Джихад одинокого туриста

Докурив и додумав, я стащил с себя разгрузку и подвинул ее к автоматным магазинам. Это остается.

Мелочевка и документы ушли по карманам, пистолет занял место под полой джинсовки, на бедре. С гранатами я затруднился. Бросить — жалко, таскать — неудобно. Колеблясь, я подергал законтренные колечки и решившись, сунул одну в куртку, оставив вторую на столе.

Телефон пыхнул светом, готовясь заверещать. Я поспешно схватил трубку, зажав динамик ладонью и взглянул на высветившийся номер. Саша!

— Привет!

— Дима? — далекий голос был радостным и одновременно, усталым.

— Он самый. Как вы?

— Добрались. Как сам?

— Цел. Как бух?

— Перевязали, лежит с капельницей… — Сашка помолчал. — Слышь — к речке не суйся!

— Почему?

— С вояками общались. Всего не говорят, но как понял — мины, снайперы. И до хрена. Короче — категорически не советуют.

— Ага… — я помолчал. — А куда?

— Говорят, что центр — ихний.

— Весь?

— Кусок, где небоскребы.

— Ясно. Бабло на телефон вы кинули?

— Мы.

Телефон пикнул, предупреждая — батарея кончается.

— Мобильник садится! — выругался я.

— Как выберешься — звони! И спасибо за все!

Нажав отбой я подержал кнопку подольше, отключая аппарат. Дождавшись потухшего экрана я бережно убрал связь в карман.

Парни выбрались. Куда идти — понятно. Теперь бы дойти.

Четверг. День, 13.50.

Улица встретила оглушающей жарой. От развалин несло как из доменных печей. Куда ни глянь простирались молчаливые развалины. Я оглядел горизонт.

И где тут небоскребы?

Потоптавшись у рухнувшей Пизанской полубашни и плюнув, я перешел улицу и зыркая по сторонам направился вдоль развалин домов, стараясь держаться примерного направления на центр.

И по-возможности — не отсвечивать.

Линию поведения я выбрал самую простейшую — испуганный прохожий, которому приспичило пройтись. Не люблю врать без нужды.

По первым впечатлениям прокаленный город вымер — слепяще-светлые развалины, ярко-голубое небо и абсолютная тишина. Я глянул вверх — солнце висело в зените, выжимая пот и пригибая к земле. Ряд разбитых домов прервался прогалом — начался поперечный переулок. Углядев деревья я свернул к ним — хоть какая-то тень.

Остановившись под ближайшим деревом я вытер пот и попытался отлепить от тела влажную майку. Жесть! Некстати вспомнился покинутый, прохладный подвал.

Воистину — не ценим, что имеем.

Вообще говоря, жара скорее располагала к сожалениям, чем к размышлениям. Немногие мысли ползли неспешными, ленивыми тараканами.

Первый таракан — как вести себя при неожиданной встрече?

Готовых рецептов не имелось. Только слабая надежда — одинокий прохожий тут Нахрен никому не нужен. Если все же нужен — есть пистолет. Если нужен многим — есть ноги. Хотя, бегать по жаре, сейчас было откровенно «в лом». Будем надеяться на лучшее — я встречу красивую смуглянку с ведром мороженного на голове. Подбадривая себя бредовыми надеждами я добрел до следующего деревца и остановился осмотреться. Развалины кончались, постепенно менясь нетронутой застройкой — те же частные домики и бетонные заборы. В этом имелся минус — в переулке, похожем на трубу, канава-арык и чахлые кусты были единственными укрытиями. Ни подворотен, ни дворов. Точнее, дворы имелись — частные и запертые.

В конце улице мелькнула машина. Лень и расслабленность мигом ушли — я живо прикрылся за кустиком. Машина уехала, но улица обрела тревожную пустоту. Даже цикады стрекотали весьма подозрительно.

Нет, так не пойдет. Хочу нормальный город, с многоэтажными домами, подъездами и многочисленными проходными дворами.

Как туда попасть?

Дойти.

Я внимательно осмотрелся. Пикап, с легкостью открывающий ворота остался в прошлом. Как быть?

Заборы, в сущности, не так уж высоки.

Напорюсь на жильцов?

И что? Ментов вызовут?

Ну-ну.

«Доброе слово и пистолет…», — говаривал бессмертный, но покойный Капоне. Пистолет есть, со словами туговато… Местными.

