Роковое дело (ЛП)

– Где вы были во вторник вечером между десятью вечера и семью часами утра?

– Вы же несерьезно.

Повернувшись к Фредди, Сэм спросила:

– Я серьезна, детектив Круз?

– Так точно, мэм. Уверен, что вы очень серьезны.

– Отвечайте на вопрос, сенатор.

Скрипнув зубами, Стенхауз пробуравил Сэм взглядом.

– Я был здесь до десяти-десяти тридцати, потом поехал домой.

– Куда?

– В Олд Таун в Александрии.

– После того как ушли отсюда, вы с кем-нибудь разговаривали или виделись?

– Моя жена дома в Миссури готовится к праздникам.

– Значит, надо понимать, «нет»?

– Значит, нет, - проворчал сенатор.

– Как вы относились к закону об иммиграции, который проводил сенатор О’Коннор?

– Бесполезный бред, – пробурчал Стенхауз. – У закона нет прочного костяка, и все это знают.

– Забавно, нам говорили совершенно иное, правда, детектив Круз?

– Да, мэм. – Фредди открыл блокнот и прочел сделанное несколько дней назад заявление президента, называвшего реформу по иммиграции самой важной частью законодательства, предложенной за его срок президентства.

Взгляд Стенхауза мог прожечь дыру в младшем копе, Сэм прямо чувствовала этот жар.

– Вас раздражали успехи сына Грэхема О’Коннора в Сенате?

– Вряд ли, - ответил сенатор. – Он для меня пустое место.

– А его отец? Он тоже для вас пустое место?

– Он был шипом, который сильно засиделся в Сенате.

– Как вы восприняли известие, что его сына убили?

– Как трагедию, - ответил Стенхауз в жалкой попытке изобразить искренность. – Он ведь был сенатором Соединенных Штатов.

– И сыном вашего давнего соперника.

Тут его вдруг озарило.

– Он сказал вам, что это сделал я? Вот ублюдок! – Сенатор устремился к окну, уставился в него на секунду, потом повернулся к Сэм и Фредди. – Ненавижу его всеми фибрами души. Но достаточно ли, чтобы убить его сына? Нет. Я не думал о Грэхеме О’Конноре пять лет, с тех пор, как мы в последний раз здесь видели его жалкую задницу.

– Наверняка за эти пять лет приходилось не раз думать о его сыне.

– Его сын был в Сенате благодаря лишь одному – своей родословной. О’Конноры запудрили мозги людям в Вирджинии. Джон О’Коннор еще более бесполезен, чем его отец, и это не только мое мнение. Спросите кого угодно.

– Спрошу, – сказала Сэм. – А вас, между тем, прошу не выезжать из города.

– Что это значит? Конгресс уходит на парламентские каникулы послезавтра. На следующий день я еду домой в Миссури.

– Нет, не едете. Вы остаетесь здесь, пока мы не закроем дело.

– Но это же Рождество! Вы не можете удержать меня против воли.

– Детектив Круз, могу я задержать сенатора против его воли?

– Уверен, что можете, мэм.

– И не имеется ли у нас тюремная камера с его именем на случай, если он покинет столицу?

– Да, мэм. Абсолютно точно имеется.

Стенхауз изрыгал огонь, пока детективы обменивались репликами.

Сэм на три шага сократила расстояние между ними. Глядя на сенатора, она сохраняла доброжелательное и спокойное выражение на лице.

– Ни ваши ранги, ни статус для меня значения не имеют. Я расследую убийство и не колеблясь посажу вас за решетку, если вы откажетесь сотрудничать. Оставайтесь на месте. – С этими словами она развернулась, кивнула Фредди, чтобы следовал за ней, и покинула комнату.

И, довольная, услышала, как Стенхауз орет на помощника:

– Соедини меня с Джо Фарнсуортом. Срочно!

***

Терри О’Коннор, когда был трезв, проводил дни в крошечном офисе на Индепенденс-авеню. Судя по скудному присутствию предметов на столе, Сэм заключила, что работа была лишь на словах и, по большей части, служила одолжением знаменитому отцу.

Терри успел покрыться бледностью, когда в дверях появились детективы.

– Доброе утро, мистер О’Коннор, – поздоровалась Сэм. – Жаль прерывать вашу работу, но у нас к вам несколько вопросов.

