Страница 22 из 23
– Как-то, разглядывая семейный альбом, 4-летняя Иришка воскликнула: «Мама, смотри рядом с папой и наш дедуля!» Она рассматривала фото сборной СССР, готовившейся к чемпионату мира–1958. На фоне белого отеля под ярким солнцем аккуратными рядками сидели и стояли футболисты. Молоденькие, красивые, прилизанные бриллиантином, в красных майках с белыми буквами СССР во всю грудь. Очень торжественно и впечатляюще… Так вот пальчик малышки остановился на Бубукине. Лёвин отец тоже облысел в 20 лет, а в ту пору ему и пятидесяти не было, но выглядел он молодцевато, не трудно было ей их спутать.
– Муж помнит Бубукина-футболиста?
– Конечно! И я помню – всегда был лысый.
– Внешне сразу его запомнил – с гладко выбритой головой, похож, кажется, на спартаковского защитника (1959–1971) Владимира Петрова, а не популярного у нас в те годы «Фантомаса» (киногерой известного французского актера Ж. Маре).
– Бубукин оказался сильно похож на моего покойного отца Константина не только внешне, но и легким характером, юмором, ироничностью, искрометностью ума, жизнелюбием… Поэтому воспринимала Валентина Борисовича как духовно близкого человека.
– Я из другого поколения. Поэтому не знал его, играющего. Но мой отец, который младше, чем Валентин Борисович, так говорил про лысых: «Вон идет, как Бубукин». (Смеемся.) То есть, он был популярен не только игрой, но и прической.
«…Тогда в «Современнике» любили футбол – и сейчас, надеюсь, любят, но ручаться не могу. А в лучшие для театра его ранние времена ездили большой актерской компанией на электричке за город – с непременным футбольным мячом. Ефремов – единственный, кто футболом не интересовался и сам не играл, – считал, что в качестве руководителя должен эти матчи на лужайке для сплочения труппы лично реферировать, правил игры не зная, – что никогда, однако, Олега Николаевича не смущало. На обратном пути он обычно комментировал игру того или иного из артистов, а к Евстигнееву однажды обратился: «А ты что, Бубукин?» Это обращение позволяет уточнить дату: до 1960-го, до финального матча на Кубок Европы, где Валентин Бубукин отличился, имя левого инсайда сборной до слуха равнодушного к футболу лидера «Современника» вряд ли могло дойти.
Финал со стадиона «Парк де Пренс» по телевидению не транслировали, и мы подробности матча рисовали себе по репортажу Озерова. Но нам-то, любителям футбола, не составляло труда вообразить популярную лысину форварда. А вот Ефремов-то каким образом догадался о сходстве любимого артиста с инсайдом (очередностью сравнения хотелось здесь подчеркнуть, что до «Голого короля» в «Современнике» футболист мог быть и шире известен массам, чем великий Евстигнеев)? Неужели и в Ефремове взыграло любопытство взглянуть на телеэкран с изображением «Бубуки»?..»
– Бубукин-игрок рано закончил карьеру?
– Конечно! Как-то прочитал: Бубукин рано ушел из футбола потому, что кричали: «Лысый, давай, играй!» и, мол, это давило на психику. Я с этим выводом согласен!
– Бубукин, рано потеряв волосы, выделялся не только негустой шевелюрой, но и особой пластикой.
– В Бубукина-футболиста я влюбился и потому, что он, начав играть за «Локомотив», уже был лысый. Правда, сам за «железнодорожников» не болел, но всегда следил за их лысым «лосем», который пёр и которого мало кто мог остановить.
– Когда он появился в большом футболе, сразу стал заметен. И внешне, и по пластике, а еще заряжал энергией партнеров по команде и зрителей на трибунах, всегда и сразу электризовал игру.
– «Внешне» имеете в виду то, что Бубукин очень рано облысел?
– Да, конечно. Драйвовое поведение с ним не ассоциировалось. Он, напомню, был само движение.
«…В дачной местности, где я живу, годы и годы каждый уик-энд ознаменовывался футболом на поляне. И у нас был свой «Бубукин» – я очень долго даже не знал его настоящего имени: «Бубукин» и «Бубукин». Играл он, кстати, хорошо – и напоминал оригинал не только прической, но и неуемной энергозатратой.
Самое смешное, что под фамилией «Бубукин» (с добавлением, правда, что по профессии дачный «Бубукин» – инженер) наш переделкинский сосед в итоге вошел в историю. Поэт Евгений Евтушенко тоже участвовал в матчах на поляне – и придал, что свойственно ему, масштаб этим скромным соревнованиям, пригласив в одно из воскресений к себе Хомича и Сальникова. Благодаря чему местный «Бубукин» получил шанс выступить вместе со звездами. Но партнерством с классиками футбола и литературы дело не ограничилось. В 1991-м, в день противостояния у Белого дома, Евтушенко во время утренней пробежки встретил «Бубукина»…»
«…Какой реформатор в России не становился или жертвой своих реформ, или… или их палачом. Так размышлял я на пробежке в переделкинском утреннем лесу, перепрыгивая мощные жилы корней, проступающие на тропинке, и вдруг увидел в зеленом тоннеле просеки бегущую ко мне навстречу фигурку в красной выцветшей майке, в шортах, потерявших цвет, из под которых торчали обутые в кеды, просящие каши, резко и деловито работающие ноги с футбольными – негромоздкими, но впечатляющими мускулами, покрытыми золотой шерстью, как елочной канителью. Вокруг головы распространялось некое мерцание, как на картинке из дореволюционной рождественской «Нивы». По мере приближения я определил, что мерцание располагалось не вокруг головы, а на самой голове и, следовательно, к разновидности ореолов не принадлежало. Это была красноватая, полированная лысина, на которую природа швырнула полную горсть веснушек, окружив их, как золотым венчиком, остатками когда-то пышных кудрей.
Такая лысина во всем Переделкино была только одна и представляла собой прямую голевую опасность при соприкосновении с футбольным мячом, когда мы играли с местной шпаной на поляне в лесу. Обладатель лысины был прозван «Бубукин» за сходство этой важнейшей даже в футболе части тела с некогда знаменитой «пушечной лысиной» первоначального обладателя данной фамилии – бывшего нападающего московского «Локомотива». Наш переделкинский Бубукин был инженером, а уж если говорить начистоту, то и евреем, хотя и в данном случае, и это не имело и не имеет никакого значения. Поравнявшись со мной на встречной пробежке, Бубукин против обыкновения не остановился, а только бросил, как нечто само собой разумеющееся, в чем даже сомнений быть не могло:
– Извини, старина, – спешу на электричку. Значит, увидимся около Белого дома, на баррикадах…»
«…Много позже я встретился с Александром (таково настоящее имя переделкинского «тезки» Валентина Борисовича) на железнодорожной платформе: к тому времени поляну в лесу застроили каменными хоромами богатые люди, футбол по уик-эндам прекратился, да и мы, ветераны этих матчей, постарели. По мистическому совпадению, в тот день мне по журналистским делам предстояла встреча и с настоящим Бубукиным. И пронзило меня предощущение сюжета, где настоящими оказались бы и герой футбола, и тот, кто проживает жизнь, будучи прозванным в его честь. Это же поувлекательнее, наверное, чем носить сувенирную майку с трафаретной фамилией героя на спине?»