Страница 3 из 9
Ничего мне не изменить. Я винтик в огромном механизме. Где вкрутили, там и должен торчать. Попробуешь выскочить, смелют в пыль. Спасти СССР? Ага! Союз сгнил, хотя делает вид, что крепок. И сгноила его партия - та самая, которая КПСС. При Хрущеве она встала на путь автаркии. Спряталась за забором и стала жить для себя. Спец клиники, спец санатории, спец распределители... В командировке мне рассказывали: жена первого секретаря обкома, директор школы, поручила учителям купить конфеты "грильяж". Хотела угостить зарубежных гостей. И очень удивилась, когда ей ответили, что в магазинах таких конфет нет. Их там не бывает. Партия избавилась от контроля общества, преследует за критику в свой адрес. Это мешает ей строить коммунизм - для себя любимой. У меня был одноклассник, который захотел поступить в МГИМО. Мечтал о карьере дипломата. Умница, золотой медалист, он подступал к высоте трижды. Потерпев поражение, вновь готовился. Штудировал книги, занимался с репетиторами. Пока, наконец, кто-то не сжалился. Однокласснику объяснили, для кого существует МГИМО. Кто там числится в студентах. Чей сын, внук, племянник, деверь... Одноклассник не поверил. Такого не могло быть! Ведь он живет в самой справедливой стране! Пути открыты для всех. Он тешил себя этой иллюзией, пока не увидел списки зачисленных. Все названные ему фамилии там были, а вот его - нет. Рассказывая это мне, одноклассник плакал...
Как я могу спасти СССР? Обратиться в ЦК? "Уважаемые члены политбюро, я знаю, что случится со страной в будущем. Первым делом избавьтесь от Горбачева! Закопайте его глубже..." Они избавятся... В Новинках одним пациентом станет больше. О нынешнем политбюро можно сказать кратко: маразм крепчает. Суслов в своем кабинете спускает брюки - жарко ему - и забывает их натянуть. Брежнев через полгода перенесет клиническую смерть и подсядет на наркотики. Через семь лет он умрет. Наступит пятилетка великих похорон. "У вас есть пропуск на прощание с генеральным секретарем? О чем вы? У меня абонемент..." Выбрать в руководстве СССР самого вменяемого? А как донести до него информацию? Чтобы руководитель прочел письмо, оно должно к нему как-то попасть. Почту сортирует секретариат. Там трудятся люди, ценящие свои должности. Они не станут подносить шефу откровения сумасшедшего.
"Ладно! - сказал я себе. - Утро вечера мудренее". И с этой мыслью уснул.
***
Разбудили нас рано. Я умылся, пригладил пятерней волосы (расчески не было) и познакомился с соседями. Слесарь Миша (это он кричал на меня ночью) попал в больницу со сломанной ногой. Возвращался после работы домой и поскользнулся на ступеньках. Ага, летом, в сухую погоду. Лицо Миши в цветах флага СССР давало ясное представление, как это произошло. Другой обитатель палаты, дядя Коля неловко поднял диван. В анамнезе - перелом отростка на позвоночнике, постельный режим, уколы.
Завтрак нам принесли в палату. Овсяная каша на воде, два кусочка хлеба (один - белого), кусочек масла, чай. Не зажируешь. Организм у меня молодой, мяса хочет. Можно сбегать в магазин, он неподалеку, но нет одежды. Меня привезли сюда прямо из цеха - это сказала медсестра. Потому и руки были грязные. Спецовку сняли, она в кладовой. А вот кошелек оставили - нашел в тумбочке. В кошельке - тринадцать рублей, восемь копеек. Не так мало для этой реальности. Вареная колбаса стоит от 1,9 до 2,8 рублей за килограмм. Сыровяленая ("сухая") - больше пяти. Ее, правда, не купить, когда "выбросят" - очереди. С полукопченой проще. Она бывает четырех видов: "Одесская", "Краковская", "Ветчинная" и "Тминная". Цена где-то 3,5 рубля за килограмм, точно не помню. Водка - 3,62 за бутылку, это самая дешевая - "коленвал". "Столичная" - 4,12, если не ошибаюсь. Вполне можно выпить и даже друзей угостить.
