Месть женщины

— Я все поняла, Томми. — Она вдруг подскочила к нему и быстро поцеловала в губы. — Спасибо тебе. Ты настоящий друг.

Желтый «ягуар» лихо рванул с места.

План мести был разработан Синтией исходя из того, что Арчибальд Гарнье был если не богатым, то по крайней мере состоятельным человеком. Но только не сыном владельца бензоколонки. Не бедным студентом, чья судьба зависит от милости благотворительного фонда. Ни тем более гувернером. А потому этот план если и годился, то только частично. Ведь до этого проходимца наверняка ничего не дойдет, когда он узнает о ее, Синтии Маклерой, помолвке с Томасом Голдсмитом. Расстроится на каких-нибудь десять минут, потом распушит хвост перед этой толстой дурой Эйлин. Может, там у него что-то и выгорит — такую образину, как Эйлин, впору выставлять в пыльной лавчонке в гетто для чернокожих и белых голодранцев.

Синтия напилась еще до того, как огласили их помолвку с Томми Голдсмитом. Однако она заметила, как вздрогнул Арчи Гарнье — он стоял напротив нее с бокалом шампанского в руке, улыбался ей то и дело и несколько раз пытался подмигнуть. Теперь его лицо превратилось в застывшую маску.

— Поздравляю, — сказал он, склонившись над ее рукой. — И добавил шепотом: — Отныне я спокоен за вас, мэм.

От прикосновения его горячих пальцев у Синтии на мгновение сжалось сердце, но она тут же представила, как Арчи задирает юбку Сарре, старшей горничной Крауфордов, этой толстогубой девице с черно-лиловой кожей, как заваливает ее на землю…

— О да, мой будущий муж очень богат, — сказала Синтия. — К тому же он настоящий южанин, и если ему захочется мне изменить, он найдет для этой цели белую проститутку.

Потом Синтия ходила от одной группы гостей к другой, без Томми, разумеется, но с бокалом коктейля в руке и, вихляя бедрами, весьма недвусмысленно улыбалась мужчинам и поглаживала по бедрам женщин.

Толстушку Эйлин Крауфорд она знала с детства. Та вечно приставала к ребятам, чтобы поиграли с ней или покатали на пони, а потом, когда подросла, чтоб сводили на танцы. Почти все от нее делали ноги.

Синтия подошла к Эйлин, наряженной в трехступенчатое платье в крупный горошек. Похоже, она еще раздалась с тех пор, как Синтия видела ее прошлым летом. Правда, в глазах двоилось от коктейля.

— Эйли, голубушка. — Она повисла на плечах у толстушки, щекоча своим разгоряченным дыханием ее аккуратное розовое ушко с бриллиантовой капелькой-сережкой. — Как ты думаешь, у этого Арчи… как его… ну того, что у вас гостит, водятся деньги?

— Понятия не имею, — пробормотала Эйлин, смущенно отводя глаза. — Он… я его почти совсем не знаю. Хью считает, он… далеко пойдет.

— В этом я нисколько не сомневаюсь. — Синтия пьяно хихикнула и нарочно наклонила стакан с коктейлем таким образом, чтобы несколько капель холодной темно-красной жидкости капнуло на молочно белую грудь Эйлин. — Прости, голубушка. Понимаешь, мы с этим типом только что… Ну, словом, он трахнул меня, и мне оч-чень это понравилось. — Для пущей выразительности Синтия вильнула бедрами и провела левой ладонью между ног. — Потрясающий чувило. Представляешь, у него оказался такой длинный сучок, что я думала, он насадит меня на него, как свинью на вертел. Так вот, мне после этого пришло в голову, а что, если послать к черту этого толстозадого Томми и…

Эйлин смотрела на Синтию так, словно та была ядовитой змеей, встретившейся на узкой тропинке.

— Думаешь, не стоит этого делать? — как ни в чем не бывало спрашивала Синтия. — Но, понимаешь, я еще никогда не встречала таких сучков. Хотя, правда, можно выйти замуж за Томми, а этого Гарнье взять в дружки. Что с тобой, Эйли? — поинтересовалась она самым невинным тоном. — Тебя шокирует мой язык? Прости. Понимаешь, мне больше не с кем посоветоваться — все эти дебилки школьного возраста видели секс только по видику, ну а замужние забрюхатели раньше, чем успели распробовать, что к чему. Тут такое дремучее болото… — Синтия пошатнулась по-настоящему и с трудом удержалась на ногах. — Придется посоветоваться с твоим братцем.

