Битва за Фолкленды

«Затем мы подождали, когда по небу справа у нас впереди перестанут проноситься яркие и впечатляющие трассы, — писал лейтенант Клайв Ливингстоун, командовавший саперным отрядом. — Все время мы старались не попасть под непрямой огонь противника, не добавлявший никакого удобства. Последнего стало еще меньше, когда полил дождь». Рота «В», приступившая к выходу со стартовой позиции через сорок пять минут после роты «А», почти сразу же натолкнулась на пулеметную точку противника, каковую отделение капрала Марджерисона подавило огнем из автоматического оружия и гранатами. Затем бойцы Джона Кросленда приступили к продолжительному этапу боя, названному в батальоне «канавной войной», — к упорному прокладыванию себе пути на юг по компасному азимуту и зачистками по пути одной за другой вражеских позиций[403]. То была битва командиров отделений, требовавшая быстрых, беспощадных и отважных действий — инициативы малых групп бойцов. У 2-го парашютного это получалось просто-таки замечательно. И все же теперь, после двух часов с начала боя, сложности становились все очевиднее. «Дела шли отлично, но только медленно», — рассказывал Крис Кибл. Десантники получили чувствительный удар, узнав, что там в море у «Арроу» заклинило 4,5-дюйм. пушку, вследствие чего они лишились важнейшего средства огневого давления. Командиры расчетов пушек и минометов с тревогой поглядывали на убывающие запасы боеприпасов. Стрелковые роты не взяли с собой 2-дюйм. минометы — «ошибка, которую я больше не повторю», как говорил Дэр Фаррар-Хокли, — а потому подсвечивать поле боя могли только за счет скудного запаса ручных ракет «Шермулли». Где-то вскоре после начала операции загорелось скопление можжевельника примерно посредине поле боя и пылало на протяжении часов. Сделалось светлее, однако удушливый дым не добавлял счастья парашютистам.

В то время как рота «В» постоянно сталкивалась с вражеским противодействием, рота «А» к 5.30, не встречая сопротивления, подошла ко второму объекту, Коронейшн-Пойнту, господствовавшему над Дарвином. Дэр Фаррар-Хокли по рации доложил обстановку подполковнику и попросил разрешения развивать натиск. «Эйч», находившийся в нескольких сотнях метров далее в тылу на направлении, пролегавшем по центральной оси перешейка, отнесся к показавшемуся ему излишне оптимистичным донесению с известной долей скептицизма. На протяжении более тридцати минут, когда вокруг потихоньку рассеивалась драгоценная тьма, рота «А» стояла на месте, дожидаясь, пока «Эйч» доберется на передовую и встретится с командиром роты. Только после того он распорядился о продолжении продвижения. К тому моменту батальон вел бой уже пять часов, но потерь не понес. Единственной занозой в бок в остальном ровному плану стали незамеченные ротой «В» при продвижении позиции аргентинцев, которые принялись палить по парашютистам с тыла, вследствие чего роте «D», вместо продвижения через расположение роты «В», пришлось произвести зачистку. Однако «мы были уверены, что сумеем позавтракать в городе, являвшемся нашей последней целью», — рассказывал Клайв Ливингстоун. Боевой дух находился на высокой отметке, даже у многих из тех, кому не пришлось спать на протяжении трех ночей.

Теперь, когда наступило утро, расклад сил в бою начал коренным образом меняться не в пользу британцев. Они очутились на открытой местности, где если и можно было спрятаться, только в ее складках, а между тем впереди находился очень хорошо подготовившийся к бою противник. Разведка донесла и особо подчеркнула факт отсутствия у аргентинцев на позиции средств защиты от атак сверху. На самом деле прикрытие над окопами наличествовало, а доклады о деморализованном и не желающем воевать гарнизоне казались преувеличенными. «Все это чушь, будто они не хотели сражаться, — недовольно признавался Кибл. — Еще как дрались». Противник обрушивал поразительный по мощности артиллерийский и минометный огонь на все роты парашютистов, развернутые на перешейке. Когда рота «А» начала продвигаться по открытой местности, оставив 3-й взвод для прикрытия против вражеской позиции в Дарвине, Дэр Фаррар-Хокли вдруг заметил движение на холме перед десантниками и закричал: «Засада! В укрытие!» как раз тогда, когда раздались очереди аргентинских пулеметов. Головной 2-й взвод смог хотя бы спрятаться в можжевельнике. 1-й взвод позади очутился открытым и тут же, естественно, попал в серьезную переделку. Капрал саперов Майкл Мелия погиб на месте. «Противник открыл по нам массированный огонь из средних пулеметов с дистанции около 400 метров, — писал Ливингстоун. — Становилось все светлее, что помогало неприятелю находить цели и вести очень результативный огонь. Хотя и нам было легче целиться, огневой напор с нашей стороны не шел ни в какое сравнение с массированным вражеским противодействием. Мы перестали стрелять. — 'задача заключалась в выходе из-под обстрела при любой паузе, когда противник отвлекался и не сосредоточивал на нас все внимание. Два взвода не могли подавить оборону в окопах, доставлявших нам столько неприятностей. Понадобилось 45 минут для выхода из боевого соприкосновения за счет применения дыма и из-за перерывов в стрельбе…»

