешь? — не своим голосом с издёвкой протянул он.

Резко отшатнувшись, Чаурим поскользнулась на гладком полу и со звонким криком упала, больно ударившись затылком. Ощутив на щеке сильную жгучую пощёчину, нехотя приоткрыла глаза и тут же изумлённо их округлила — над ней склонялось обеспокоенное лицо Чанёля, а чуть выше светила лампочка, раздражая глаза ярким светом.

— Дура! — тихо, будто сквозь пелену, прорычал Пак.

Чаурим попыталась подняться, но позорно растянулась на мокром полу, вновь ударившись затылком. На этот раз ушиб оказался более отрезвляющим — сразу же вернулись и слух, и острота зрения. С трудом сев, девушка недоумённо осмотрелась. Вылитая из ванной вода залила весь пол, намочив сваленную жалкой горсткой одежду. Зеркало почему-то было вдребезги разбито и острые осколки валялись повсюду. Сам Чанёль, сидя на бортике ванной, нервно курил. Сырой с головы до ног, с закатанными до локтя рукавами рубашки, он жадно глотал сигаретный дым, то и дело убирая падающую на лоб чёлку.

— Что случилось? — неловко забившись в угол и не зная, чем прикрыть наготу, шепнула Чаурим.

— Это я у тебя спросить хотел, — сипло хмыкнул Пак. — Я прихожу в номер, понимаю что ты в ванной и хочу лечь спать пораньше. Но внезапно зеркало разбивается вдребезги, я вбегаю сюда на шум и что я вижу?

Кан сжалась под испепеляющим взглядом мужчины, совершенно не зная, что сказать в своё оправдание.

— Да если бы я опоздал хотя бы на минуту, то уже не смог тебя откачать! Чем ты думала, когда решила покончить жизнь самоубийством?!

— Я не собиралась умирать! — не выдержав, закричала Чаурим.

— А тогда какого хуя в твоей сумке лежат эти таблетки? — склонившись над девушкой, прошипел Пак. — Это сильнейшее психотропное, хочешь сдохнуть от передоза или глюки ловишь?! Нужно было жрать то, что я тебе дал!

Со всей дури разбив бутылёк об пол, мужчина вышел из ванной, от души шваркнув дверью. Тут же разревевшись, Чаурим беспомощно била ладошками по полу, усыпанному осколками и таблетками. Перед глазами до сих пор стояли картины мира демона, навязчиво прокручивались услышанные вскользь слова. И ко всей этой чудовищной какофонии примешивалось ужасное чувство необъяснимой вины.

Услышав скрип двери, девушка подняла недоумённый взгляд на Чанёля. Не говоря ни слова, мужчина подхватил её на руки и отнёс в кровать, тут же укутав одеялом.

— Чанни! — схватившись за его руку, взмолилась Кан.

Пак быстро стянул с себя одежду и лёг рядом с Чаурим, позволяя обвить себя руками и уткнуться ледяным носом в огненно-горячую шею.

— Родной! Настоящий! Любимый! — сквозь слёзы шептала девушка, дыша знакомым запахом, покрывая тёплую кожу рваными поцелуями. — Спасибо! Спасибо…

— Тсс, всё хорошо, — неожиданно ласково прошептал Пак, запутавшись пальцами в мокрой копне волос. — Засыпай поскорее, у нас поезд в шесть утра.

***

Утро было холодным и туманным. Оба невыспавшиеся и помятые, они доехали до вокзала на такси и ожидали прибытие поезда на пустынном перроне. Зябко кутаясь в пальто, Чаурим сидела на лавке бок о бок с Чанёлем, пока тот курил одну за другой и неторопливо тянул остывший чёрный кофе из картонного стаканчика. Людей было на удивление мало, и почти все они сели на пригородный поезд, отправляющийся на десять минут раньше их собственного.

— Пойдём, — затушив окурок о стенку урны, поднялся Пак.

Следом за сигаретой полетел и опустевший стаканчик. Подхватив небольшую сумку, Чанёль взял девушку за руку и повёл за собой вдаль по перрону. Всё ещё сонный, пропахший табаком и горьким кофе, он рассказывал о том, как красивы горы Сораксан и как мечтает их ей показать. Говорил о том, что специально прихватил из дома новенькую камеру, что посвятит конференции в лучшем случае один день, а всё остальное время они проведут в походах по горам, фотографируя каждый кустик и скалу.

Чаурим шла за ним и, как никогда отчётливо, понимала, что даже если этот мужчина скажет ей лечь на рельсы перед проезжающим поездом, она это без раздумий сделает. Лишь бы он вот так же держал её за руку, сонно улыбался и говорил непривычно тихо и задумчиво.

Неразборчивый звук их шагов жадно глотал молочный туман, он клубился над землёй, поднимаясь всё выше, скрадывая очертания вокзала и многочисленных переходов. Снаружи было холодно и влажно, а внутри тепло. Чаурим не хотела никуда ехать, она бы предпочла остаться здесь, в объятиях Пака, только бы он никуда не исчезал, не менялся, не умирал. Она готова была схватить его за плечи, развернуть к себе лицом и выпалить на одном дыхании обо всех своих страхах и опасениях. Рассказать о проделках демона, о том, что Бэкхён и Джинсу живы, просто они не здесь. Спросить совет. Вместе они бы нашли выход. Вот только говорить нельзя.

Утром девушка проснулась с неожиданно твёрдой уверенностью, что им не суждено будет вернуться обратно. По крайней мере, точно не вместе. Она знала, что всё случится в Сокчхо. И если им с Паком удастся спастись, это будет величайшей удачей. И хотя Чаурим по-прежнему не знала, что нужно делать и как спасаться, она послушно шагала вслед за Чанёлем, потому что не могла иначе. Потому что она его и для него.

Когда из-за пелены тумана послышались грохочущие звуки приближающегося поезда, Чанёль встрепенулся и вгляделся вдаль, а Чаурим, молча прощаясь со ставшим любимым городом, обернулась назад. Туман клубился, словно живой, протягивал к ней свои щупальца, и когда на мгновение его пасть распахнулась, девушка смогла разглядеть сквозь молочную пелену очертания хрупкой женской фигуры, прислонившейся к одной из колонн.

— Ты куда? — рявкнул Пак, когда Кан дёрнулась в сторону фигуры.

— Там Мин Сонг! — крикнула она, но её голос заглушил металлический лязг тормозившего поезда.

— Что? — крикнул Чанёль, продолжая тащить её к распахнувшимся дверям.

Чаурим же продолжала вглядываться в туманную дымку, вот только та успела надёжно спрятать за собой все тайны.