Страница 25 из 145
Политической и военной разведке на предкризисном этапе приходилось брать в зачет два компонента. Первое, предстояло определить степень нестабильности в данной конкретной ситуации численно и построить диаграмму ее возможного развития. Второе и куда более сложное, надлежало отследить момент перехода процесса того самого развития в травмоопасное состояние — проделать все это своевременно, дабы сведения оказались полезными для вершителей политических судьб. Падение власти шаха в Иране и вторжение египетских войск на Синайский полуостров в день Йом-Киппур тоже ведь «предсказывались» в рапортах и отчетах западных разведок, но никто не называл точных дат. В противоположность тому, в середине шестидесятых годов ЦРУ сообщило Министерству иностранных дел США о намерении Венесуэлы захватить спорные ареалы Гайаны, причем вероятно в пределах недели. Американские должностные лица вступили в контакт с венесуэльским правительством в Каракасе и совершенно откровенно пообещали ему, что Америка подобных действий не потерпит. Они и не последовали. ЦРУ настаивает, будто бы оно предсказывало аргентинское вторжение на Фолклендские острова, представив в том числе и колонки Роуко из газеты «Ла Пренса» в своем латиноамериканском бюллетене. И все же никакие разведывательные материалы в Вашингтоне или Лондоне (или, если уж на то пошло, в Чили или Бразилии) не смогли дать хоть каких-то вразумительных указаний на то, когда же состоится вторжение или хотя бы когда привычная воинственность Аргентины приобретет некие материальные формы. Хуже того, британская разведка откровенно указывала на наличие у правительства паузы для передышки в несколько месяцев, если не в год, в ходе которой будет наблюдаться поэтапное нарастание давления.
Тогдашнюю разведывательную группу британского секретариата кабинета министров, занимавшуюся вопросами Латинской Америки, возглавлял бригадир Адам Гердон, отчитывавшийся перед ОКРС через посредство начальника аналитического бюро, дипломата по имени Робин О'Нилл. Он занимался политическими докладами из посольства в Буэнос-Айресе, в том числе и материалами от первого секретаря, отвечавшего за «наблюдение за Фолклендскими островами», Марка Хиткота, и от оборонного и военно-морского атташе плюс разведданными от «друзей» (шпионов) н Аргентине и американскими материалами, проистекавшими из недр ЦРУ и Агентства национальной безопасности (АНБ США). В последнем случае речь шла, в том числе, о данных со спутников и вообще о перехватах связи, обычно называемых коротко РИЭС[67], или радиоэлектронной разведкой, каковые сличались с подобным же путем получаемыми сведениями в ШПС в Челтнеме.
Британцы оценивают ценность материальных поступлений информации от ЦРУ до вторжения как «скудную до почти полной неосязаемости». В действительности ЦРУ, учитывая давние интересы Британии в споре с Аргентиной по Фолклендским островам, оставлял эту сферу ей на откуп. Британия, с другой стороны, шаг за шагом сокращала тайную деятельность в Южной Америке с целью уменьшения расходов — британские чиновники от разведки демонстрировали тенденцию говорить и действовать как какие-нибудь клерки из гражданской мастерской. В результате баланс между «живой разведкой», известной как агентурная, по отношению к РИЭС круто сместился в пользу последней. Спутниковая аэрофоторазведка почти не играла роли в Фолклендском кризисе: снимки с американского спутника «Ландсат» были такого скверного качества, что Вашингтон на самом деле даже продемонстрировал их аргентинцам, чтобы доказать собственную девственную непричастность к помощи британцам.
Данные по РИЭС двумя потоками — от АНБ в Вашингтоне и из ШПС в Челтнеме — по телетайпной линии стекались в секретариат кабинета. Перехваты спецслужб Америки поступали главным образом со станций слежения в южных районах Чили. Позднее, курсируя в виду Южной Георгии, бесценный материал поставлял и «Эндьюранс». Основное осложнение с такими данными, сбивающее с толку многие разведки по всему миру, состоит в их «сырости»: сотни перехватов требуют еще больших затрат и усилий на изощренную интерпретацию или толкование. Следовательно, что с того, если группа Гердена говорила о значительном количестве аргентинских кораблей в море за полмесяца, отделявшие высадку на Южной Георгии от вторжения на Фолклендские острова? Переговоры по радио велись самым широким образом, однако они точно так же могли быть вызваны ежегодными военно-морскими учениями совместно с Уругваем, о чем уже открыто объявили в Буэнос-Айресе и в Монтевидео. Что же все это означало? Тут ОКРС приходилось, в конечном счете, полагаться на человеческое разумение, ну а рассуждения основывались на трех принципах, господствовавших в ОКРС в попытках дать оценку ситуации буквально до самого последнего часа накануне вторжения.