– Э, разумеется, – откликнулся тот, указывая на кресло.

Сэм уселась в кресло, пока Фредди подпирал косяк.

– Мне скоро ехать, – предупредил Терри. – Мы собираемся в Ричмонд.

– Да, я знаю. Мы вас долго не задержим. Вы продвинулись в поисках женщины, с которой были в ночь убийства?

Казалось, Терри вжался в кресло.

– Нет.

– Вы убили вашего брата?

В мгновение страдание превратилось в шок.

– Нет!

– У вас хорошая причина желать ему смерти. Я имею в виду, прежде всего, что он жил предназначенной вам жизнью и почти добился успеха как сенатор, когда провел Закон об иммиграции. Может, это вас доконало?

– Я любил брата, сержант. Ревновали я его? Конечно, ревновал. Я хотел эту работу. Я хотел ее. До печенок. – Он показал на живот. – Я готовился к ней всю жизнь, и да, меня задевало, что эту работу получил брат, когда даже ее не желал. Но убийство Джона ничего для меня не изменило бы. Разве вы видите выстроившуюся очередь из вирджинских демократов у дверей моего офиса, жаждущих, чтобы я занял его место?

– Нет.

– Так какой у меня мотив?

– Удовольствие? Месть?

– Разве похоже, что у меня есть силы радоваться случившемся? – спросил Терри, в голосе звучало полное поражение.

Сэм встала.

– Мне бы хотелось узнать имя женщины, с которой, по вашим словам, вы провели ночь.

Терри вздохнул:

– Мне тоже, сержант, уж поверьте. Мне тоже.

***

Выйдя, Сэм повернулась к Фредди.

– Ну, что думаешь?

– Не хотел бы быть на его месте. Подумай только о бедных родителях, которые гадают, не он ли это…

Бесконечное сострадание Фредди могло одновременно и утешать, и раздражать.

– Он больше чем просто ревнует к брату. Посмотри на эту дыру, его офис. Думаешь, его не точила подленькая мысль, что младшенький уютно расположился в кабинете в здании Сената?

– Достаточно, чтобы убить его?

– Не знаю, я все еще подозреваю женщину, но не могу вычеркнуть и брата. Еще нет. Я отпущу его, пока не пройдут похороны, а потом, если он не предоставит алиби, побеседую в более формальной обстановке. – Она помолчала и добавила: – Мне нужно домой переодеться. Не возражаешь, если мы на минуту заедем?

– Нет. Ты же знаешь, я с удовольствием повидаюсь с заместителем шефа.

– Он тебя тоже любит, не знаю почему.

– Моему уму и шарму трудно сопротивляться.

– Удивительно, а мне так удается без труда.

– Ты редкая и уникальная женщина, сержант.

– Хорошо бы тебе это запомнить.

Фредди засмеялся и вышел вслед за ней из машины.

Глава 16

Сэм ничуть не удивилась, что когда она приехала домой, позвонил Фарнсуорт.

– Доброе утро, шеф. Полагаю, вы переговорили с сенатором Стенхаузом.

– Ты верно полагаешь. Так ли уж необходимо удерживать его, сержант?

– Наверняка, сэр. У него есть причины политического характера желать смерти Джона О’Коннора, не последняя из них – ненависть к отцу сенатора.

– Ненависть – сильное слово.

– Это его выражение. – Глянув в сторону Фредди, она сказала: - Поправьте меня, если я неправа, детектив Круз, но я повторяю точные слова сенатора в адрес Грэхема О’Коннора: «Я ненавижу его всеми фибрами души». – Фредди одобрительно кивнул. – Детектив Круз подтверждает мой рассказ, сэр.

– Ступайте осторожно по этому минному полю, сержант. Стенхауз может усложнить мне жизнь и, как следствие, вам.

– Да, сэр.

– Журналисты прожгли дыру у меня во лбу, требуя информации. Как близко мы подошли?

– Не так близко, как хотелось бы. На этот момент у меня нет четкого подозреваемого. Есть несколько, у кого был мотив и возможность, но ни одного, кого можно арестовать.

– Когда вернешься в управление, хочу с тобой поговорить.

– О том, что было в утренних газетах?

– Да.

– Я могу справиться с этим, сэр. Нет нужды…