Путь в отражениях

Глеб сильнее надавил на педаль газа, стараясь изгнать всплеском адреналина сонливость из своего организма. Помогло, сознание очистилось настроившись на дорогу, изобиловавшую ледяными участками, на которых нет-нет, а автомобиль чуть начинал подвиливать. Руль вертко крутился то в одну сторону то в другую, заставляя Subaru двигаться точно песчаной змейке, взвивая снежную крошку шипастыми шинами.

Редкие автомобили, встречавшиеся по пути, завидев его ход машины, настороженно отодвигались к обочине, опасаясь сумасшедшего водителя, задумавшего в такую погоду играть с судьбой. Только этого и было нужно Ивлеву, он наслаждался своим превосходством, точно изысканным напитком, уверенно продолжая удерживать ногу на педали.

Однако продлилась такая забава не долго и благо закончилась просто вынужденной остановкой, а не ударом лоб в лоб с встречным автомобилем, потому что уже через несколько секунд зрение подвело его, раздвоив на короткий миг объекты, попавшие в область видимости.

Выключил двигатель и невидящим взглядом посмотрел в лобовое стекло, совершенно не понимая, что это с ним сегодня такое. Ранее с ним всякое бывало и даже несколько суток бывало не спал, но никогда это не могло помешать ему вести машину. От осознания своей несостоятельности в груди заклокотало раздражение. Откинул спинку кресла назад, улегся и прикрыл глаза, размышляя, не стоит ли ему чуть вздремнуть прямо здесь, а потом спустя часок продолжить путь. Мысль не слишком радовала, да и сон как-то вдруг не шел, общая усталость ощущалась, а вот уснуть не получалось.

Ивлев тяжело вздохнул и заворочался на сидении, дорога звала и манила, усталость постепенно уступала. Проведя так для верности еще минут пятнадцать, он с удовлетворением снова замел машину, намереваясь продолжить свой путь. Однако отъехав от того места не более чем на пару километров в зеркале заднего вида замаячила желтая волга с "шашечками" на крыше, уверенно пытающаяся его догнать. Причем она действительно преследовала и просто жаждала догнать, а не просто обогнать на повороте и устремиться вперед к заветной цели. Простить такое какой-то простенькой машине советского автопрома он никак не мог. Таких с его точки зрения зарвавшихся водителей нужно ставить на место - так считал Глеб, забывая, что еще недавно сам промышлял подобной дерзостью по отношению к более дорогим и мощным автомобилям.

И гонка началась, он, то намеренно подпускал к себе желтое такси, то снова набирал скорости, играя с ней точно кот с мышкой, изредка выводя петли, чтобы заставить противника нервничать. И тут такси стало мигать, пытаясь что-то сообщить, водитель просил притормозить. Ивлев внутренне забеспокоился, не смотря на внешнюю самоуверенность, мысли о потасовке с обозлившемся соперником быстро закралась в его голову, нашептывая о скорейшем побеге. Всего и делов, вдавить педаль газа и такси уже через пару минут затеряется в снежной крошке, вуалью вздымавшейся с полей.

Чуть поразмышляв Глеб, слегка притормозил, позволяя себя нагнать такси, так чтобы теперь ехать с ней вровень, но готовый при этом в любой момент снова прибавить скорости, благо его автомобиль подобную резкость позволял, управлялся идеально. Едва машины сравнялись, уверенно скользя по заснеженному асфальту "нос в нос", как водитель такси ловя момент включил правый поворотник, намекая на желание обогнать. Ступня самопроизвольно дрогнула, практически усиливая нажим, как боковым зрением Ивлев вдруг заметил пассажира на переднем сидении соседней машины.

Короткой замешки вызванной этим открытием хватило таксисту на то, чтобы уверенно прибавив газу вырулить перед Subaru и остановиться у обочины. Глеб так же притормозил, заинтересовавшись, кто же это в такое время надумал его догонять, да еще с такой отчаянной настырностью, хотя догадки уже имелись.

Дверца волги натужно распахнулась и в белом кружеве снегопада проявилась худенькая фигурка Анны Вятской. Ее миленькое личико было взволнованно и бледно, отчего глаза, затененные вечерним макияжем, казались до безобразия огромными черными провалами. В волосах, постриженных аккуратным каре, тут же запутались снежинки, а ветер капризно принялся перебирать мех ее дорогой натуральной шубки. Девушка тревожно оглянулась на машину отца, еще раз спеша убедится, что тот при ее появлении не попытался снова убежать и что-то сказав на прощание водителю быстро-быстро, насколько ей это только позволяли высокие каблуки, засеменила к Subaru.