Первый из постулатов, как мы видели, заключался в целесообразности ожидать военного давления на Фолклендские острова не ранее конца года. Перед тем предполагалась целая цепочка очевидных сигналов, начиная с возобновления нажима через ООН и публичного размахивания саблями, дабы подчеркнуть неблагоразумие Британии. Второе соображение строилось на уверенности, что, как бы ни усилились трения, не произойдет ничего худшего, чем в 1977 г., когда ОКРС очутился в роли перестраховщика, поскольку Аргентина, как выяснилось, не планировала никакого вторжения. Иначе говоря, на характер оценки влияло ключевое соображение — страх разведывательного сообщества вторично оказаться в роли беспочвенного паникера. Принято считать, будто сей момент в анализах ситуации не фигурировал. Да нет, что особенно примечательно, с данным фактором, похоже, попросту не посчитались (за исключением комитета Фрэнкса, делавшего выводы уже в ретроспекции).
Третий «кит», все активнее выдвигавшийся на доминирующую позицию, состоял в непременном постулате не провоцировать Аргентину на превентивный удар, который Британия не сможет предвосхитить в военном отношении. На протяжении многих лет до описываемого момента Британия была и оставалась совершенно уязвимой перед неожиданным нападением аргентинцев. Одна лишь «Крепость Фолкленды» обладала способностью исправить положение. А потому недопущение эскалации, или «обратная эскалация» и дипломатическое разрешение инцидента с островом Южная Георгия казались совершенно разумной и правильной политикой. Такой несообразно слабый ответ приводил к необычайной крайности. Посол Уильямс и министры внешнеполитического ведомства цеплялись за сию тактику всеми руками и ногами вплоть до переломного момента — начала кризиса.
Как ни печально, несообразно слабый ответ мостил дорогу не к решению, а от него. В теории он должен был послужить прикрытием в целях снижения накала страстей, дав возможность выдвинуть в регион сдерживающее оборонительное средство без провоцирования каких-то превентивных акций со стороны противника. Данный момент совершенно очевидно требует очень тщательного взаимодействия дипломатов и военных, когда до неприятеля доходят только «чистые» сигналы, а дома поддерживается режим абсолютной секретности. В действительности ключевые решения по поводу Южной Георгии и принимались миссис Тэтчер на двусторонних совещаниях с отдельными министрами, а не коллегиально — на форуме комитета по ВиО. Они встретили почти казарменный прием со стороны парламентариев с передних и задних скамей палаты общин.
Теперь, благодаря данным, появившимся в печати и исходившим из близких хунте источников, хватает свидетельств того, что, отправив «Эндьюранс» в поход из Порт-Стэнли 20 марта, миссис Тэтчер и лорд Каррингтон нажали на один из спусковых крючков, побудивших хунту перенести оригинальный план вторжения. Вместо удаления опасного повода для провокации шаг с «Эндьюрансом» привел к усилению нажима на хунту, ставившего ее перед выбором: предпринять что-то немедленно или же пережить унижение. И все-таки, в то же самое время, другой «орган тела» стратегии несообразно слабого ответа — тайная отправка оперативного соединения как сдерживающего средства — задержался с вводом в дело на целую неделю. На Даунинг-стрит попросили Министерства иностранных дел и обороны не более чем о подаче докладных записок с предложениями для рассмотрения на будущем заседании комитета по ВиО. В свете общего климата в Буэнос-Айресе, отсутствие поспешности в данном разрезе надо считать серьезным просчетом. В отличие от процедуры, примененной в 1977 г.
67
РИЭС/РРТР — разведка источников электромагнитных сигналов/радио— и радиотехническая разведка. — Прим. пер.