По оценкам роты «А», перед ней находились до сотни солдат противника, в том числе значительное количество снайперов и пулеметчиков[404]. Даже аргентинские призывники могут показаться внушительной силой, если у них полным-полно боеприпасов и хорошо подготовленные позиции. Парашютистам же патронов остро не хватало, как и бывает часто у наступающей пехоты. Майор Фаррар-Хокли попробовал было вывести 1-й взвод на позиции для флангового удара. Но рота находилась под интенсивным обстрелом. Семнадцатилетний рядовой Таффен получил ранение в голову, и товарищи на протяжении четырех часов не давали ему потерять сознание и свалиться в кому. Рядового Брайана Уоррала ранили. Капралы Дэйв Эйболс и Стив Прайор поспешили ему на помощь. Они уже протащили его половину пути до укрытия под яростным пулеметным огнем, когда зацепило и Прайора. Вперед помочь Эйболсу бросился капрал Гэри Хардмэн. Вместе они почти дотащили Прайора до безопасного места — оставались считанные метры, — когда в голову ему угодила другая пуля. Они отнесли тело в спасительный овражек и отправились за Уорралом. Это всего лишь один из героических поступков, совершенных младшими унтер-офицерами 2-го парашютного в тот день.

Джон Кросленд, командир роты «В», выразился просто и лаконично: «До первых проблесков света мы определенно выигрывали. Когда рассвело, мы попросту уткнулись носами в землю». Самая большая проблема состояла в сохранении темпов наступления, чтобы не дать врагу намертво пришить парашютистов к земле. Подняться под огнем и двигаться непросто — это требует воли и мужества, особенно когда перед глазами есть пример в виде лежащих рядом раненых или погибших товарищей. Бойцов постоянно осыпала грязь и торф от взрывов снарядов и минометных мин. У многих солдат не оставалось времени на эмоции и размышления. В умах господствовала мысль о необходимости уцелеть и двигаться. Некоторые бросали свои автоматы и подбирали аргентинские винтовки с большей дальностью и силой огня. В тылу зарокотали моторы легких вертолетов, начавших подвоз боеприпасов иэ Сан-Карлоса. Трудность состояла в доставке их на передовую и в транспортировке в тыл раненых.

В то время как рота «А» застряла на востоке, рота «В» майора Кросленда, действовавшая в направлении к западному берегу, вступила в длительный и ожесточенный бой с целью прорыва аргентинских позиций за разрушенным Бока-Хаусом. Оборона здесь готовилась для отражения возможной попытки британской высадки с моря, но оказалась не менее внушительной преградой на пути наступления с суши[405]. Кросленд оставил 5-й взвод для обеспечения огневого прикрытия с высот, двинув вперед 4-й и 6-й взводы. И все же особенно сильно досталось от аргентинских пулеметчиков именно 5-му взводу. К моменту, когда этот взвод наконец отошел за вершину гряды в мертвую зону, трое бойцов получили ранения. Рядовой Стивен Иллингзуорт оттащил в безопасное место одного из них и находился уже на пути ко второму, когда его самого насмерть сразила пуля снайпера. Четверо парней из головного взвода Кросленда без проблем проползли на гребень горы выше Бока-Хауса, но там моментально очутились пришитыми к месту огнем противника. «Мы просто бесились, — рассказывал майор. — Не могли мы подобраться к их пулеметам по открытой местности, да и после пяти часов боя стали особенно дороги боеприпасы». Передовой артиллерийский наблюдатель Боб Эш[406] в ответ на просьбу вызвать огонь на врага огорченно отозвался: «У нас как раз закончились снаряды». Минометные гранаты тоже все вышли. Позади рот «А» и «В», рота «D» по-прежнему занималась зачисткой аргентинских позиций, обойденных на протяжении ночи, уничтожая и вылавливая смятенных и перепуганных вражеских солдат, мелькавших в зарослях кустов и можжевельника[407]. Противник беспрестанно прощупывал артиллерийским и минометным огнем наугад возможные места дислокации каждой роты на ареале британского наступления вплоть до позиции пушек.