Ладно, улыбка у меня — располагающая. Рискнем.

Я примерился к ближайшей ограде. Высоко, однако. Разворотив горку мусора я добыл из нее три кирпичных обломка и соорудил маленькую пирамидку. Встав на качнувшиеся кирпичи я дотянулся до края забора, подтянулся и кое-как вполз на гребень испачкавшись еще сильнее — забор не пылесосили с момента возведения. Тихо матерясь, я тяжело спрыгнул во двор, констатировав — детские навыки лазания атрофировались напрочь. А ведь когда-то летал.

Будем восстанавливать.

Следующие десять минут я преодолел восемь заборов, похерив образ безобидного прохожего. Перепачканный известкой, краснорожий, вспотевший гражданин, штурмующий заборы скорее напоминал серийного грабителя или тренирующегося альпиниста-самоучку. Учеба шла тяжело. До паркурщика было, как до луны.

В паре дворов я наткнулся на жителей, но ни улыбку, ни пистолет применить не успел. Как и не услышал возражений моему способу знакомства с городом. Испуганное «ой» почтенной пожилой леди и захлопнутое окно. И заискивающий взгляд чернобрового мужика, загоняющего детей в дом. Насколько понял, семейство выходило погадить — на газоне остались две свежие желтые пирамидки.

Кстати, о пахучем — в большинстве дворов встречались кучки засохшего кала. Воняло довольно чувствительно — я без труда отличал по запаху пустые дома от обитаемых. Непременными атрибутами почти каждого двора были: навес для машины и кучи хлама вдоль оград. Иногда навесы не пустовали — по пути я встретил пару малолитражек и пыльный Мерс. На машины я особо не заглядывался — пешком безопаснее. Да и завести тачку без ключей… Навык — полезный, но увы — отсутствующий.

Жара и заборы постепенно брали свое — я начал выдыхаться. Окончательно затрахавшись, я прихватил в одном из дворов бесхозную стремянку.

В задницу паркур!

За последним забором показалась улица — квартал кончился. Подняв голову я обозрел горизонт.

Высотки?

Есть!

Уяснив направление я привычным движением оседлал забор и оглядел улицу. На дальнем углу, метрах в ста обнаружилась кучка старцев. Выглядели они безобидно — кажется тихонько судачили. Нагнувшись, я вытянул лестницу и переставив наружу, с достоинством спустился на улицу. Деды прекратили болтать. Приветливо кивнув местным я подхватил орудие труда и взвалив лестницу на плечо пересек улицу, скрывшись в проулке.

Как ни странно, с ней я почувствовал себя уверенней, смотрясь на улице не чужеродно.

Монтер? Сосед?

В общем — местный.

Лестница «отводила глаза», смещая вопрос с — «кто?», на — «зачем?».

Пора отдохнуть. Облюбовав новый забор я уже привычно забрался в чужой двор и потянул носом. Пахло не дерьмом — пыль, пряный запах листьев. Подойдя к дверям дома, на всякий случай я вежливо постучал.

Тишина.

Вот и ладно. Отступив чуть назад, я примерился и качнувшись вынес замок плечом. Звонко хрустнул косяк, приветливо распахнулась дверь.

— Добрый день, — поздоровался я, входя.

— Салям, — откликнулись из дома. Из глубины коридора показался муж с автоматом. Глаза весело блестели. Я оцепенел на пороге, забыв про арсенал из улыбки и ствола.

Заходи — мне приглашающе махнули рукой.

Я механически кивнул и стоя на пороге вытащил сигареты. Мужик поморщился. Видать, тоже против курения. Вот сука.

Насрав на осуждение я закурил, молча разглядывая его через прихожую — борода растущая от глаз, здоровые ручищи. Остальное скрывала светлая хламида. Судя по коже и глазам — молод и самоуверен. Автомат висел на плече, уставившись стволом в район моих ног, ненавязчиво указывая — кто главный. Я выдыхал сигаретный дым наливаясь злобой на мир и себя. И на самодовольную морду напротив. Морда нахмурилась и повелительно рявкнула.

Типа — к ноге.

Я кивнул и убрал зажигалку в карман, обратным движением вытянув пистолет. Визави не среагировал — движение было слишком обыденным. Неторопливым.

Грохнул выстрел.