Она повернулась и обвела взглядом лужайку, на которой стояли покрытые пестрыми льняными скатертями столики, плетеные стулья, диваны-качели. На одном из них восседал Хью Крауфорд. Он со вкусом обгладывал бараньи ребра, запивая красным вином из пластмассового стакана.

— Привет, Хью. — Синтия остановилась перед ним таким образом, что их колени соприкоснулись. — Только прекрати раскачиваться — у меня совсем поплывет голова. Можно под твое крылышко?

— Садись, малышка. — Хью швырнул обглоданные кости и пустой стакан в большой бак слева и, схватив Синтию за бедра, притянул к себе и поцеловал в губы. Она тут же вытерла их ладонью — не хватало, чтобы они тоже провоняли бараньим жиром, — села рядом с Хью, положила ему голову на плечо и закрыла глаза.

— Только не раскачивай эту штуковину, — шептала она, — иначе я испачкаю всю лужайку.

— Малышка накачалась с горя или от радости? — поинтересовался Хью, крепко прижимая девушку к себе. — А где Томми? Он не надает мне по шее за то, что я лапаю его будущую жену?

— Нет, Хью, не бойся — мы с Томми всего лишь друзья детства. Но наш брак будет очень прочным и верным. — Синтия всхлипнула. — Потому что только друзья детства могут простить друг другу то, что не простит никто другой.

— Ты в чем-то провинилась перед Томми, Син? — спросил Хью, пытаясь заглянуть девушке в глаза. — Может, тебе стоит исповедоваться в этом еще одному другу детства?

— Мне стыдно, Хью. Тем более теперь, когда я узнала… — Она всхлипнула погромче и, положив голову на грудь Хью, крепко к ней прижалась.

— Что ты узнала, малышка? — с нескрываемым интересом допытывался Хью. — Что-то страшное и романтичное? Вы, девчонки, такие романтичные дурехи. Вот и Эйлин вбила себе в голову… — Он вдруг замолчал и внимательно посмотрел на Синтию. — Син, о чем вы только что говорили с моей сестрой?

— Я не имею права выдавать чужие тайны. Тем более тайну своей лучшей подруги. — Синтия горестно вздохнула. — Прости меня, Хью.

— Какие могут быть тайны между братом и сестрой? — Хью взял голову девушки в свои ладони и сказал: — Ну-ка говори, что это за тайна?

— Хью, не тряси меня так. И вообще мне больно, — захныкала Синтия.

— Тогда говори. Ну же.

Он смотрел на нее серьезно и даже немного сердито.

— Я… толком ничего не поняла. Но, кажется, твой друг Ар… Арчи Гарнье хочет на Эйли жениться. Она в него влюблена как…

Хью резко встал, а Синтия осталась на мягком диване, совершавшем отвратительно плавные движения под своим голубым в белых цветах пластиковым потолком.

— Черт! — сказал он и стиснул кулаки. — Я знал, что идиотка обязательно втюрится в этого хитрого койота с большими яйцами. — Он наклонился, взял Синтию за обе руки и помог ей встать. — А эта дура не сказала, между ними было что-нибудь, кроме слюнявых поцелуйчиков?

Синтия плакала настоящими слезами. Она вдруг вспомнила домик в пустом старом парке, свое появление на пороге, взгляд Арчи, как сильный разряд тока… Она тогда еще не знала, что он ведет двойную игру. Глупая романтичная идиотка. Она оплакивала сейчас не потерю Арчи и даже не то, что ему удалось так долго делать из нее дуру — Синтия Маклерой знала интуитивно, что больше никогда в жизни не будет так безоглядно счастлива. И в этом виноват только Арчибальд Гарнье.

— Она не сказала. У нас с ним было… Все было. И он хотел на мне жениться. Но я… я ему отказала.

— Ты настоящая южанка, Син. — Хью чмокнул ее в губы и мягко потрепал по щеке. — Не волнуйся, я отомщу за тебя. Ведь это я виноват, что этого Гарнье приняли здесь не как лакея, а как моего друга. Дерьмо! А моя безмозглая сестрица знала правду о его положении и все равно рыла перед ним копытом землю. Син, голубушка, ты больше никому не говори об этом, ладно? Надеюсь, ты Томми еще не сказала?

У Хью был озабоченный вид, и Синтия едва сдержала улыбку.