403

Эти позиции занимали аргентинские пехотинцы капитана Манресы, а именно рота «А» 12-го пехотного полка, включавшая два неполных стрелковых взвода (1-й и 2-й), которыми командовали соответственно лейтенант Алехандро Гарра и суб-лейтенант Густаво Малакальса, и взвод поддержки, возглавляемый суб-лейтенантом Марсело Раулем Коломбо. Весь 3-й стрелковый взвод суб-лейтенанта Марсело Мартина Бракко и небольшое число солдат 1-го и 2-го взводов находились на горе Кент вместе с боевой командой «Солари», но еще до начала сражения за Гуз-Грин их доставили по воздуху в Порт-Стэнли и присоединили к остаткам боевой группы «Гюэмес» первого лейтенанта Карлоса Даниэля Эстебана (таким образом, был образован сборный отряд из 84 чел., который уже в разгар боя 28 мая, между 11 часами утра и полуднем, перебросили на вертолетах в район Гуз-Грина). Многие солдаты роты «А» принадлежали к воинственному клану индейцев гуарани, однако все они были необстрелянными новобранцами, и ночной бой оказал на них шокирующее воздействие. Неудивительно, что молодые аргентинские призывники из передового (1-го стрелкового) взвода суб-лейтенанта Гарры дрогнули под натиском британской роты «В» 2-го парашютного батальона. В 4.30 утра, еще в темноте, они по приказу капитана Манресы вышли из соприкосновения с противником и отступили в глубину гребня Коронейшн-Ридж, оставив позади себя оба 81-мм миномета и одну безоткатную гаубицу. Сперва эти пехотинцы отошли к холму Коронейшн-Хилл, где собрались вокруг резервного взвода роты «А» (2-го стрелкового взвода суб-лейтенанта Малакальсы), при котором находился заместитель ротного командира, лейтенант Орасио Муньос-Кабрера. Приведя в порядок отступившие отделения, капитан Манреса отправил их на юг, к главной линии обороны, тогда как меньшая часть его роты под началом Муньоса-Кабреры должна была удерживать высоту Коронейшн-Хилл и выигрывать время, а затем тоже отойти на основную позицию — к гребню Дарвин-Ридж и высоте Дарвин-Хилл. — Прим. ред.

404

Это были остатки стрелковой роты капитана Манресы (неполной роты «А» 12-го пехотного полка) и сводный взвод суб-лейтенанта Пелуффо, занимавшие главную линию обороны на гребне Дарвин-Ридж. На левом (западном) фланге, позади Бока-Хауса, их позицию подкреплял стрелковый взвод суб-лейтенанта Алиаги (3-й взвод роты «С» 8-го пехотного полка), а на правом (восточном) фланге — стрелковый взвод под командой лейтенанта Эстевеса (1-й взвод роты «С» 25-го пехотного полка), переброшенный по приказу подполковника Пьяджи от здания школы к гребню Дарвин-Ридж. Хотя общая численность защитников основной оборонительной линии, перекрывавшей перешеек, не превышала 200 чел., следует иметь в виду, что сама эта укрепленная позиция представляла собой серьезное препятствие для британцев (она состояла из 23 опорных огневых точек, соединенных между собой траншеями). — Прим. ред.

405

Со стороны аргентинцев оборонительную позицию южнее развалин Бока-Хауса, на высоте Бока-Хилл, занимал 3-й взвод стрелковой роты «С» 8-го пехотного полка под командой суб-лейтенанта Гильермо Р. Алиаги. — Прим. ред.

406

Капитан Роберт Фредерик Эш из 29-й батареи 4-го полевого полка Королевской артиллерии, передовой артиллерийский наблюдатель при роте «В» 2-го парашютного батальона. — Прим. ред.

407

В ночном бою с аргентинским заслоном, которым командовал лейтенант Орасио Муньос-Кабрера, стрелковая рота «D» майора Филипа Нима потеряла 3 чел. убитыми и 2 ранеными, причем из троих погибших двое принадлежали к 10-му взводу (их сразила очередь из аргентинского 12,7-мм пулемета «Браунинг», обстрелявшего с близкого расстояния правый фланг взвода) и один — к 11-му взводу. В ту ночь среди бойцов 11-го взвода особенно отличились 25-летний младший капрал Гэри Дэйвид Бингли и 19-летний рядовой Барри Джеймс Грейлинг (пулеметчик), которые, выскочив из укрытия, атаковали аргентинское пулеметное гнездо, встретившее их огнем с дистанции 10 метров. Они успели застрелить двух солдат, составлявших расчет вражеского пулемета, однако последние пули, выпущенные из него, свалили обоих британцев. Младшему капралу Бингли пуля попала в голову, убив его наповал, в то время как рядовой Грейлинг получил пулевое ранение в бедро. За уничтожение пулеметного гнезда противника оба парашютиста были награждены британской Военной медалью, из них первый — посмертно (см. список награжденных в приложении С). — Прим. ред.