Осталось узнать, как получил травму. В той жизни у меня ничего подобного не было. Как-то уронил на ногу плиту от штампа. Перелом пальца, лечился амбулаторно. А вот чтоб прилетело в голову... Гадом буду - "херувим" постарался. Ладно, врач разберется.
Он появился после завтрака. Лет сорока, с залысинами на высоком лбу, в белом халате и со стетоскопом на шее. С порога направился ко мне и сразу присел на стул у койки.
- Как чувствуете себя, больной?
- Замечательно, - ответил я.
- Говорили, что вставали.
- Ходил в туалет.
- Надо было позвать сестру.
- Зачем?
- У вас травма головы. Привезли без сознания. Скорей всего сотрясение.
- Был бы мозг, было бы сотрясение.
Врач, видимо, этой шутки не знал, поскольку хохотнул.
- Хорошо, что вы шутите. Но... - он покачал головой. - Голова болит?
- Нет.
- Что, совсем?
- Чему там болеть? Сплошная кость.
Миша за спиной доктора заржал.
- Но-но! - врач погрозил мне. - Головокружение, тошнота?
- Ничего нет. Честное слово!
- Странно.
Врач достал из кармана молоточек.
- Сядьте и смотрите сюда!
Я подчинился. Он поводил молоточком перед моим лицом, затем простукал им руки и ноги. Поднялся со стула.
- Встаньте! Закройте глаза и вытяните руки вперед. Растопырьте пальцы. Так... Не открывая глаза, указательным пальцем правой руки коснитесь кончика носа. Теперь левой...
- Удивительно, - сказал он, когда я сел. - Все в норме. Если не считать трех швов на лбу. У вас, правда, нет тошноты?
- Честное комсомольское! - заверил я.
- И что с вами делать?
- Выписать! - предложил я.
- Не пойдет, - покачал он головой. - Травмы головы коварны. Надо понаблюдать. Так что полежите. И постарайтесь не вставать. Закружится голова, упадете, ударитесь головой. Она у вас крепкая, но лучше не усугублять. А вот посещения я вам разрешу. Уже звонили...
2.
Посетитель нарисовался ближе к ужину. К тому времени я успел отобедать (молочный суп, макароны с куском рыбы, компот) и обдумать свое нынешнее положение. Днем все виделось не так грустно, как ночью. Да, попал. Ну, так в свое тело, а не в какого-нибудь неизвестного индивидуума. Так что никаких проблем с совмещением психоматриц. Я это, я! И тело, и биография, и воспоминания - все мое. Что-то подзабылось, конечно, но это ерунда. На память я никогда не жаловался - вспомним. Почему "херувим" выбрал именно этот период моей жизни, я догадывался. 1975 год стал поворотным в моей судьбе, точкой бифуркации, если говорить по-научному. Я бросил заочное отделение политехнического института и поступил в Литературный - тоже на заочное. Вернее, еще не поступил, это случится в будущем году. Направление было выбрано правильное. А потом я свернул... Поправим.
Итак, план действий. В политику мы не лезем - глупо. Сжуют и не поморщатся. Но кое-что попытаемся. Чернобыльская АЭС... В моем времени эта катастрофа положило начало крушению СССР. А потом... Заболевшие раком дети, переселенные деревни, загрязненные территории... Тридцать лет небогатая Беларусь отрывая последний кусок, минимизировала последствия аварии. Вбуханы миллиарды долларов. Если направить их на другие цели, страна легче переживет распад СССР. И националисты обломятся. В той жизни они прорвались в парламент, спекулируя на Чернобыльской теме. Правда, потом Батька их разогнал. Но в этой реальности может пойти по-другому, и моя Беларусь станет задворками Европы. Как та же Болгария.
Чтобы ко мне прислушались, нужен статус. Но не журналиста. Здесь они в авторитете, и даже становятся лауреатами Ленинской премии. Но... Аграновских мне не потеснить - уровень не тот. А с меньшим статусом к власть предержащим нечего и соваться. Зря потрачу время. В той жизни я кинулся в журналистику, потому что не верил в себя. Боялся, что в литературе потеряю время. В принципе, был прав. Тогда я ничего умел. А вот сейчас... Талант, как известно, не пропьешь. И пусть писатель из меня слабенький, не Лев Толстой и не Гоголь, чего уж там, но слова в строчки я складывать умею. В той жизни критики хвалили мой стиль. Были и тиражи, и восторженные отзывы читателей. Значит, смогу.