Ивлев с улыбкой инкуба, наблюдавший за всем этим через зеркало заднего вида, даже не подумал о том, что неплохо было бы открыть девушке дверь и помочь сесть, зная, что в длинной шубке и в такой обуви это может оказаться совсем не просто, учитывая погоду. Не нашлось в его душе жалости и на то, чтобы посочувствовать ей, когда она случайно поскользнулась и чуть было не упала. Нет, он все так же с самодовольной улыбкой следил за ней через зеркало, уже предвкушая последующую беседу.

Таксист в это время, похоже, радостно вздохнув от того, что сумел все же отделаться от странной пассажирки, уже уверенной рукой направлял свою машину в обратную сторону, нацеливаясь на огни города заревом отмеченные на горизонте. Глеб слегка пожалел, что не помучил его чуть больше, хотя кто знает, может в таком случае он лишил бы самого себя предстоящего развлечения, а в отношении того, что дальнейший путь его пройдет куда веселее чем до этого, сомнений не возникало.

Дверца тихонько, с томным шепотом распахнулась и в пустом проеме появилась миленькая раскрашенная мордочка Анюты.

- Можно? - как-то неуверенно спросила она, будто и в самом деле сомневалась, пустят ее в салон практически собственной машины или же оставят на морозе, доживать последние минуты, ожидая более жалостливого водителя, словно бы и не сама только что уверенно отпустила такси.

Ивлев хорошо понимал, что эта нерешительность лишь игра, по ее меркам долженствующая придать ей милого очарования. Та маленькая женская ложь, которую каждая дама, будь то юная наивная дева или же женщина в годах, желает применить против мужчины избранного на роль возлюбленного. С возрастом они становятся куда изящнее, хитрее в своих маленьких уловках, но Анне было лишь двадцать, самый отчаянный, взбалмошный и насыщенный страстями период, и потому сердиться за топорность исполнения лукавств на нее было нельзя.

Глеб пространственно кивнул, поворачивая ключ в замке. Автомобиль взволнованно радостно заурчал, девушка ничуть не менее трепетно уселась на соседнее сиденье, нервно расправляя мех шубки и зазывно оголяя острые коленки. Водитель криво усмехнулся про себя и мягко тронул с места машину, упирая взгляд, в заснеженный путь, мерцающий в белых хлопьях снегопада.

- Мне тоже нужно в Москву, так кое-что прикупить, по мелочи, - сбивчиво принялась объяснять Анюта, посчитав необходимым оправдать свое настойчивое внедрение в машину.

Ложь слышалась в каждом ее слове, букве, звуке, она шумно сыпалась из ее уст точно горох из худого мешка с тем же характерным дробным звучанием. Глеб только невнятно еще раз на это кивнул, намеренно доводя дело до пиковой точки своим равнодушием, еще в раннем детстве благодаря вспыльчивой матушке уяснив, что ничего так раздражающе не действует на людей как безразличное молчание. Это было самым любимым его оружием против людей любого сорта и возраста, он наслаждался им, доводя до совершенства.

- Я совсем не помешаю, нигде не задержу, - пообещала Анюта, еще больше волнуясь от его столь легкого согласия со всем. - Моя машина снова в ремонте, а отец сказал, что вы в Москву и вот я... - сбивчиво принялась за объяснения она, шаря взглядом по салону, но ничего кроме спортивной сумки с его вещами на заднем сидении не нашла. Зацепиться разговором просто не за что было. - Вы же не против?

- Нет, - намерено безучастным тоном отозвался Ивлев, обгоняя очередную встреченную по пути машину.

Вятская замолчала, косясь на собеседника и покусывая намалеванные ядовито-алым губки. Похоже учебник по которому она училась соблазнению в случае с Глебом оказался бесполезен и теперь девчонке, застопорившейся на достигнутом, предстояло на свой страх и риск придумывать дальнейшие ходы. Идеи возникали, но методично отметались ею же сомой, взгляд приобретал лихорадочный блеск, что вполне пора было беспокоиться. Однако Ивлев был не из робкого десятка, а потому про себя ее лишь подбадривал, размышляя, стоит ли ему сразу же поддаться или еще немного поиграть, прикидывая, сколько у него есть на это свободного времени, учитывая вечные пробки на МКАДе.